Непримиримые разногласия - Сандра Браун

была в их полном распоряжении, и они сделали три полных круга.

— Я их испачкала, — пожаловалась Джорджия, когда он нес ее обратно к внедорожнику, глядя на свои ярко-розовые резиновые сапожки.

— Они специально для того, чтобы пачкать.

— Бабушка может разозлиться.

— Сваливай все на меня.

— Дедушка и так говорит, что ты во всем виноват.

Кроуфорд никогда не критиковал Гилроев в присутствии Джорджии: не хотел, чтобы его обвинили в попытке вбить клин. И он никогда не пытался выудить у малышки, что они говорили о нем. Однако теперь он собирался сделать исключение, потому что Джо поклялся бороться с ним в суде с ним, и это могла быть грязная драка.

Помогая Джорджии пристегнуть ремни детского автокресла, он спросил:

— Когда дедушка это сказал?

— Сегодня, когда мы обедали. Он разговаривал с бабушкой.

— Как он говорил?

— Громко.

— Как будто злился?

— Вроде того. Бабушка шикнула на него и сказала, что они поговорят об этом позже. Что мы теперь будем делать, папочка?

Он ущипнул ее за кончик носа.

— Мороженое в «Макдональдс»? Там внутри есть игровая площадка.

— Это Микки Ди.

Он снимал на телефон, как Джорджия играет на площадке, и сердце у него замирало каждый раз, когда она кричала: «Папа, смотри на меня!», прежде чем спуститься с горки или подняться по ступенькам зала в джунглях.

У него было смутное воспоминание о тощем, неуклюжем, светловолосом мальчике, который, стоя на краю трамплина для прыжков в воду, кричал: «Папа, смотри на меня!». Кроуфорд не был уверен, настоящие это воспоминания или детские мечты, которые так и не исполнились.

Он вернул Джорджию Гилроям измазанную мороженным, влажную от дождя, забрызганную грязью и усталую. Но счастливую сверх меры.

— Обещай съесть ужин, даже если ты ела мороженое.

— Обещаю.

— И не спорь с бабушкой, когда она говорит, что пора спать.

— Хорошо.

— Ты — моя любимая девочка. Поцелуй меня.

Она крепко обняла его за шею.

— Я люблю тебя, папочка.

Прижав ее к себе, он прошептал: «Я тоже тебя люблю», и вновь поклялся ее вернуть. Несмотря ни на что.

***

В сумерках Кроуфорд заехал на стоянку у здания суда, нашел свободное место и выключил мотор. Следующие два часа он сидел в машине, глядя сквозь залитое дождем лобовое стекло на выход для сотрудников, и беспокойно барабанил пальцами по рулю.

У него уже онемела задница, когда Холли Спенсер наконец-то вышла из здания. Быстро выбравшись из внедорожника, он зашлепал по лужам, чтобы перехватить ее между рядами припаркованных машин.

Судья шла под дождем, опустив голову и вертя в руках брелок с ключами, и чуть не врезалась в него.

— Тебе придется придумать что-нибудь получше, чем просто вешать трубку. Я так просто не сдаюсь.

Она попыталась обойти его, но он преградил путь.

— Отойди.

— Я же сказал, что нам нужно поговорить.

— А я ответила, что не надо.

— Послушай, это не имеет никакого отношения к… тому…

Ему не нужно было объяснять «к чему».

Она поморщилась.

— Если речь о деле об опеке...

— Нет. Это по поводу стрельбы. — Не обращая внимания на дождь, она подняла голову и посмотрела ему в лицо. — Я не шучу, судья. Нам нужно поговорить.

Она замялась.

— Хорошо. Если это так важно, позвони мне завтра. Я буду в своем кабинете к девяти. Скажешь миссис Бриггс...

— Нет. Нам нужно поговорить сегодня. Сейчас.

Она оглянулась на здание суда, словно гадая, кто может наблюдать за ними из окон.

— Об этом не может быть и речи, мистер Хант. Нас даже не должны видеть…

— Я понимаю, судья. Это неэтично. И после прошлой ночи нам тоже нелегко смотреть друг другу в глаза, — он сделал шаг ближе и заговорил вполголоса: — Но то, что мы делали на твоем диване, меркнет по сравнению с тем, что я должен сказать, — он пристально посмотрел в ее широко раскрытые глаза, пытаясь внушить всю важность ситуации. — Я в черном внедорожнике через два ряда. Следуй за мной. Хорошо?

— Я…

— Следуй за мной, — настойчиво повторил он, и Холли неохотно кивнула.

 

Глава 9

Он поехал в тот же парк, где днем играл с Джорджией. Учитывая дождь и поздний вечер, он рассчитывал, что там никого не будет.

Единственный фонарь освещал пустую парковку болезненно-желтым светом. Кроуфорд припарковался подальше от него, под деревьями, подождал, когда подъедет судья, и пошел к ее машине.

Скользнув на пассажирское сидение, он быстро закрыл дверь, откинул назад мокрые волосы и вытер руки о джинсы. Холли наблюдала за ним с опасением, что ему не льстило и порядком раздражало.

— Я не собираюсь набрасываться на тебя, если ты об этом беспокоишься.

Скудный свет, пробивающийся сквозь дождевые дорожки на ветровом стекле, отбрасывал на ее лицо неровные тени. Она пыталась держаться храбро, но ее выдавали глаза как у потерянного ребенка.

— О чем таком важном нам обязательно нужно поговорить сегодня вечером, мистер Хант?

— Перестань называть меня мистером. Мы не в суде. Кроме того... — он прикусил язык, прежде чем скажет лишнее. Хотя они оба знали, почему называть друг друга по фамилии теперь нелепо. В последний раз, когда они виделись, он натягивал джинсы, а она пыталась прикрыться подолом своей футболки, но без особого успеха.

— Я жду, — холодно сказала она.

— Начну через минуту, — он указал на ее лоб — Опухоль спала, но синяк увеличился.

— Болит только тогда, когда прикасаюсь к нему.

— Какие-нибудь новые травмы нашла сегодня?

— Ушиб плеча.

Он уже извинялся за то, что повалил ее на пол, и не стал делать это во второй раз.

— А как ты вообще?

— В порядке.

— Не похоже.

— Со мной все в порядке, насколько это возможно в данных обстоятельствах, — с раздражением сказала она.

— Какие обстоятельства? То, что произошло прошлой ночью, или...

— Я была в морге.

— Первый раз в жизни?

— И, надеюсь, в последний. Я не считала это необходимым, но сержант Лестер настоял.

— Он передал сообщение от шефа полиции?

— Как ты узнал?

— Я тоже его получил… вместе с письмом от вдовы Чета. Я хотел дистанцироваться от стрельбы и расследования, но не смог. Из-за письма.

— Я ходила к ней домой сегодня. Там были