Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

поддерживались в 1976 году именно на фибробластах линии WI-38. Друзья и коллеги Хейфлика ожидали, что его достижения будут удостоены Нобелевской премии. Случилось, однако, совсем другое. В марте 1976 года Хейфлик оказался под федеральным следствием. Он был уволен из Стэнфордского университета, потерял свой дом из-за невозможности выплачивать проценты по кредиту и жил у друзей в Беркли без денег и без работы. Во влиятельном американском научном журнале Science 9 апреля появилась редакционная статья «The Rise and Fall of human cell line» («Взлет и падение клеточной линии человека»), которая порочила имя выдающегося ученого и искажала фактическую сторону конфликта. Именно поэтому и был создан комитет в защиту Хейфлика, который занимался и сбором денег для помощи его семье. Председателем комитета стал профессор Уоррен Стинебринг (Warren Stinebring), заведующий отделением медицинской микробиологии Университета штата Вермонт.

В письме от 26 августа 1976 года Уоррен сообщил мне, что возникшие проблемы можно решить только судебным разбирательством, «вплоть до Верховного суда». Но судебные разбирательства в США, как известно, могли тянуться годами и требовали сотен тысяч долларов на оплату адвокатов. Американское правосудие приводилось в движение по гражданским искам лишь крупными денежными суммами.

Катастрофа в судьбе Хейфлика произошла именно из-за его успехов. В 1975 году небольшие частные биотехнологические компании были еще редкостью. Огромный рынок медицинских услуг поделили между собой несколько транснациональных фармацевтических гигантов, одним из которых была «Merk & Company». Изучив новые перспективы производства вакцин от вирусных болезней, руководство этой компании предложило Хейфлику продать весь его мелкий биотехнологический бизнес, которым управляла Руфь, за относительно скромную сумму в миллион долларов. Хейфлик был склонен согласиться, чтобы сосредоточиться на науке. Предложение от «Merk & Company» рассматривалось в прессе как успех ученого. В этот момент и произошло неожиданное событие. Глава финансового отдела американского минздрава Джеймс Шривер (James Schriver) заявил, что право собственности на столь популярную линию фибробластов WI-38 принадлежит не Хейфлику, а правительству, так как в 1958–1963 годах, когда она появилась, Леонард Хейфлик работал в государственном институте в Филадельфии (The Wistar Institute of Anatomy and Biology) и его исследования финансировались из госбюджета. Стало быть, результаты этих исследований принадлежат правительству. Продавать фибробласты Хейфлик не имел права, и теперь он должен представить федеральному следствию полный отчет, ликвидировать свою компанию в Сан-Франциско и возвратить в бюджет всю прибыль за два или три года в размере 90 тысяч долларов. Счета компании были заморожены. Из Вашингтона в Стэнфордский университет пришла директива о создании комиссии по расследованию незаконной деятельности их профессора. Альтернативой расследованию (Хейфлик называл его гестаповским) могла стать лишь отставка.

Позиция Дж. Шривера была нелепой. Главным в открытии «лимита Хейфлика» являлись не конкретные клетки, в данном случае фибробласты линии WI-38, а разработка специфических сложных сывороточных культур для их размножения. Полученная в 1962 году линия была уже в Стэнфордской лаборатории разделена на сотни или тысячи сублиний. Это потомство от клеток, выделенных в 1962 году, нельзя считать собственностью того или иного учреждения. Поскольку все основные данные по технологии получения этой линии публиковались в научных журналах в 1962–1963 годах, то они считались открытым достоянием науки и, подобно пенициллину или генетическому коду, не могли патентоваться как чья-то собственность. Отделы вирусологии и генетики нашего института в Лондоне тоже работали с линией фибробластов WI-38, получив ее бесплатно в 1969 году от Хейфлика. Питательные среды для этой культуры продавались через каталоги реактивов. Наш институт бесплатно распространял эту линию фибробластов по просьбам других лабораторий. Однако многим хотелось получить ранние пассажи культуры именно от Леонарда Хейфлика. Но для реабилитации самого Хейфлика все эти научные истины следовало подтвердить решением суда.

Геронтологическая конференция и профессор Хейфлик

Ежегодная конференция Американского геронтологического общества открывалась 6 октября в нью-йоркском отеле «Хилтон». Я встретил здесь многих старых друзей. Леонард Хейфлик на конференцию не приехал. Но разговоров о его проблемах среди геронтологов было очень много. Продолжался и сбор пожертвований для ведения судебного процесса. Бернард Стрелер, наш общий друг, сообщил мне, что Лен смог найти работу микробиолога в детской больнице Окленда, небольшого города недалеко от Сан-Франциско. Но его зарплата там в три-четыре раза ниже профессорской, поэтому возникло много проблем с прежними долгами. Я к тому времени уже знал, что высокий уровень жизни в США обеспечивается прежде всего легкими кредитами. Для Хейфлика возможность получения банковских кредитов стала почти нулевой. Уоррен Стинебринг, председатель комитета защиты Хейфлика, приехал в Нью-Йорк на конференцию для обсуждения некоторых проблем. Он был настроен оптимистически и уверен в быстрой победе в суде.

Выборы председателей отделений и президента Геронтологического общества происходили по традиции путем голосования по почте до ежегодной конференции, но церемония передачи полномочий по их результатам проходила во время ежегодных собраний. Каждый пост, многие из них с небольшими окладами и бюджетом, предоставлялся выбранному лицу на один год. При обсуждении кандидатур на пост председателя биологического отделения Леонард Хейфлик стал одним из двух кандидатов. Избрание, в котором никто не сомневался, открывало для него и возможность стать в ближайшем будущем президентом общества, имевшего шесть тысяч членов и штаб-квартиру в Вашингтоне. Алекс Комфорт, наш общий друг (см. главу 18), уступил Хейфлику пост главного редактора международного журнала Experimental Gerontology. На одном из заседаний биологической секции Хейфлик был выдвинут на ежегодную Климмейеровскую премию (Kleemmeier Award) Геронтологического общества, что означало получение золотой медали и двадцати тысяч долларов.

Надеждам друзей Хейфлика и комитета его защиты на быструю победу в суде не суждено было сбыться. Ответчиком в этом деле оказалось не только министерство здравоохранения, но и правительство США, для которого возможность затягивать рассмотрение иска в судах любого уровня была безграничной. Лишь через пять лет, когда Леонарда Хейфлика действительно избрали президентом американского Геронтологического общества, тяжелая машина американского правосудия сдвинулась с места. Но допустить дело до рассмотрения в открытом суде вашингтонская администрация (президентом стал Рональд Рейган) не хотела. В сентябре 1981 года Хейфлику предложили внесудебный компромисс, на который он, устав от бесплодной борьбы и жизни в Окленде, неохотно согласился.

В соответствии с этим внесудебным компромиссом Хейфлику и его жене размораживали счет и возвращали прибыль их компании в 90 тысяч долларов с накопившимися процентами. Линия фибробластов WI-38 делилась на две группы. Хейфлик получал право продавать или рассылать бесплатно образцы культуры для изучения процессов старения, тогда как рассылка этих клеток для размножения вирусов становилась монополией государственного Национального института здоровья. Рассматривать это решение как победу Хейфлика нельзя. Он остался пострадавшей стороной. В случае выигрыша в