Наперегонки с ветром. Идеальный шторм - Лера Виннер

И всё же я не сомневалась в том, что видит она превосходно. Просто другим способом.

Угрозой в воздухе по-прежнему не веяло, и здесь точно можно было не скрываться и её изображать из себя любезную графиню.

Пройти мне никто не предлагал, и я сложила руки на груди, прислонясь к дверному косяку и разглядывая её без стеснения.

– Мне – да. А вот у Фьельдене возникли затруднения. И у Йозефа Мерца в особенности.

Старуха издала звук, похожий на карканье, – то или закашлялась, то ли рассмеялась, и встала напротив меня.

– Ему уже нельзя помочь.

Непонятно было, кого конкретно она имела в виду, – покойника или город, – но я решила до поры не уточнять.

Старая ведьма не пыталась приблизиться ко мне, но буквально ощупывала взглядом.

Проверяла надёжность моей защиты, быть может.

Я её не торопила, давая время полюбоваться и принять как факт: на этот раз к ней явился не травник со скромными способностями, но неистовой жаждой к знаниям.

Управляться с местечковыми ведьмами я умела, а конкретно от этой стоило ждать чего угодно.

Однако старуха Мэрией всё ещё не нападала. Даже словесно.

Насмотревшись вдоволь и что-то решив для себя, она тяжело опустилась на широкий крепкий стул с высокой спинкой.

– Так чего тебе? Привораживать не буду, даже не проси. Человека могла бы, но на этого не ляжет.

Образ мужчину, с которым я сплю, она сняла изумительно точно и падать в обморок от этого знания не собиралась, и это меня радовало.

И всё же воображение услужливо подсунуло картину того, как всё это могло бы происходить и какие последствия иметь, и губы сами собой сложились в кривую, но весёлую ухмылку.

– Я не желаю тебе смерти. Так что даже не собиралась.

Старуха опять закаркала, а потом повелительно кивнула мне на жаровню:

– Раз пришла, чай завари.

Трюк был дешёвый и совершенно точно неэффективный со мной, так что я не увидела причин, чтобы ей отказать.

В конце концов, лет ей и правда было много, ноги явно болели, а заглянуть в мои мысли, привязаться ко мне или что-то у меня украсть она таким образом точно не сможет.

Не снимая плаща я залила кипятком травы, а потом снова повернулась к ведьме.

Она продолжала смотреть на меня, оценивая.

– Нашей мне. И выкладывай.

Мне чай не предлагали, и это можно было расценивать как своеобразный знак расположения.

Не спрашивая, я взяла со стола глиняную кружку и наполнила её отваром.

Над ним тот же поднялся жидкий розоватый дымок.

Не просто чай, а её лекарство.

Если бы пар оказался чёрным, для хозяйки это стало бы сигналом о том, что я пришла с дурными намерениями.

Поставив кружку перед старухой, я без приглашения села на второй стул и задала свой первый вопрос прямо:

– Что здесь происходит?

Она не стала спешить с ответом. Для начала отпила глоток слишком слабого и чересчур горячего отвара.

– Почему меня спрашиваешь? Сама должна знать.

– То, что я знаю, мне не нравится. А ты здесь живёшь. Почему не защищаешь свой город?

Старуха скривилась не то из-за напитка, не то от моего вопроса.

– Мой город… Да что ты знаешь об этом городе? Он уже давно ничей. Чувствуешь, какие силы его делят? И тот, кем от тебя пахнет, не исключение. Они разорвали бы его в клочья, если бы он, город у подножья гор, не был так могуч.

О силах, правящих Фьельденом и чинящих в нём свои порядки я и правда была осведомлена.

Одна такая осталась лежать в кабинете у меня дома.

Так странно было даже думать это «у меня».

– Как давно это началось?

В то, что Эмери проявила себя лишь прошлым летом, мне верилось слабо. Кайлу, по всей видимости, тоже.

После двух десятилетий слабости и забвения она жаждала действий и контактов с миром. Пусть и в собственной манере.

Ведьма поморщилась, вздохнула и отпила ещё отвара.

На первый взгляд могло показаться, что она намеренно тянет время и ждёт, что я предложу оплатить её ответы.

Такие, как она, нередко требовали плату, и отнюдь не деньгами. В ход традиционно шли молодость и красота.

Однако, почувствовав Кайла настолько безошибочно, она не могла не понимать, что ничего от меня не получит. Скорее ЦБ потеряет сама.

– Давно… Очень давно. Двух лет не прошло, как построили тот дом. Твой дом, – она исправила саму себя, и только после посмотрела на меня прямо. – Знаешь, что потом случилось? То, что потрясло этот город. Такая сила всегда приходит громко.

Единственным подходящим под это описание событием, пришедшим мне на ум, было рождение Самуэля Готтингса, но от таких предположений я предпочла воздух ржаться.

Старуха усмехнулась, прекрасно поняв, почему моё лицо осталось непроницаемым.

– Да-а-а… Меня звали к нему. Райан никогда не был милым мальчиком. Но если бы я сказала, что ребёнок особенный, он бы не задумываясь утопил его в реке.

В это я верила безоговорочно.

Мадам Мюррей снова поднесла ко рту кружку.

Она знала, что её будут слушать, и, как многие старики, наслаждалась этим вниманием.

– Выходит, он обязан вам жизнью.

Ведьма коротко каркнула, но на этот раз это точно был смех.

– Поверь, он это ценит. Он умеет быть благодарным. Мне тогда было меньше лет, и я думала, что жизнь положу, чтобы его вырастить. Но он справился сам. Оставаясь среди них. Внутри их дома. Он оказался сильнее.

Я прикусила губу, потому что картина получалась не самая приятная.

– Значит, ты сказала Райану, что у него самый обычный ребёнок.

Она взглянула на меня прямо.

Вблизи было видно, что её больной левый глаз вдобавок ко всему ещё и затянут бельмом, но видела она и правда превосходно.

– Я сказала ему, что это его плата. За всё, что творили Готтингсы. Откупное дитя. Что если он хотя бы подумает о том, чтобы навредить ему, будет хуже. Их род прервётся. Он до сих пор верит, что этот мальчик – его проклятье. Наказание, которое он должен понести, чтобы иметь возможность продолжать в том же духе. Когда мальчик вырос, я не стала рассказывать ему об этом, но он сам понял. В отличие от Райана, у него есть достоинство.

В этом я тоже не могла с ней не согласиться. Самуэль не был человеком в полной мере. Как, впрочем, и