Год обезьяны - Чингиз Абдуллаев

— Простите, вы Наталья Фролова?

— Да. А вы кто такой?

— Мы договаривались с вами о встрече, — напомнил Муслим, непонимая, что происходит, — пятнадцать минут назад.

— Это я с вами разговаривала? — произнесла она, недоверчивоглядя на своего собеседника. — Это вы приехали из Баку?

— Я могу показать свой паспорт, — улыбнулся Муслим. — Несовсем понимаю, что вас смущает? Что вам показалось неправильным?

— Ваш возраст. Сколько вам лет? Вы выглядите гораздо моложе.Нет, этого просто не может быть. Наверно, я ошиблась. Извините меня, но это выбыли сегодня у следователя Мелентьева?

— У Вячеслава Евгеньевича? Да, это был я. Что вас неустраивает?

— Ничего не понимаю, — растерянно сказала она, — как такоеможет быть. Фамилю Измайлову было уж тридцать два, а вам не больше пятидесяти.Вы, наверно, рано женились. В восемнадцать лет? Говорят, что на Кавказе такпринято.

— Нет, я женился достаточно поздно, — улыбнулся он, — мнебыло уже за тридцать. Но я не совсем понимаю смысл ваших вопросов. И какоеотношение имеет моя женитьба к убийству, происшедшему в Санкт-Петербурге?

— Сколько вам лет?

— Сорок восемь.

— Значит, я ошиблась, — огорченно произнесла Фролова, —значит, вы не его отец. Наверно, вы его дядя?

— Я, кажется, все понял. Вы хотели увидеть родственниковпогибшего? Верно?

— Да. Мне так и сказал Мелентьев, что прилетевший из Бакугость поедет в «Октябрьскую». Поэтому я позвонила и узнала, кто из сегоднявселившихся сюда гостей прилетел из Баку.

— Такие сведения обычно не выдают в гостиничных справочных,— весело заметил Муслим, — вы, наверно, использовали какой-то административныйресурс?

— Возможно, — она впервые улыбнулась, — но мне сказали, чтоприлетел только Сафаров, который остановился в вашем номере. Я подумала, что вылибо отец, либо дядя погибшего. Мелентьев говорил, что сегодня были у него отецс дядей. И требовали выдачи тела погибшего. Поэтому я и решилась сюда приехать.Я думала, что вы дядя и живете вместе с отцом.

— У его отца должна быть такая же фамилия, как у сына, —напомнил Муслим, — а его дядя — младший брат отца. Значит, и у него та жефамилия.

— Да, я, возможно, спутала. Не подумала об этом. НоМелентьев тоже назвал вашу фамилию и сказал, что вы у него были.

— Я их дальний родственник, — сразу нашелся Муслим. — Но уних такое горе, что они не могут сами все оформить и попросили меня сюда срочноприлететь. Я работаю в нашем МИДе, и поэтому мне легче улаживать всевозникающие формальности. Вы меня понимаете?

— Да. Значит, вы тоже их родственник?

— Безусловно. Иначе я бы сюда не приехал.

— А я увидела вас и решила, что ошиблась. Вы явно негодитесь на роль его отца. Он говорил, что они с отцом похожи. Только отец нижеростом. А вы гораздо выше. И моложе…

— Если это недостаток, то он быстро пройдет. Пойдемте комне, мы сможем переговорить.

— Это удобно? — спросила она, чуть заколебавшись.

— Не беспокойтесь. В номере я живу один. И обещаю вести себякак настоящий рыцарь. Вашей безопасности ничего не угрожает.

— Этого я как раз не боюсь, — смело произнесла Наталья. —Пойдемте. Я должна с вами переговорить.

— Между прочим, у меня дочь тоже студентка-медик, — сообщилМуслим. — Как видите, я не очень молодой.

— Я думала, что вам лет сорок, сорок пять, — призналась она.— Значит, вы хорошо сохранились.

— Спасибо. Мне об этом еще никто не говорил. Но если вы сразупоняли, что я не могу быть отцом тридцатидвухлетнего дипломата, то это уженеплохо. Хотя на месте вашей матери я бы не пустил вас вечером к родственникупогибшего. Тем более что нам сообщили о единственной подозреваемой, котораяесть в этом деле. И это Наталья Фролова.

— Именно поэтому я сюда и приехала, — рассудительно ответиладевушка, — мне обязательно нужно было с вами увидеться и обо всем вамрассказать. Иначе вы уедете отсюда, так ничего и не узнав. А это будетнеправильно…

Он открыл дверь комнаты, пропуская ее первой. Она вошла исразу сняла свою дубленку. Он повесил ее в шкаф. На ней был серый шерстянойпуловер, который придавал ей какой-то домашний, уютный вид. Отдав ему дубленку,она прошла в комнату и села на стул, а он, войдя следом, уселся прямо накровать.

— Слушаю вас.

— Дело в том, что я знала вашего родственника, — торопливопроизнесла гостья, — и в тот вечер, когда он… когда погиб, я была у него дома.

— По-моему, об этом все знают, — заметил Муслим. — Выприехали на служебной машине своей матери, и автомобиль долго ждал вас у дома.Все соседи имели возможность запомнить номер машины, и таким образом вас легковычислили.

— Правильно. Только я ушла от него в девятом часу, когда онбыл живой. А следователь говорит, что его убили ближе к десяти. Я в это времябыла уже у себя дома и отпустила машину.

— Очень хорошо. Если вы сумеете убедить в этом иследователя, то он вычеркнет вас из числа подозреваемых. Но зачем вы пришлисюда? Только для того, чтобы рассказать мне эту историю?

— Нет, не только. Как у вас жарко топят, — пожаловалась она.

— Это единственное преимущество данного отеля, — спокойнозаметил Муслим, — но, по-моему, здесь все равно более вольготно чувствуют себяместные тараканы, чем посетители.

Она улыбнулсь и немного поежилась, оглядываясь вокруг.Напряжение несколько спало, стало легче общаться.

— Как долго вы были знакомы? — спросил Сафаров.

— Почти полтора года. Мы часто бывали с ним в однойкомпании. Дело в том, что моя троюродная сестра Вика, то есть Виктория, иФамиль некоторое время встречались. Вы меня понимаете?

— Полагаю, что да, если под словом «встречаетесь» вы имеетев виду их дружбу.

— Это я их познакомила. Вика в него влюбилась просто безпамяти. Он умел ухаживать, дарил роскошные букеты цветов, французскуюпарфюмерию, однажды устроил поездку Вике в Хельсинки на два дня. Он не былпохож на обычного дипломата, скорее на бизнесмена или сына олигарха.

— И вашей троюродной сестре это вскружило голову?

— Не нужно язвить, — попросила она. — Да, он ей оченьнравился. И она была без ума от него. И они довольно давно встречались. Но онибыли достаточно взрослыми людьми, чтобы эти встречи проходили, как бы вамсказать… без ненужных последствий. Вы понимаете?