Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

западных странах. Из современных авторов популярностью пользовалась документальная повесть Евгении Гинзбург «Крутой маршрут» о женских лагерях на Колыме. Она жила в Москве, ее сын Василий Аксенов мог выезжать за границу без проблем. Книга Гинзбург, изданная на русском в Италии, не считалась, по-видимому, антисоветской, хотя повествовала о тех же проблемах, что и «Архипелаг ГУЛАГ». Многие книги я посылал по дипломатическим каналам с помощью иностранных корреспондентов, в основном американских и скандинавских.

Но произведения Бунина, Зощенко, Булгакова, Цветаевой и некоторых других авторов можно было посылать и обычной почтой заказными бандеролями. Почтовая цензура («черный кабинет) работала с 1973 года совместно с таможенным контролем. Для ликвидации или конфискации нежелательных заказных бандеролей следовало составлять акт, указывая причину. Таможенный контроль почтовых бандеролей существует во всех странах. В СССР, безусловно, был какой-то постоянно обновляемый список запрещенных антисоветских книг, но произведения Булгакова, Замятина или Пильняка в него не входили. Отправка книг друзьям была одной из форм материальной помощи. Поэтому я посылал в Москву, Ленинград и Тбилиси много западной классики и альбомов с репродукциями знаменитых художников. Существовал спрос и на английские детективы.

Журнал «Грани» как орган НТС считался в СССР криминальным. «Вестник» отдавал приоритет религиозным проблемам. «Новый журнал», в литературном отношении лучший из трех, почти не доходил до СССР. Для уехавших за границу советских писателей все эти три журнала имели общий недостаток: они не платили авторских гонораров. У них не было щедрого финансирования.

Владимир Максимов, приехавший с женой в Париж весной 1974 года и не собиравшийся возвращаться, сразу взялся за создание многотиражного журнала на русском языке, который был бы по своей тематике и качеству произведений интересен и на родине, а также имел бы достаточно большую финансовую базу для выплаты приличных авторских гонораров. Проект предусматривал, что этот журнал должен выходить не только на русском, но и на основных европейских языках и публиковать произведения не только русских авторов, но и оппозиционных писателей из Польши, Венгрии, Чехословакии и других стран Восточной Европы. Главный редактор журнала, его заместители и некоторые члены редколлегии должны были получать зарплату, а авторы – приличные гонорары.

Но для запуска этого проекта и на первые два-три года разгона требовалась значительная субсидия. Важно было получить ее от какого-нибудь богатого, но независимого издательства.

Весь этот проект возник, безусловно, в связи с высылкой Солженицына, – по мнению многих, журнал стал бы новым антикоммунистическим центром развития русской литературы в Западной Европе. Однако надежды на то, что Солженицын станет «объединителем русских писателей в эмиграции», казались мне утопическими. Я знал, что Солженицын, психологически сугубый индивидуалист, в составе редакционной коллегии работать не сможет. Сам Максимов был человеком конфликтным, малообразованным, нетерпимым и нетерпеливым и не имел качеств, необходимых главному редактору журнала. Толстые литературные журналы как форма реализации писательских талантов были исторической русской традицией. В английской, французской или немецкой литературе такой не было. Читать роман с продолжением через каждые два или три месяца в Англии и США не умели. Литература в высокоразвитых странах Европы и США была все же одной из форм развлечения и не имела политического веса. Конкуренция между разными видами развлечений, прежде всего между книгами и телевизионными сериалами, вызвала интерес к остросюжетным произведениям, триллерам, насыщенным невероятными событиями приключениям. Возможность переработать сюжет литературного произведения в телевизионный сценарий становилась заманчивой. В Советском Союзе эволюция литературного творчества шла в другом направлении. Успех определялся не столько качеством прозы и точностью зарисовок, сколько политической актуальностью темы. Литература стала одной из форм пропаганды.

Осуществление проекта Максимова требовало щедрого финансирования. Поиском богатых спонсоров в ФРГ занялся один из лидеров НТС Евгений Романов (настоящая фамилия Островский). Именно НТС организовал поездку Максимова по странам Западной Европы, а затем и встречу с Акселем Шпрингером (Axel Springer), немецким газетным магнатом и миллиардером. Однако нереально было, чтобы Шпрингер выделил средства Максимову, которого в Германии не знали. Для успеха проекта следовало привлечь Солженицына. Через много лет в «Зернышке» Солженицын подтвердил то, что я знал по рассказам французских друзей еще в то время:

«…чтобы Шпрингер дал на журнал деньги, весьма значительные, он должен был получить основательную рекомендацию, письменное поручительство, и Максимов не видел другой возможности, как от меня. С этим он и приехал в Цюрих…

Но как не поддержать заведомо противобольшевицкое мероприятие?.. И – я написал Максимову требуемую бумагу, так и заложив помощь от Шпрингера» (Новый мир. 1998. № 9. С. 76).

Название нового журнала «Континент» также было предложено Солженицыным.

Шпрингер к 1974 году владел в Европе 230 газетами и журналами. Среди серьезных немецких газет ему принадлежала Die Welt, среди массовых – таблоид Bild-Zeitung, выходивший в ФРГ тиражом 10 миллионов экземпляров. Финансирование журнала «Континент» было для него мелочью, однако он не намеревался терять контроль над этим изданием, тем более что предполагалась публикация и его немецкого перевода.

Максимов поселился в Париже, и первоначальный проект предполагал, что новый журнал будет издаваться там. Однако концерн Шпрингера, не желая терять финансовый и организационный контроль за изданием, тем более что тираж немецкой версии мог превышать тираж русского оригинала, передал весь проект под управление издательству «Ullstein», тоже принадлежавшему Шпрингеру и расположенному в Дармштадте. Подписку на русское издание (40 немецких марок на год) принимала книготорговая и издательская фирма «A. Neimanis» в Мюнхене. Русское издание «Континента» печаталось во Франкфурте в типографии НТС, принадлежавшей издательству «Посев». Адрес редакции или редактора в первых русских выпусках журнала не был указан. Позже возникло отдельное издательство для «Континента» – «Kontinent Verlag GmbH», также принадлежавшее Шпрингеру. Оно находилось в Западном Берлине. Этот факт не афишировался, так как новый «Колокол» не мог звонить на СССР ни из Мюнхена, ни из Западного Берлина.

Я оформил подписку для получения двух экземпляров каждого номера (один для Роя) и получил первый номер журнала в ноябре. Полиграфическое качество издания было очень высоким, объем составил 410 страниц, журнал выглядел весьма респектабельным. Редколлегия состояла из двадцати человек, больше половины из них – авторы из стран Восточной Европы, мне не знакомых. Из русских писателей в редколлегию включили Виктора Некрасова и Александра Галича, недавно приехавших в Париж, а также Андрея Синявского, жившего в Париже с 1973 года. Александра Солженицына в составе редколлегии не было. Это означало, что он отказался от наверняка сделанного ему приглашения. Но для первого номера он дал одну из глав, не включенных в первое издание романа «В круге первом». Журнал объявлялся как «литературный, общественно-политический и религиозный». Среди целей его издания выделялся «безусловный антитоталитаризм, борьба против марксистского, национального