Обсидиановая бабочка - Лорел Гамильтон

Глаза его вздрогнули - это его тревожило. Отлично.

- Я думаю, что осознание происходящего ускорит наложениезаклятия защиты.

- Если вы это не прекратите, Райкер, спасать будет некого.

- Ну, не знаю. Судя по звукам, мальчику это нравится.

Я старалась не слышать, но дыхание Питера звучало все чаще ичаще, и это не от боли.

- Не надо, не надо, пожалуйста! - вскрикнул он.

Я взглянула и тут же пожалела об этом. Бывают зрелища, шрамыот которых никогда до конца не проходят. Видеть, как Питер разрывается междупервым в жизни наслаждением и всем этим ужасом, - это как раз из той серии. Ягоржусь тем, что никогда не дрогну. Если кого-то пытают, я не отвернусь. Этоменя избавило бы от страданий, но не жертву. Если я не могу избавить жертву отболи, я смотрю - в знак уважения и как наказание самой себе, чтобы напомнить,что бывает с людьми, которых я подвела. Но Питера я подвела дважды - потому чтоотвернулась раньше, чем у него изо рта вырвался бессловесный крик. И это не былкрик боли.

Я отвернулась, и, наверное, слишком резко после недавнополученной травмы головы, или же дело было в чем-то другом, потому что комнатазакружилась в цветном водовороте. Я попыталась опуститься на колени, но человекс ножом дернул меня за руку, удержав на ногах. Ну и отлично. Я и блеванулапрямо на него.

Он отдернулся, выпустив мою руку. Я рухнула на колени,радуясь, что можно опуститься. Рвота вызвала ревущую головную боль. Сквозьочередную волну тошноты донесся голос Райкера:

- Аманда, Рассел, будьте добры оставить этих детей. Наша мизБлейк слишком чувствительна и не может работать, когда за них волнуется.

Я посмотрела на монитор, чтобы удостовериться, что онидействительно ушли. Рассел поцеловал Бекки в головку и положил в угол, где онасвернулась в клубочек и, плача, стала звать маму. Аманда завязала Питеру глаза,хотя он молил этого не делать. Что-то она потом ему шепнула на ухо, отчего онсвернулся в шар. Штаны она на нем оставила спущенные, подобрала с пола своюрубашку и вышла.

Я тоже свернулась в комок на полу. То есть осталась стоятьна коленях, пытаясь решить, стошнит меня снова или нет. Такого рода тошнота -обычный признак сотрясения мозга. Второй признак - головная боль. Но думаю, чтоэто просто нервы сейчас довели меня до такого состояния. Я уже давно не блевалапри осмотре места убийства. Очевидно, есть еще вещи, которые мне не удаетсявынести - надругательство над детьми; Господи, помоги нам! Помоги нам вытащитьих отсюда.

Что-то запищало, и Райкер нажал какую-то еще кнопку настоле.

- Да, в чем дело?

- У нас тут два трупа. Расчлененка.

- Монстр! - побледнел Райкер.

- Ножи. Какие-то офигенно здоровенные ножи.

- Вы уверены? - спросил Райкер. - Совершенно уверены?

- Так точно, сэр.

- Кажется, у нас посторонние. - Он посмотрел на Саймона. - Ичто вы думаете по этому поводу предпринять, Саймон?

- Убить их, сэр!

- Тогда так и сделайте.

- Стрелок, Забияка! Останетесь здесь и застрелите его, кактолько Райкер даст команду. Микки, ты со мной. - Он посмотрел на двоих,стоявших возле меня. - Вы остаетесь с ней. Чтобы никто больше ее не стукнул.Гарольд, Тритон! Вы со мной.

И они ушли. Осталось по два бандита на каждого из нас плюсРайкер. Лучше случая не представится.

- Ванная тут есть? - спросила я.

- Вы опять собираетесь... заболеть?

- Есть такая мысль.

- Вы двое, отведите ее. Да, Двойка! Если вы придумаетечто-нибудь этакое... что не оставит следов и физически никак не повредит мизБлейк, но убедит ее, что не только мистеру Форрестеру и детям здесь могутсделать плохо, то исполните это. Может быть, покажете ей то, из-за чего вас такназвали. У вас тридцать минут.

Не так уж много можно сделать с человеком, не нарушаяперечисленных ограничений. Все, что я могла бы придумать, в основном было бысексуально. Обычно разговоры о моем неотвратимом изнасиловании меня огорчают,но сейчас я думала только об одном: у меня тридцать минут с двумя мужиками, которыебольше хотят меня поиметь, нежели убить. А я хочу только их убить. Моенамерение облегчает мои действия. Но вслух я сказала:

- А есть причины пытать и меня или это просто хобби?

Райкер ответил мне приятной уверенной улыбкой.

- Я думал, вы стоите моих людей, миз Блейк, но оказалось,что вы слабы. Слабость наказуема. Но наказывать вас надо осторожно, чтобы вывсе же смогли наложить заклинание, ибо таково мое желание.

- А моя реплика: "Такие вещи надо делать деликатно,иначе испортишь заклинание"?

Двойка заржал. Райкер нахмурился.

- Это из "Волшебника из страны Оз", - пояснилДвойка. - Злая Колдунья Запада говорит это Дороти.

- Уведите ее, Двойка. - Райкер сморщил нос. - А вы, Нож,помойтесь. Можете принять участие в наказании, но Двойка - старший. Я не хочу,чтобы ей был причинен вред.

Двойка взял меня за руку почти вежливо и помог встать. Нож -тот, кого я облевала, шел в нескольких шагах за нами. Он явно не допускалнебрежностей. У дверей появился еще один. Смуглый испанского типа мужчина сдлинными волосами, наплечной кобурой, в которой содержался автоматическийдевятимиллиметровый. Выглядел как местный наемник, но он им не был. Онвибрировал силой, излучая энергию. Экстрасенс, а может быть, и не только.

- Миз Блейк, познакомьтесь с нашим экспертом по сверхъестественному,Аларио. Он был старшим по заклинаниям защиты во всех моих заведениях. Недавноего искусство не помогло нам в одном из моих магазинов, и там погибли всеработники. Вам предстоит одержать победу там, где он потерпел поражение.

Аларио разглядывал меня холодными темными глазами. Сила егостолкнулась с моей, когда Двойка провел меня мимо него. Мы почуяли силу другдруга, и больше ни для чего времени не было, но оно еще наступит. И этого я насамом деле и боялась. Аларио - дело серьезное, практикующий колдун. Он быстродопрет, что я ни хрена не понимаю в заклинаниях защиты - по крайней мере тех,которые нужны Райкеру.

Двойка вел меня по белому коридору, а Нож тащился следом.Время поджимало. Вернуться в комнату и слепить фальшивое заклинание я не могу.Олаф не сумел совершить убийство настолько ужасно, чтобы обдурить бандитов. Ноодну пользу он принес - заставил их разделить силы, и я должна была этимвоспользоваться. Так что из ванной должен выйти только один из нас. Хотелосьнадеяться, что это буду я.

Ванная была из тех, где двойной рукомойник отделен от всегоостального. Двойка завел меня прямо в ванную, где был душ. Я сумела изобразитьнесколько рвотных движений всухую, но больше ничего не получалось, хотя головаразболелась тут же. Так разболелась, что я закрыла глаза, будто боялась, как быиз них мозги не вытекли. Если это не сотрясение, то чертовски на него похоже.