Вкус жизни - Шамхал Афлатун оглы Маниев

Я, протянув руку, попытался всмотреться в глаза медсестры. Но ее взгляд, как всегда, смотрел вниз и бегал. И я не смог хоть немного в нем от всего отвлечься и расслабиться.

Тем временем врач подошел к Прохорову.

– Те же самые боли?

– Да, в груди болит, не проходит. Еще кашель. Лечение не помогает.

– Еще полечимся. В ближайшее время сделаем операцию, – дал вердикт врач.

Опухоль Прохорова нашли при плановом проведении флюорографии. Он никогда не курил, не пил спиртного и вел здоровый образ жизни. Часто выезжал в походы. Прохоров искренне любил природу всей душой. Получал истинное торжествующее удовольствие от глубокого вздоха где-нибудь в горах или поле. Он мечтал покинуть этот мир в движении. Покоряя горную вершину или гуляя по безлюдному лесу после дождя… Но, к сожалению, дыхание чистым воздухом не огородило легкие Прохорова от рака.

Врач о чем-то серьезно переговорил с Маратом Рустамовичем. После он подошел к соседней кровати Резина.

– Ну что, а вы все ждете, пока выпишем?

– Конечно, у вас тут мрак, – кинул резко Резин.

Врач с улыбкой воспринял выпад Резина и продолжил:

– Надо провести анализы, после операции болезнь не всегда уходит. За этим червяком надо следить…

– Червяком! – громко усмехнулся на всю палату Резин.

Коновалову врач прощупал тщательно живот. Что-то записал в карточку.

– А сколько мне ждать? – спросил у врача рядом лежащий Тарасов.

Видно, что ороговевшая алая опухоль резала болью губу Тарасова.

– Вам надо ждать, еще немного. Потерпите. Пока у нас с вами все идет по плану.

– Вот я хожу на разные процедуры. Препараты мне всякие вкалывают. Только себя гублю, а толк разве есть? Мы все терпим, потихонечку лечимся, стараемся. Лекарство господне пьем. Дай Бог, поможет. В стране идет процесс врачевания и восстановления нашего больного тела, нашей изуродованной жизни. Это как водить битый автомобиль. Хоть пусть профессиональный шофер сядет за руль, все равно глухо ехать будет. Механики нужны, слесаря. Партия от народа, настоящие деятели. Когда такие будут? Нет таких. Есть только временные. Будем молиться, что они хоть ход машины выправят. А там уж и простой шофер справиться, комфорт и порядок будет… – выговорил Тарасов полуоткрытым ртом, стараясь отстранить больные соприкосновения губ.

– Не переживайте, в лечении толк есть, – добро ответил доктор. – А про страну. Раз вы упомянули, скажу свое мнение – все ждут помощи от властей, президента, начальства на работе, от кого угодно. Но только не от себя.

Тарасов задумчиво промолчал. А врач уже повернулся к кровати слева. Там, лежа на спине под сползшим на пол белым одеялом, все еще спал Гера. Вообще, обычно он всегда спал, а если не спал, то сидел, уткнувшись в телефон.

– Просыпайтесь, просыпайтесь, молодой человек, – подойдя ближе к кровати, пытался разбудить врач нашего Герку.

– Да тут я! Тут! – поднимаясь и усаживаясь удобнее, спросонок выдавил Гера.

– Вам после обеда в процедурный кабинет.

– Хорошо! Хорошо! Как скажете… – недовольно проговорил наш парнишка и снова уткнулся в подушку.

Врач и медсестра вышли. Палату охватила тишина.

– Так быстро пробежались. Видно, на поток работа… – вдруг нарушил молчание Резин.

«На поток работа…» Я вспомнил лицо терапевта, которая дала неправильный диагноз отцу после микроинфаркта. Он ходил к ней на осмотр из-за болей в области живота. А она лечила его от панкреатита. Почему в ее пустой голове не пришла даже мысль, что у человека в таком возрасте могут быть проблемы с сердцем? Если инфаркт развивается по задней стенке сердца, тогда человек будет испытывать боль в области живота при инфаркте. Если бы врач работал не «на поток», и относился не наплевательски, был профессиональнее, у отца не было бы еще два инфаркта…

У сонного врача была своя история. Его звали Владимир. Онкологией он решил заняться еще до поступления в медицинский. Однажды ему на руки попался журнал «Здоровье», в котором были расписаны новые методы лечения рака разной степени. Идея спасти человека от смерти, используя при этом новые технологии и препараты, прельстила Владимира. Профессии более важной он не представлял. В итоге, после окончания средней школы, он поступил в медицинский институт в своем городе. На старших курсах он уже отправился на практику спасать людей в областной онкодиспансер. Масштаб человеческого страдания поразил разум и душу Владимира: «насколько же разнообразен был мир боли…» – открылось откровением молодому врачу. Великое количество мук, от самых утонченных до самых глобально разрушающих уготовила мать-природа человеку… От которых на сердце становилось страшно… В онкодиспансере спасать не удавалось, но слова благодарности от больных он получал почти ежедневно. Владимир прекрасно понимал, что при количестве пациентов в пятьдесят-шестьдесят человек оставаться врачом из западных романтичных фильмов крайне тяжело. Сочувствия, как в кино, не прослеживалось – местные врачи сразу выкладывали как есть, что лечиться уже поздно. Говорили, надо было приходить раньше. После такого опыта Владимир осознал – у государства катастрофически не хватает денег на борьбу с онкологией. Работать в больнице, где нет доступных квот, нужных препаратов и нет сопереживания к больным – он не хотел. Владимир не сдержался и переехал в Москву.

После долгих скитаний он попал в интернатуру в московский онкоцентр. Там он получил ценную практику. Люди в надежде на излечение приезжали со всей страны и ближнего зарубежья. Каждый раз новые клинические случаи. Наблюдал «спасение» – редкие уникальные операции. Но и смерть встречалась часто. Тут он впервые воочию увидел новые методы лечения. Получал удовольствие от работы с современной передовой техникой, но и в то же время дивился тупости системы. Высокотехнологичное оборудование в наличии, но для него не хватало расходных материалов. Такие аппараты могли продлить жизнь человека на многие годы, но из-за нехватки трубочек и насадок больным приходилось говорить: «Ждите от трех до пяти месяцев». Ждать приходилось госзакупок – пока министерство здравоохранения проведет тендер и закупит, конечно, недостаточное по факту количество расходного материала. В связи с этим на врачей идет постоянное грубое давление от близких больных пациентов и бесконечные оскорбления в интернете про безбожных врачей. Но и эти угрозы ясны – люди по полгода ждут направления на операцию, собирают анализы, и вдруг их разворачивают со словами «квот нет», в следующем году идите за новым направлением. А к этому времени нужно собирать анализы заново, а это под шестьдесят тысяч выйдет. Но главное не это, главное – уходит драгоценное время, рак продолжает развиваться, убивать… Из-за всей этой тупости врачи и выгорают.

Перед глазами Владимира проходило много молодых