Пора убивать - Джон Гришэм

– Отлично. Если кто-то захочет вступить с вами в контакт,поговорить о деле или вообще как-нибудь повлиять на вас, надеюсь, вы сразупоставите меня об этом в известность. Я понятно выразился?

Кивки.

– В таком случае мы можем приступать. Прежде всего мы должныбудем заслушать вступительное слово каждого из наших юристов, то есть прокурораи адвоката. Предупреждаю вас, что все произносимое ими не является свидетельскимипоказаниями и не может рассматриваться в качестве доказательств. Мистер Бакли,может быть, вы начнете первым?

Бакли поднялся, застегнул пуговицу своего сверкающегопиджака из полиэстера.

– Да, ваша честь.

– Я так и думал. Приступайте.

Напротив ложи присяжных Бакли установил небольшой деревянныйпюпитр, сделал глубокий вдох и медленно пролистал страницы своего блокнота. Оннаслаждался этими короткими мгновениями полной тишины, когда все взглядыустремлены на него одного и каждый готов с трепетом внимать всему тому, что онсейчас начнет говорить. А начал Бакли с того, что поблагодарил присяжных за ихприезд сюда, за те жертвы, которые они согласились принести, за высокоегражданское чувство (как будто бы у них был выбор, подумал Джейк). Он гордилсяими и считал большой честью работать с ними вместе в этом столь сложном деле.Сейчас он выступает в роли их защитника. Его клиент – штат Миссисипи. И емустрашно от того груза ответственности, что возложен на его плечи народом, ведьон всего-навсего Руфус Бакли – простой сельский юрист из Смитфилда. Прокурорговорил о себе, о своих мыслях и ощущениях, о надеждах, о том, что в душе онвозносит молитвы Создателю, прося помочь ему выполнить свой нелегкий долг инаилучшим образом послужить народу своего штата.

Примерно то же самое Бакли говорил в начале каждогопроцесса, однако нечасто ему удавалось держаться с таким артистизмом. По сутивыступление прокурора представляло собой гладкий и отполированный словесныймусор, который вполне можно опротестовать. Джейк сгорал от желания заявитьпротест, но из собственного опыта он знал, что Марабу протест не поддержит:все-таки первое слово, а пока риторику Бакли нельзя расценить как грубое личноеоскорбление. Вся прокурорская медоточивость и дешевая искренность выводилиДжейка из себя – и главным образом потому, что присяжные вслушивались в этучушь и по большей части склонны были ей верить. Прокурор всегда выступал в ролиэдакого славного парня, борца со злом, стремящегося покарать преступника за егозлодеяния, убрать его с глаз людских туда, откуда он уже никому не сможетпричинить вреда. В деле обработки присяжных Бакли был мастером высшей пробы, впервом же своем обращении к ним прокурор убедительно доказывал, что Он и Они –Двенадцать Избранных – объединенными усилиями добьются правды и рука об рукупобедят Зло. Им нужна только правда, только истина и ничего, кроме нее. Найдитеправду – и Справедливость восторжествует. Следуйте за ним, Руфусом Бакли,народным защитником, – и вы обязательно обретете истину.

Изнасилование всегда ужасно. Он сам является отцом, егодочери столько же лет, сколько и Тони Хейли, и когда он впервые услышал о том,что приключилось с маленькой девочкой, у него внутри похолодело. Как онпереживал за Карла Ли и его жену! Да, он думал и о своих детях, думал овозмездии.

Джейк незаметно улыбнулся Эллен. Это было интересно. Баклирешил сам заговорить об изнасиловании, не пытаясь укрыть этот вопрос отвнимания жюри. Джейк ожидал, что прокурор будет категорически противпредъявления присяжным улик и свидетельских показаний относительноизнасилования. В своей справке Эллен писала, что, согласно закону, присяжныедолжны быть ознакомлены со всеми фактами дела, однако в законе не уточнялось,каким именно способом. Совершенно очевидно, что Бакли решил напрямик говоритьоб изнасиловании, а не пытаться скрыть его, тем более что о нем знал весьгород. Хороший шаг, подумал Джейк, особенно принимая во внимание то, что деталиизнасилования и так известны каждому.

Эллен улыбнулась в ответ. Похоже, предпринимается перваяпопытка судебного разбирательства по делу об изнасиловании Тони Хейли.

Бакли объяснял присутствовавшим, что желание мести будетестественным в данной ситуации для любого родителя. И для него самого,признался он. Но! – тут голос его возвысился – нельзя не видеть разницы междужеланием отомстить и самой местью.

Войдя во вкус, Бакли принялся непринужденно расхаживатьперед пюпитром, строя фразы в такт своим шагам. В течение двадцати минут ончитал лекцию по уголовному судопроизводству и его особенностям в штатеМиссисипи, затем он поделился с присяжными тем, какое количество насильниковон, Руфус Бакли, лично отправил в Парчмэн, причем большинство – до конца ихдней. Судебная система штата находится в рабочем состоянии потому, что у жителейхватает здравого смысла не ставить ей палки в колеса. Но она непременно рухнет,если позволить таким, как Карл Ли, нарушать взаимодействие отлаженныхшестеренок и самому браться за утверждение справедливости. Вы толькопредставьте себе: общество без всяких законов, где мера возмездия определяетсяволей любого отдельно взятого индивида! Ни полиции, ни тюрем, ни судов, ниприсяжных. Каждый сам по себе.

В этом видится какая-то ирония, сказал прокурор, чутьзамедляя шаг. Вот он сидит здесь, Карл Ли Хейли, требуя в отношении себя самогосправедливого суда, – и все-таки сам-то он как раз в такой суд не верил.Спросите матерей Билли Рэя Кобба и Пита Уилларда. Спросите их, какого родасправедливый суд получили их сыновья.

Здесь Бакли сделал короткую паузу, давая присяжным, да ивсем присутствовавшим задуматься над последней фразой. Фраза прозвучала весомо,каждый из сидящих в ложе присяжных смотрел сейчас на Карла Ли Хейли. И взглядыэти были полны отнюдь не сочувствия.

С невозмутимым видом Джейк чистил ногти и откровенно скучал.Бакли сделал вид, что листает свои записи, разложенные на пюпитре, и мелькомглянул на часы. Заговорил вновь, на этот раз лишенным эмоций голосом человека,исполняющего свой долг. Обвинение в состоянии доказать и обязательно докажет,что Карл Ли Хейли тщательно спланировал эти убийства. Почти час он провел вкаморке под лестницей, по которой, как он знал, будут вести Кобба и Уилларда квыходу из здания суда. Каким-то образом он смог пронести с собой армейскуювинтовку «М-16».

Бакли подошел к маленькому столику у барьера и поднял ввоздух винтовку.

– Вот эта «М-16»! – прокричал он присяжным, вращая оружиенад головой.

Положив ее перед собой на пюпитр, прокурор объяснил залу, скаким знанием дела выбирал Карл Ли свое оружие. Он же воевал, он знал, какнужно убивать. Он привык к «М-16». Это оружие незаконно – его не купишь воружейной лавке в западной части города. Значит, ему пришлось искать его.Значит, он планировал убийство.