Пора убивать - Джон Гришэм

Весть о смерти Сиссона быстро долетела и до хижины в глубинелеса, где каждую ночь теперь встречались патриоты, ели, пили и обсуждали своипроблемы. Они жаждали мести – око за око! Их ряды пополнились еще пятью членами– жителями округа Форд, так что местное отделение Клана насчитывало ужеодиннадцать человек. Они были энергичны и голодны – им хотелось действовать.

Что-то уж больно гладко идет процесс. Пора внести в негокакое-то разнообразие.

* * *

Расхаживая перед диваном, Джейк, наверное, в сотый разобращался к невидимым присяжным со своей первой речью. Эллен внимательнослушала. Она слушала, перебивала, спорила, критиковала и возражала уже целыхдва часа. Она чувствовала усталость. Зато речь получалась безукоризненной.Несколько порций «Маргариты» успокоили Джейка и сделали более гибким его язык.Слова с изяществом выстраивались во фразы. Оказывается, в Джейке просыпаласьодаренность – после коктейля-другого.

Покончив с очередной репетицией, они уселись на балконе истали следить за огоньками свечей, плывущими в ночи вокруг здания суда.Слышался негромкий смех гвардейцев, игравших в палатках в карты. Ночь былабезлунной.

Эллен вышла, чтобы приготовить по последнему коктейлю.Вернулась она с теми же пивными кружками, наполненными «Маргаритой» и кусочкамильда. Поставив кружки на стол, она встала за спиной своего босса. Положив рукиему на плечи, начала мягкими движениями массировать Джейку основание шеи. Джейкрасслабился, голова его покачивалась из стороны в сторону. От шеи Элленпостепенно перешла к верхней части спины, тело ее прижалось к его телу.

– Эллен, уже половина одиннадцатого, я засыпаю. Где тыбудешь ночевать?

– Где, по-твоему?

– Я думаю, что тебе лучше вернуться в свою квартирку в «ОлеМисс».

– Я слишком пьяна, чтобы сесть за руль.

– Тебя отвезет Несбит.

– А могу я спросить, где будешь ночевать ты?

– В доме на Адамс-стрит, который принадлежит мне и моейжене.

Она прекратила растирать ему спину, поднесла ко рту кружку.Джейк поднялся, перегнулся через перила и прокричал в темноту:

– Несбит! Проснись! Отвезешь ее в Оксфорд!

Заметку Карла нашла на второй странице. «Белое жюри дляХейли» – сообщал заголовок. Во вторник вечером Джейк не позвонил. Не обращаявнимания на кофе, Карла углубилась в содержание заметки.

Пляжный домик располагался на чем-то вроде маленькогополуострова. До ближайшего соседа было не менее двухсот ярдов. Земля здесьпринадлежала ее отцу, и он никому не собирался продавать ее в ближайшее время.Дом был построен лет десять назад, когда отец нашел покупателя на свою компаниюв Ноксвилле и ушел на покой состоятельным человеком. Карла была в семьеединственной дочерью, как теперь Ханна – единственной внучкой. Трехэтажнаявилла с четырьмя спальнями и четырьмя ванными комнатами – то, что отец называлпляжным домиком, – была достаточно просторной и для дюжины внуков.

Дочитав заметку, Карла подошла к окнам столовой, выходящимна океан. Огромный оранжевый диск солнца только что поднялся над горизонтом.Вообще-то она любила подольше понежиться в постели, но жизнь с Джейком научилаее несколько иначе относиться к первым утренним часам. Карла уже привыклапросыпаться не позже половины шестого. Джейк как-то сказал ей, что ему нравитсязатемно уходить на работу и затемно возвращаться домой. Он гордился тем, чтоежедневно проводит в своем офисе больше часов, чем любой другой юрист округа.Он был не таким, как все, но Карла его любила.

* * *

В сорока восьми милях к северо-востоку от Клэнтона в округеМилберн на берегу небольшой реки Типпа стоял городок Темпл. В нем было тритысячи жителей и два мотеля. «Темпл инн» был почти пуст: кому бы взбрело вголову ехать сюда в это время года? И только в самом конце коридора солдатынациональной гвардии и парочка полицейских охраняли двери восьми номеров. Впяти из них поселились парами белые женщины, шестой делили Барри Экер и КлайдСиско. Запасные присяжные – чернокожий Бен Лестер Ньютон и белый Фрэнси Питтс –занимали по отдельному номеру. Телевизоры в комнатах были отключены, в прессеприсяжным тоже было отказано. Ужин во вторник вечером доставили прямо в номера.В семь тридцать утра среды постояльцам принесли завтрак. Выхлопы от дизеля«грейхаунда» удушливой пеленой окутали всю стоянку. Ровно в восемь четырнадцатьчеловек заняли свои места, и автобус отправился в Клэнтон.

По дороге пассажиры говорили о своих семьях и о работе. Двоеили трое были знакомы и раньше, большинство же до встречи в зале суда ничегодруг о друге не знали. Люди с неловкостью старались избегать разговоров о том,что свело их вместе и какую задачу предстоит им совместными усилиями решить.Слова Нуза были однозначны и лаконичны: никаких обсуждений дела. А им такхотелось обменяться мнениями: изнасилование, личности насильников. Карл Ли,Джейк, Бакли, сам Нуз, Клан – да куча всего. О сожженных крестах было известнокаждому, но и эту тему обходили молчанием, во всяком случае, в автобусе. Вномерах же мотеля удержаться от разговоров было невозможно.

Автобус остановился у здания суда без пяти девять, иприсяжные тотчас приникли к окнам – им хотелось увидеть, много ли народутолпится на лужайке: куклуксклановцев, чернокожих и прочих зевак, удерживаемыхот необдуманных действий присутствием национальных гвардейцев. У запасноговыхода здания присяжных ожидали полицейские, чтобы как можно быстрее проводитьих в зал. Но сначала им предложено было пройти в комнату для присяжных, где настоле дымился в чашках горячий кофе, а в вазочках лежали свежие пончики. Вскорепоявившийся Пейт сообщил, что его честь готов открыть заседание. Присяжныепрошли за ним в уже полный зал и заняли места в своей ложе в том же порядке, вкотором вчера их рассадила Джин Гиллеспи.

– Прошу всех встать! – разнесся по залу зычный голос Пейта.

– Садитесь, пожалуйста. – Нуз опустился на свой стул свысокой кожаной спинкой. – Доброе утро, леди и джентльмены, – учтивоприветствовал он присяжных. – Надеюсь, вы все в добром здравии и готовы кработе.

Сидевшие в ложе дружно закивали.

– Хорошо. Каждое утро я буду задавать вам один и тот жевопрос: пытался ли кто-нибудь вступить с вами в контакт, разговаривать с вамиили как-то воздействовать на вас в течение прошлого вечера и сегодняшней ночи?

Отрицательное качание головами.

– Очень хорошо. А между собой вы о деле не говорили?

Каждый из них солгал, вновь покачав головой.