Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

присутствовал (надеемся, не в коричневой францисканской рясе) на свадьбе дона Хуана и Маргариты в Бургосе. Через двадцать дней, 23 апреля, монархи впервые отдали более или менее четкие распоряжения о подготовке к Третьему путешествию. В первую очередь они касались Эспаньолы. Адмирал должен был вывезти на остров триста человек за королевский счет (и еще до пятидесяти добровольцев за их собственные деньги). Численность и жалованье каждого класса колонистов строго регламентировались: сорок оруженосцев, тридцать моряков и двадцать ремесленников – тридцать мараведи в день; тридцать грометов, двадцать золотоискателей, сотня пехотинцев и поденщиков – двадцать мараведи в день; пятьдесят фермеров и десять садовников – шесть тысяч мараведи в год.

Первоначальные права, титулы и привилегии Адмирала были подтверждены при важном замечании, что он освобождался от одной восьмой расходов на обеспечение флота за последние три года и должен был получать одну восьмую валовой выручки плюс одну десятую чистой прибыли в последующие годы. 15 июня 1497 года монархи рекомендовали Колумбу выкупить старый корабль, чтобы немедленно вывезти на нем часть провизии и нанять священников для совершения святых таинств и «обращения индейцев, уроженцев упомянутых Индий, в нашу святую католическую веру» (очевидно, первый пункт этих рекомендаций впоследствии был благополучно упущен из виду). В дополнение были изданы бесконечные постановления о вывозе и распределении коров и лошадей, о местном самоуправлении Эспаньолы и о порядке контроля за золотодобычей; мастерам и капитанам судов вменялось выдерживать определенный порог суммы фрахта; Бартоломео Колумб официально назначался уполномоченным аделантадо Индии с полным объемом прав, предоставляемым аделантадо других территорий; Адмирал уполномочивался выделять сельскохозяйственные земли частным лицам, но при этом корона оставляла за собой право на древесину, золото и другие драгоценные металлы.

Наиболее заметное из этих положений заключалось в помиловании всех преступников и злоумышленников, заключенных в тюрьму (за исключением осужденных за ересь и оскорбление величества, убийство первой степени, государственную измену, поджог, подделку документов и содомию), которые «отправятся с упомянутым Адмиралом на Эспаньолу, острова и материк Индии», где должны будут провести несколько лет. Чем серьезнее было преступление, тем более долгим назначался срок пребывания, необходимый для получения полного прощения по возвращении. Число воспользовавшихся этим интересным предложением нам неизвестно. В отличие от других декретов, подготовленных к Третьему путешествию, этот принцип стал основным законом испанской колониальной политики. В несколько измененном виде он был официально опубликован в печатном сборнике испанских законов в 1503 году.

В очевидной основе этого положения лежало активное нежелание испанцев эмигрировать в Новый Свет после того, как сказки о «легких деньгах» были опровергнуты первыми же рассказами очевидцев. Тем не менее не стоит полагать, что новое юридическое правило было попыткой превратить Эспаньолу в исправительную колонию, как иногда утверждалось: за условно освобожденными заключенными сохранялось право выбора, как и за всеми остальными, они всегда могли выразить желание вернуться обратно и «досиживать» срок в Испании. В конце концов, каждая колонизирующая держава в то или иное время прибегала к подобной эмиграционной политике с целью заселения новых территорий. Справедливости ради отмечу, что если Колумб и взял кого-нибудь из этих преступников в плавание, то они хорошо поработали: в этом путешествии у него было гораздо меньше претензий к экипажу, чем в любом другом.

Общая сумма, ассигнованная монархами на расходы Третьего путешествия, составила 2 824 326 мараведи; из которых Колумб признал получение 350 094 мараведи 17 февраля 1498 года. Эти деньги частично переводились через севильский филиал генуэзского дома Луиса Центурионе – того самого нанимателя Адмирала в молодые годы.

Совершенно ясно, что главная цель государей заключалась в административной организации юридически зафиксированных заморских владений и в продолжении открытия новых. Колумб отправился в Севилью с седельными сумками, трещащими по швам от королевских бумаг, подписанных государственным секретарем, заверенных канцлером и скрепленных печатью короны. Но только обилие бумаг не давало гарантий ни на корабли, ни на людей для экипажей. Дон Хуан де Фонсека, нынешний епископ Бадахоса, ведающий подобными делами, не только хладнокровно отнесся к дальнейшим планам Адмирала, но и виртуозно выстроил массу бюрократических препон. Он ничего не мог сделать без денег, а деньги – это как раз то, чего не хватало монархам в период дорогостоящей войны, устройства политизированных браков и ведения дипломатических переговоров. Стыдно говорить, но государям пришлось даже немного «занять» из приданого дочери – королевы Португалии, на покрытие некоторых расходов на флот. Даже выручка от продажи индейских рабов, привезенных Пералонсо Ниносом с Эспаньолы в конце 1496 года, была передана Адмиралу. Но это была капля в море, и Колумб, очевидно, мечтал о нескольких тысячах мараведи наличными, а не о двух миллионах в казне, записанных на его имя. Зачастую денег не хватало даже на то, чтобы выплатить жалованье своим людям или корабельным торговцам. Партия пшеницы, приобретенная в Генуе в кредит, так и оставалась неоплаченной. Как писал Колумб, обращаясь к Аделантадо, он еще никогда не испытывал таких финансовых тревог, препятствий и усталости.

В это же время «Нинья» и «Индия» оказались практически не у дел. Во время затянувшегося отсутствия Адмирала при дворе их капитаны Алонсо Медель и Бартоломео Колин подумали, что могли бы неплохо подзаработать, поскольку даже во время войны поднялся спрос на торговое судоходство. Капитаны самовольно от-фрахтовали «Нинью» для рейса в Рим, а «Индию» – во Фландрию. Для «Индии» эта незаконная афера прошла успешно, а вот «Нинью» при выходе из порта Кальяри захватили корсары. Судно было поставлено на якорь у мыса Пула в Сардинии, а люди обезоружены и переведены на борт пиратского судна. Под покровом ночи Алонсо Меделю с тремя моряками из Пуэрто-Санта-Марии удалось угнать шлюпку, снова перейти на «Нинью», перерезать канаты и, подняв паруса, уйти восвояси. Этот инцидент стал поводом для скандала, предъявления претензий и подачи встречных исков со стороны нанимателей судна. Колумб, которому принадлежала половина акций каждой каравеллы, был вынужден уволить Колина и Меделя, поэтому, когда 23 января 1498 года «Индия» и «Нинья» выходили из Санлукара (в качестве грузовых кораблей с продовольствием), ими уже командовали Хуан Бермудес и Педро Фрэнсис, а Педро Фернандес Коронель выступал в роли генерал-капитана этого маленького флота. Кстати, при возвращении кораблей третьей экспедиции в 1500 году испытанная в походах «Нинья» все еще в боевом и добром состоянии стояла в Санто-Доминго.

Шесть других кораблей были приобретены только благодаря тому, что Колумб воспользовался своей прерогативой производить впечатление работой «на результат» и скромными тарифами фрахта. После отплытия «Ниньи» и «Индии» Адмиралу понадобилось почти четыре месяца, чтобы подготовить новый исследовательский флот к выходу в море из Севильи. Никто через это ни