Алмазные псы - Аластер Рейнольдс

На самом деле именно от подобных празднований Наки в свое время сбежала на другое полушарие планеты. Но сегодня она была в городе, прилетела специально, временно отложив всю критически важную работу в проекте «Ров». Себе она твердила, что это необходимо, чтобы завершить наконец ту историю, что началась в ночь перед гибелью Мины. Обнаружение звездолета ультранавтов – теперь на планете знали, что он зовется «Голосом вечера», – привело к глобальному отключению связи, а запрет переговоров явился для Мины предлогом, под которым они с сестрой отправились плавать с жонглерами. Посему ультра были косвенно виноваты во всем, что потом произошло с Миной. Разумеется, винить их было нелепо, но Наки поддалась эмоциям и прилетела в город, хотя бы ради того, чтобы увидеть чужаков воочию и убедиться, схожи ли они с теми монстрами, каких рисовало ей воображение. Она прибыла в Умингмакток с твердым намерением проявить стойкость и ни за что не поддаваться очарованию вакханалии городских гуляний. Но сейчас, очутившись на месте, среди толпы, опьяненная химией человеческого возбуждения – и с отличным свежим червем в кишечнике, – она вдруг осознала, что получает извращенное удовольствие от праздника.

Уже все заметили падающую звезду.

Люди вскидывали головы, таращились в небо, забыв о музыкантах, фокусниках и прочих уличных проходимцах. Девушки-разносчицы замирали и тоже принимались всматриваться в небеса, прикрывая глаза ладонями от слепившего солнца. Искорка была шаттлом, а сам «Голос вечера» обосновался на орбите Бирюзы.

Все желающие успели полюбоваться на корабль капитана Моро – видели своими глазами движущиеся искорки на небосводе либо изучили картинки, снятые орбитальными камерами и наземными телескопами. Темный продолговатый, корабль притягивал взоры своим хищным обликом. Время от времени он подключал двигатели, корректируя орбиту, и эти вспышки для наблюдателей на планете были сродни дразнящему свету в окнах дома, куда им запрещено ходить.

Было хорошо известно, что такой корабль способен на многое.

Впрочем, замышляй капитан Моро и его экипаж что-либо дурное в отношении Бирюзы, у них в запасе имелось достаточно времени, чтобы учинить что-нибудь этакое. Два года назад звездолет хранил молчание, но год спустя начал передавать обычные сигналы, запрашивая разрешение на пребывание на орбите на срок в три или четыре месяца. Это была формальность, ведь никто не посмел бы отказать ультра, но из нее следовало, к облегчению властей, что гости собираются играть по принятым правилам.

На протяжении второго года полета корабль вел оживленные переговоры с Советом городов-«снежинок». В официальных сообщениях говорилось, что стороны активно налаживают контакты ради взаимовыгодной торговли. Выяснилось, кстати, что ультранавтам желательно обновить их лингвистические пакеты, иначе они рисковали погрязнуть в тонкостях местных диалектов: пусть эти диалекты происходили от каназиана, в них хватало зубодробительных элементов тайского и инуитского языков, на которых говорили первопоселенцы, покорявшие когда-то Бирюзу.

Шаттл между тем сбросил скорость до стандартной сверхзвуковой и избавился от видимого невооруженным глазом кокона ионизированного воздуха. Продолжая замедляться, он нареза́л широкую спираль над Умингмактоком. Наки заранее приобрела у местного торговца дешевый бинокль (потертые линзы переливались розовыми грибковыми разводами). В бинокль треугольный шаттл стал виден куда лучше, но изображение то обретало резкость, то снова расплывалось. Лишь когда шаттл снизился до трех или двух тысяч метров над городом, стало возможным рассмотреть его как следует. Белоснежный, словно выточенный из облака, он выглядел чрезвычайно внушительно. Под скатообразным корпусом прятались разнообразные устройства, рули с винтами, и они крутились так быстро, что глаз замечал только размытые пятна. Шаттл продолжал опускаться. Над гулом толпы, перекрывая взбудораженное многоголосье, разливался, нарастая в громкости, пронзительный свист на грани ультразвука.

Шаттл подлетал медленно. Диспетчеры направили его на «ветку», соседнюю с той, где находилась Наки и другие зеваки. Вблизи стало понятно, что шаттл крупнее любого дирижабля, летавшего над городом; по прикидке Наки, шириной он был с половину ширины центральной городской площади. Тем не менее на отведенное ему место шаттл скользнул с несомненным изяществом. На ослепительно-белой поверхности вспыхнули алые символы, обозначая воздушные шлюзы, грузовые порты и кабельные муфты. Навстречу шаттлу покатили трапы. Докеры под присмотром прокторов и городских чиновников поспешили закрепить на корпусе шаттла фиксирующие магнитные присоски, но те упорно отваливались. Тогда попробовали клейкие захваты, но и они не справились с задачей. Докеры дружно пожали плечами и обескураженно замахали руками.

Людской гул начал понемногу утихать.

Наки тоже испытывала нервное предвкушение. Она наблюдала, как вереница випов выдвигается к трапам. Вереди всех вышагивал пухлый розовощекий тип, в котором Наки узнала Така Тонбури, мэра Унингмактока и председателя Совета городов-«снежинок». Мэру явно не мешало бы похудеть, а чубчик черных волос на его голове смахивал на перевернутый знак вопроса, вытатуированный на коже. Его щеки и лоб сверкали зелеными искрами. За ним выступал куда более худой и стройный Джота Сиваракса. Его присутствие не вызывало ни малейшего удивления, ведь проект «Ров» был одобрен Советом и получал всяческую поддержку. Взгляд серых со стальным отливом глаз доктора непрерывно перемещался из стороны в сторону, будто Сиваракса триангулировал позиции друзей и врагов. Сопровождали чиновников вооруженные прокторы в церемониальных одеяниях и триада боевых сервиторов. Их шарниры и апертуры датчиков сверкали свежей смазкой.

Нетрудно было догадаться, что власти, как бы они ни маскировались, изрядно напуганы: чиновники двигались слишком уж чванливо, отчего их страх становился еще заметнее.

Алый символ над дверью у одного из трапов запульсировал ярче прежнего, корпус шаттла вдруг раскрылся. Наки прищурилась, но даже в бинокль не смогла рассмотреть внутренности корабля, прятавшиеся в красном свете настенных ламп. Так Тонбури и прочие встречающие приосанились. Худощавая фигура выбралась из шаттла, помедлила у трапа, а затем, с торжественной неспешностью, выдвинулась на солнечный свет.

Реакция зевак – отчасти и самой Наки – была двойственной. Люди облегченно вздыхали, удостоверившись, что сообщения с орбиты не содержали откровенной лжи. В то же время всех очевидно шокировал облик капитана. Моро был минимум на треть выше самого высокого мужчины, когда-либо встречавшегося Наки, но и заметно худее, а его хлипкое на вид тело помещалось в механическом, цвета яшмы экзоскелете причудливой формы. Благодаря экзоскелету возникало впечатление, что он двигается с ленивой грацией палочника.

Первым заговорил Так Тонбури. Его усиленный динамиками голос разнесся над всеми шестью «ветками» Умингмактока, отразился эхом от изогнутых поверхностей множества вакуумных баков, которые поддерживали город в воздухе. Камеры-дроны бешено закружились, выбирая наилучший угол съемки, точно рой пчел, сведенных с ума обилием пыльцы.

– Капитан Моро!.. Позвольте представиться. Я Так Тонбури, мэр города Умингмакток и нынешний председатель Совета городов планеты Бирюза. С удовольствием приветствую вас, ваш экипаж и пассажиров в Умингмактоке и на Бирюзе. Даю вам слово, что мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ваш визит оставил только приятные воспоминания.