Алмазные псы - Аластер Рейнольдс

– Как ты заметила эту дырку? – спросила она наконец.

– Что значит «заметила»?

– Шириной она метров двадцать, так? На топографической карте подобные прорехи не отображаются.

– Наки, ты не понимаешь! Я не направляла нас сюда. Дыра появилась под кораблем во время движения. Слышишь, моторы гудят? Мы по-прежнему движемся. А дыра нас преследует, в точности повторяя наш маршрут.

– Наверное, узел на зонды реагирует.

– Я подняла все зонды. Мы ничего не тащим за собой ниже тридцати метров от поверхности узла. Узел чувствует нас, Наки! Он откликается на перемещения корабля. Жонглеры знают, что мы здесь, и посылают нам сигнал.

– Может быть. Но нам не поручали истолковывать их сигналы. Мы прилетели провести замеры, а не вступать в контакт с жонглерами.

– А кто должен разбираться в сигналах? – спросила Мина.

– Как кто? Специалисты из Умингмактока.

– Они не поспеют сюда вовремя. Ты ведь знаешь, сколько обычно существуют узлы. Когда запрет на переговоры снимут, а отчаянные парни из корпуса пловцов долетят до нас, их будет ждать равнодушная масса зелени. Это настоящая находка, Наки! Крупнейший узел в этом сезоне, который совершенно очевидно пытается привлечь внимание наблюдателей!

Наки сделала шаг назад от поручня:

– Даже не думай, Мина.

– Как это – не думай?! Да я всю ночь голову ломала! Эта дырка появилась не просто так, Наки! Недаром и спрайты вчера так суетились. Если мы не нырнем, то можем упустить что-то важное.

– А если нырнем, то нарушим инструкцию – все пункты до единого! Мы не учились нырять, Мина. Даже если что-то узнаем, даже если жонглеры захотят общаться с нами, нас после такого осудит все местное научное сообщество.

– Смотря что мы узнаем, я бы так сказала.

– Не надо, Мина, прошу тебя. Зачем лезть на рожон?

– Мы не узнаем, стоило оно того или нет, пока не попробуем, правильно? – Мина вытянула руку и указала вниз. – В каком-то смысле ты, конечно, права. Не исключено, что контакта не будет. Обычно жонглерам приносят подношение – загадку или какую-то другую содержательную информацию. У нас с тобой ничего нет. Что нас ждет? Скорее всего, если мы спустимся в воду, биохимического взаимодействия не случится. А раз так, то и ладно, делиться подробностями мы ни с кем не обязаны. Да и если вызнаем какую-то банальность, нам опять-таки не придется никому об этом рассказывать. Зато, если нам предложат нечто важное, по-настоящему важное, начальство наверняка закроет глаза на мелкие нарушения протокола.

– Мелкие нарушения? – переспросила Наки, подавившись смешком от такой наглости.

– Сестренка, мы будем в дамках при любом раскладе. Нельзя упускать такой шанс! Тем более что нам поднесли его на блюдечке!

– Ага. Ты забыла добавить, что потом мы будем корить себя до конца дней за то, что так и не рискнули.

– Ну, у тебя своя голова на плечах. Я считаю, что риск оправдан.

– Слишком опасно, Мина. Люди погибали и в менее… – Наки прервалась, присмотрелась к татуировкам и грибным узорам на теле сестры. – Ты же всегда была за соблюдение правил. Что вдруг изменилось?

– Правила – это страшные сказки, которыми пугают непослушных детей, – ответила Мина. – Ешь овощи, не то море тебя проглотит. По-твоему, я должна верить в кракена из Туле или в затопление Арвиата?

– Кракен из Туле – шутка, а Арвиат вообще выдумали. Но только между нами: соблюдение правил считается хорошим тоном.

– Среди конформистов. Разницу объяснить?

– Пожалуйста, не злись…

Мина усиленно притворялась, будто не слышит Наки. Внезапно она заговорила напевно и отстраненно, словно беседуя сама с собой:

– Хватит, уже поздно спорить. До рассвета всего ничего. Думаю, дырка никуда не денется…

Она оттолкнула Наки.

– Ты куда собралась?

– Пойду посплю. Нужна свежая голова. И тебе тоже не помешает.

Они нырнули в лагуну двумя ловкими тенями, ухитрившись не поднять фонтаны брызг. Наки немного замешкалась, потом высунула голову из воды. Ей немедленно захотелось снова задержать дыхание и не дышать как можно дольше – воздух был настолько насыщен местными микроорганизмами, что легко было задохнуться. Мина, вынырнувшая рядом, дышала жадно и глубоко, словно намереваясь втянуть в легкие как можно больше крошечных созданий. Ее переполнял восторг, даже от холодной воды она взвизгнула радостно. Когда обе наконец обрели равновесие – плечи над поверхностью воды, – Наки сумела осмотреться. Глаза щипало, слезы текли беспрерывно. Гондола парила над дырой в биомассе, будто придавленная сверху вакуумным баком. Спасательный плотик, сброшенный с ее борта, был совершенно новым; если верить сопроводительному описанию, он выдерживал сотню часов в умеренно активной биологической среде. Правда, подразумевался открытый океан, где плотность жонглеров существенно меньше, чем в крупном узле. Значит, плот выдержит от силы пару-тройку десятков часов, а потом растворится.

Может, плюнуть на заскоки сестры и вернуться на корабль? Минутное дело: сначала плотик, потом гондола; контакт, конечно, был, но пока не слишком длительный. Мина вряд ли захочет возвращаться, но Наки-то никто не заставляет тупить следом за сестрой… Впрочем, она понимала, что никуда не денется. Раз зашла так далеко, слабость проявлять просто стыдно.

– Вроде все спокойно.

– Мы провели в воде меньше минуты, – сказала Мина.

Обе надели черные гидрокостюмы. Те обладали собственной плавучестью – последовательность простых команд надувала группу пузырей в области груди и плеч – и не мешали перемещаться. Так или иначе, если жонглеры пожелают вступить в контакт, костюмы, скорее всего, будут съедены за несколько минут. Пловцы, часто контактировавшие с жонглерами, обычно плавали обнаженными (или почти обнаженными), но сестры пока не были готовы к столь полному слиянию с океаном.

Температура воды начала казаться почти приемлемой. Сквозь разрывы в облаках проглядывало солнце, обжигая щеки. Лучи светила заставляли ослепительно сверкать зелень острова, гребни которого сворачивались в кольца и постоянно смещались, как бы чертя затейливой каллиграфией некое тайное послание. Вода лениво плескалась. Растительные стены лагуны возвышались приблизительно на метр, точно крутые берега реки. То и дело Наки чувствовала, как что-то мягко касается ее ног – то ли водоросль, то ли какой-то подводный отросток. Первые пару раз она вздрагивала, но затем практически перестала их замечать. Порой ощущались прикосновения к рукам, быстрые и почти игривые. Когда она вскинула руки, пальцы были сплошь в искристой зелени, облегавшей их ветхими, на вид дорогими перчатками. Правда, зелень шустро сползла обратно в воду, но пальцы зачесались.

– Все спокойно, – повторила Наки тише, чем в прошлый раз.

– Ошибаешься. Береговая линия придвинулась.