Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

из битв, сделавшая Октавиана владыкой империи:

Цезарь Август ведет на врагов италийское войско…

Вот он, ликуя, стоит на высокой корме, и двойноеПламя объемлет чело, звездой осененное отчей,Здесь и Агриппа – к нему благосклонны и ветры и боги —Радостно рати ведет, и вокруг висков его гордоБлещет ростральный венок – за морские сраженья награда.

Видимо, не уложилось в размер «Энеиды» то, что корабль, на котором красовался «цезарь Август» (кстати, тогда он еще не был Августом), так же, как и весь флот, построен Агриппой. «Ростральный венок» на голове Агриппы – это одна из многочисленных наград, которыми Август удостоил своего друга.

Август доверил Агриппе и то, что может быть названо «монументальной пропагандой». Агриппа воздвиг в Риме первые публичные термы. Они были сооружены за три года до битвы при Акции, как своего рода предвестие будущей политики «хлеба и зрелищ». Плебеям, мужчинам и женщинам, раздавались тессеры на посещение терм и банные принадлежности. Агриппа также воздвиг «храм всех богов» Пантеон, впоследствии перестроенный Адрианом, но сохранивший имя первого строителя.

Агриппе Август доверял, как самому себе. Во время тяжкой болезни в 23 г. он передал ему свое кольцо с печатью, чем оскорбил родного племянника Клавдия Марцелла. После этого Агриппа вынужден был отправиться на Восток в качестве наместника. В 21 г. Агриппа получает высшую военную власть в империи и командование над войсками западных провинций. Одновременно Август вводит Агриппу в свою семью, отдав ему в жены дочь Юлию. Сыновья Агриппы должны были наследовать Августу, если бы не их странная гибель.

Текст

1. ДЕЯНИЯ БОЖЕСТВЕННОГО АВГУСТА

Надпись из Анкиры. Гл. 1, 5–7, 10, 15, 22, 25, 34

1. В 19 лет я по своей инициативе и на свои средства снарядил войско, с помощью которого вернул свободу государству, угнетенному господством [одной] клики. За это в консульство Г. Пансы и А. Гирция сенат почетными постановлениями ввел меня в свое сословие, причислив к консулярам с правом высказывать свое мнение вместе с ними, и наделил меня империем. <…>

5. Я не принял диктатуру, предложенную мне народом и сенатом в консульство М. Марцелла и Л. Аррунция и заочно, и в моем присутствии. Но по крайней нехватке продовольствия я не отказался от попечения о снабжении, которое я организовал таким образом, что в течение нескольких дней я освободил весь город от страха и угрожающей опасности, причем это было сделано на мои средства и под моим руководством <…>

6. Когда <…> сенат и народ единодушно выбрали меня единственным куратором законов и нравов с высшей властью, я не принял должности, установленной вопреки обычаям предков <…>

7. Я был триумвиром для устроения государства в течение десяти лет непрерывно. Принцепсом сената я был в течение 40 лет вплоть до того дня, когда я это написал. Я был великим понтификом, авгуром, квиндецемвиром для совершения священнодействий, септемвиром эпулонов, арвальским братом, содалом Тиция, фециалом <…>

10. Когда народ предложил мне должность великого понтифика, которую занимал мой отец, я отклонил это, так как она была занята коллегой, но занял эту жреческую должность в консульство П. Сульпиция и Г. Вальгия после смерти того, кто получил ее по случаю гражданских волнений <…>

15. Каждому римскому плебею я отсчитал по завещанию моего отца по триста сестерциев, а от моего имени в пятое мое консульство – по четыреста сестерциев из военной добычи и еще раз в десятое мое консульство из моего наследства выдал каждому плебею в виде подарка по четыреста сестерциев; и в одиннадцатое консульство я двенадцать раз совершал хлебные раздачи за свой счет; в двенадцатый год трибунской власти я в третий раз дал по четыреста сестерциев на человека <…> Моим воинам в колониях в пятое мое консульство я дал из военной добычи по тысяче сестерциев на человека <…>

22. Гладиаторские игры устраивал я трижды от своего имени и пять раз от имени своих внуков; в этих играх сражалось около десяти тысяч человек. Дважды я показал народу состязания созванных отовсюду атлетов от моего имени и в третий раз – от имени моего внука. Игры я устраивал четыре раза от своего имени и двадцать три раза поочередно от имени других магистратов. В консульство Гая Фурия и Гая Силана я… устроил секулярные игры <…> В цирке, на форуме либо в амфитеатре я от своего имени или от имени своих сыновей двадцать шесть раз представил народу травлю африканских злерей, причем их было перебито около трех с половиной тысяч <…>

25. Море я очистил от пиратов и во время этой войны захватил около тридцати тысяч рабов, бежавших от своих владельцев и поднявших оружие против государства, передав их владельцам для строгого наказания. Вся Италия принесла мне добровольную клятву верности и призвала меня к ведению той войны, которую я завершил победой при Акции <…>

34. В шестое и седьмое консульство, погасив гражданские войны и с общего согласия овладев верховной властью, я передал государство в ведение сената и римского народа. За эти мои заслуги сенатским постановлением я был назван Августом; косяки моего дома были всенародно украшены лаврами, а над входом был прикреплен венок за спасение граждан. В Юлиевой же курии был поставлен золотой щит с надписью, гласящей, что сенат и римский народ даровали его мне за мужество, милосердие, справедливость и благочестие. После этого я превосходил всех своим авторитетом, власти же у меня было не более, чем у моих коллег по магистратуре.

Глава XXIV

Рим и Империя при ближайших преемниках Августа (14–68 гг.)

Более полувека после Августа во главе огромной державы стояли его преемники, вначале еще пытавшиеся следовать «заветам» принцепса империи. Но в ходе нараставших в обществе противоречий спали завесы, с помощью которых Август искусно скрывал сущность своей власти, и она предстала тем, чем была с самого начала, – монархией, опирающейся на легионы и преторианскую гвардию. И не только проницательным умам, но и мало-мальски разбиравшимся в политической обстановке людям стало ясно, что, отказываясь от титула и царских атрибутов, Август заложил в Риме основы режима единоличной власти. Наследниками Августа стали те, которые были предназначены стать ими в силу родства, а не каких-либо заслуг или талантов. Они выросли в обстановке лжи и бесконечных интриг при дворе монарха, видя, как их мать и бабка Ливия, одна из самых страшных женщин в мировой истории, пробивала им дорогу к трону. Официально они звались Юлиями-Клавдиями и «цезарями», а фактически были потомками и наследниками Ливии.

Лицемер. Как и в былые века, время в Риме отмерялось по правлениям консулов, но фактически судьба города на семи холмах и огромной империи была в руках сменявших друг друга владык. Монеты с портретными изображениями принцепсов расходились по кругу земель