Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

перед которыми трепетали и заискивали сенаторы, были, конечно, единицы; также немногие богатели на торговле, основная же масса вольноотпущенников пополняла низшие слои населения. Это были мелкие, а порой и крупные торговцы, мелкие ремесленники, цирковые возницы, врачи, учителя, служители при магистратах, лица без определенных занятий, чье пропитание, как и у многих свободнорожденных бедняков, гарантировалось государственными хлебными раздачами и дополнялось щедростью патронов.

Но богат был вольноотпущенник или беден, отпущен на волю частным лицом или императором, он (если, конечно, в его судьбу не вмешивалась всесильная воля императора) не мог получить всаднического достоинства и тем более стать сенатором, с ним по закону даже не могли вступать в брак не только дети, но и внуки сенаторов. Не мог претендовать на какую-либо из магистратур его сын, но зато внук уже был сыном свободного человека и ничем не отличался в правовом отношении от остальных римских граждан.

Не менее, чем обитатели Рима и Италии, в установленных Августом порядках были заинтересованы имущие слои населения большинства римских провинций. «Хороший пастух стрижет овец, а не сдирает с них шкуру» – так сформулировал римскую провинциальную политику ближайший преемник Августа Тиберий. Разумеется, провозглашение принципа не совпадает с практическим его осуществлением. Можно привести немало примеров наместников-грабителей. Но над наместниками все же стоял не сенат, в который входило немало бывших наместников, а власть, заинтересованная в сохранении стабильности империи. Провинциальные города и общины получили по крайней мере возможность обращаться к императору с жалобами и прошениями, которые фиксировались в римских канцеляриях, а не попадали в руки тех, на кого жаловались.

Медленно, но неуклонно в круг лиц, управлявших империей, включались уроженцы провинций – как римляне и италийцы провинциального происхождения, так и галлы, иллирийцы, греки. Преодолевая сопротивление потомков старой знати, императорская власть окружала себя новыми людьми, капиталом которых были не громкие имена и не восковые изображения предков, а энергия, знание жизни и поддержка таких же, как они, провинциальных земельных собственников. Воспитателями Нерона были выходец из Испании, сын учителя риторики Сенека и префект претория галл Афраний Бурр. Из провинциальной знати выходили выдающиеся поэты и историки, подобно тому как ранее, во времена гражданских войн, – из знати италийской. Мощной опорой принципата была римская армия. Не только действующая, охранявшая границы империи, но и в лице отставников-ветеранов: тяготы воинской службы, длившейся двадцать – двадцать пять лет, компенсировались льготами, превращавшими воина в крепкого землевладельца, освобожденного от податей и повинностей. Прошедшие через горнило легиона галлы, германцы, иберы, фракийцы, съевшие вместе не один фунт соли, испытавшие жгучую боль от центурионовой лозы, становились римлянами из римлян, верноподданными империи, распространителями римских порядков. Они составляли большинство в советах провинциальных городов и общин, осуществлявших распоряжения императорской власти на местах. По их инициативе создавались в честь императоров и членов их семей хвалебные надписи и устанавливались их статуи. Для части из них военная карьера была первой ступенькой к административной деятельности в Риме в качестве сенаторов и консулов. Для них император был не принцепсом, «первым 36 гражданином», а военачальником, командиром, императором в первоначальном значении этого слова, и они ощущали себя подчиненными, готовыми выполнить его приказ.

Принципат как форма правления при преемнике Августа практически не имел противников. В это время не мог быть написан памфлет, подобный тому, какой появился в начале Пелопоннесской войны и который бы (с заменой слова афинян на «римлян») начинался словами: «Что касается государственного устройства римлян, то, если они выбрали свой теперешний строй, я этого не одобряю…» В Риме были противники отдельных принцепсов, полагавшие, что они не достойны высшей власти и что их следует заменить другими, чаще всего своей собственной персоной. Такую основу имел заговор против Нерона, идеологом которого стал престарелый философ Сенека. В нем приняли участие несколько сенаторов и преторианцы, в том числе и те, в обязанности которых входило охранять в Риме порядок и самого Нерона. Целью заговорщиков было заменить Нерона сенатором Кальпурнием Пизоном, внешне представительным, но далеко не безупречным в моральном отношении. Пизона поддерживали не из принципиальных соображений, а одни – памятуя нанесенную Нероном обиду, другие – из расчета на возвышение или обогащение. Это был заговор обреченных, чье поведение во время следствия не могло не вызвать отвращения. Один из них – поэт Лукан – даже выдал собственную мать.

Внешняя политика ближайших преемников Августа. Провозглашенная Августом концепция «римского мира в области внешней политики требовала прекращения дальнейшего расширения границ империи и не ведения крупных войн, а освоения завоеванного и укрепления границ с помощью дипломатии. Тиберий старался выполнить этот завет Августа, и предпринятые им после восстания германских и паннонских легионов походы против германцев имели целью лишь укрепить пошатнувшуюся в войсках дисциплину, продемонстрировать варварам силу и боеспособность войска. Результатом отказа от военных авантюр стало то, что в императорской казне ко времени кончины Тиберия оказалось 2 миллиарда 700 миллионов сестерциев. Бутафорский поход Калигулы против германцев был рассчитан лишь на подъем его авторитета в Риме и германцев не затронул. Отошел от внешней политической концепции Августа, как ни странно, самый «мирный из его преемников Клавдий, при котором приобретением империи становится огромный остров в Атлантическом океане Британия.

Историка Тацита, писавшего свой труд после того, как Британия стала римской провинцией, удивляло не завоевание острова, а то, что оно осуществилось так поздно. Ведь со времени высадки в Британию Цезаря прошло почти столетие, и она давно уже была освоена римскими торговцами, наглость которых не раз вызывала возмущение местных жителей. Так что поводов для вторжения римлян (защита римских граждан) было сколько угодно, но воспользовался ими лишь Клавдий под давлением римских военных, истосковавшихся по добыче, и деловых людей, интересы которых в императорском дворе представлял влиятельный вольноотпущенник Нарцисс.

В 43 г. четыре легиона под командованием трех полководцев (среди них будущий император Флавий Веспасиан) были высажены на южном берегу острова и, преодолевая сопротивление бритов, начали продвижение к главному их городу – Комулодуну. После его захвата и занятия Лондиния (ныне Лондон) находившемуся в войсках Клавдию был дарован почетный титул Британник, от которого он отказался в пользу сына. Британия была объявлена римской провинцией и передана в управление сенату.

Продвижение римлян в земли непокоренных племен острова и их бесчинства впоследствии вызвали восстание бритов (61 г.). Возглавила его царица Боудика, мстившая за насилие, учиненное над нею и ее дочерьми. О масштабах движения можно судить по тому, что уже в первые его дни погибло 70 000 римских ветеранов и колонистов. Римские провинциальные центры Комулодун и Лондиний были захвачены восставшими. Восстание было жестоко подавлено.

При Клавдии наиболее активной была внешняя политика Рима на Западе.