Память душ - Дженн Лайонс

понимаю, что мы были в меньшинстве и у них был Уртанриэль, но я ожидал, что ты, по крайней мере, попытаешься.

– А, – сказал я. – Это потому, что я наконец-то понял, что такое Уртанриэль. И если бы я попытался бороться за нее с герцогиней, она тоже могла бы это понять. Я не мог так рисковать.

Впервые за это утро Турвишар выглядел смущенным.

– Не понял. Совершенно очевидно, что такое Уртанриэль. Это указано в одном из его самых популярных имен: Убийца Богов.

Я медленно покачал головой.

– Нет. Это побочный эффект. Меч существует не для этого. – Я наклонился через стол и понизил голос: – Я задаю себе уже долгое время один и тот же вопрос: было ли создание Вол-Карота случайностью? И я думаю, что ответ будет отрицательным. Я думаю, что Релос Вар – Реваррик – сделал то, что собирался сделать. Он не рассчитывал на то, что может случиться со всеми остальными участниками ритуала. Вол-Карот? Эта часть прошла идеально.

Турвишар склонил голову набок.

– Но… как это связано с Уртанриэль?

– Подумай об этом. Некоторые из самых ранних историй, которые я когда-либо слышал о Вол-Кароте, постоянно утверждают, что Уртанриэль использовали, чтобы победить его. Но это не имеет никакого смысла. Уртанриэль противоположна магии, как и Вол-Карот. Вол-Карот, должно быть, единственное существо во вселенной, против которого Уртанриэль неэффективна. Поэтому я пытался придумать, как и то и другое может быть правдой. И поскольку у меня, кажется, есть эта… связь… с Уртанриэль, так же как и с Вол-Каротом, потенциальное решение стало очевидным. Я думаю, Уртанриэль – гаэш Вол-Карота.

Глаза Турвишара расширились. Он тоже перешел на шепот:

– Что? Но как это вообще возможно? Вол-Карот был создан в то же время, что и Кандальный Камень.

Я пожал плечами:

– И что? Мы предполагали, что создание гаэша невозможно без Кандального Камня, но на самом деле мы этого не знаем, не так ли? А что, если это не так? Что, если единственная причина, по которой все используют Краеугольный Камень, заключается в том, что это делает создание гаэша намного проще? Если я прав, то Уртанриэль была создана независимо, и именно поэтому она не была уничтожена, когда я разбил Кандальный Камень. Меч содержит частичку души Вол-Карота, а это значит, что тот, кто держит его в руках, может контролировать Вол-Карота[209].

Турвишар просто уставился на меня.

– Он бы… Я имею в виду, он не мог просто так… Что, если… – Его глаза расфокусировались, он обдумывал последствия того, что я ему только что сказал. Он смотрел в пустоту, потирая нижнюю губу. – Значит, если в мече есть частичка его души, в нем есть и частичка твоей… – Турвишар многозначительно посмотрел на меня.

Я скорчил гримасу:

– Я не знаю. У меня есть связь с мечом, так же как у меня есть связь с Вол-Каротом. Вот почему я слышу эту проклятую штуку, даже когда не держу ее в руках. В первый раз, когда я подобрал Уртанриэль на Арене, что-то в этом мече проснулось и узнало меня. Я гарантирую тебе, что никто никогда больше не сможет скрыть от меня его местонахождение. Но я не знаю, действует ли этот гаэш на меня. Теперь во мне – другая душа. Я больше не Саррик. Но ты понимаешь мою дилемму, не так ли? А что, если я ошибаюсь? Не стоит выяснять, прав ли я, стоя перед Сенерой и Йорской герцогиней.

– Но зачем? – Турвишар поспешно поправился, объясняя, что он имел в виду: – Я имею в виду, зачем Релос Вар создал что-то подобное? Для чего он был нужен? – Он на секунду задумался, а затем добавил: – Полагаю, чтобы убить остальных Восемь Бессмертных.

– Нет, если бы ему нужно было только это, Релос Вар прямо сейчас устроил бы погром Восьми Бессмертных. Он не отдал бы меч Ксиван Каэн. Тут что-то другое. Я просто еще не понял, что именно. – Я постучал пальцем по столешнице. – И вообще, где Релос Вар? Мы видели Сенеру, но где ее хозяин? Я же не могу просто пожать плечами и сказать: «Ну что ж, он, наверное, просто сидит дома и отдыхает, вырезая что-нибудь по дереву. Может быть, он занялся вязанием?»

Турвишар нахмурился.

– Я очень старался об этом не думать. Не думать о нем.

Я мог только ему посочувствовать. Он всю жизнь рос, думая, что вся его семья мертва, и, в отличие от меня, его не усыновили люди, которые его любили. Должно быть, трудно было осознать, что твоей единственной живой семьей является Релос Вар.

Конечно, это заставило меня задуматься о моем собственном отце и сложившейся ситуации. Не успел я опомниться, как мы уже сидели за столом, уставившись в пустоту, и доедали остатки завтрака в немом, скорбном молчании.

Наконец я хлопнул ладонью по столу, встал и взял арфу.

– Что ж, давайте найдем этого дружелюбного добровольца, чтобы совершить экскурсию по прекрасному городу Бахль-Нимиан.

Мы прошли через врата, созданные Турвишаром, в маленький тупичок из красных каменных стен, в котором не было видно неба. Несмотря на то что был день, здесь царил полумрак. С другой стороны, запах наводил на мысль о городе, где жили люди с сомнительными привычками купаться слишком близко друг к другу, вероятно, вместе со своим скотом.

Граффити и непристойные надписи покрывали каменную стену почти по всей длине. Большая часть граффити, казалось, была посвящена проклятиям. Мне было немного грустно, что Тьенцо не могла их сейчас увидеть. Она была большим знатоком сквернословия и непременно оценила бы это.

– Мы уверены, что находимся в нужном месте? – Я посмотрел на Турвишара.

– Да? – кажется, он также сомневался.

Потом я услышал пение.

– О, ради всего святого! – сказал я. – Шутите вы, что ли? Таджа, это не смешно.

Турвишар остановился и повернулся ко мне.

– Что случилось?

– Они здесь. – Я ткнул пальцем вниз для пущей убедительности. – Что за вечно ледяной ад, Турвишар? Я все еще слышу Уртанриэль. Убийца Богов здесь, в Бахль-Нимиане. Прямо сейчас.

Глаза Турвишара расширились:

– Это невозможно.

Я был откровенно поражен его способностью произносить эти слова с уверенным лицом:

– Серьезно?

– Хорошо, – согласился он. – Возможно. Просто в высшей степени невероятно. – Потом он поморщился. – Я должен был догадаться… Когда мы увидели Сенеру, Талею и Ксиван в Кишна-Фарриге, они были в храме Вильфар. А Бахль-Нимиан – священный город Вильфар. Так что, что бы они там ни делали, это, вероятно, связано с самой богиней-королевой.

– Итак, самое невероятное, что Гризт выбрал именно этот город,