Память душ - Дженн Лайонс

– Не могу поверить… – Она глубоко вдохнула и начала, успокаиваясь: – Тераэт, если ты планируешь когда-нибудь стать хорошим правителем, очень важно научиться разговаривать с людьми. Ты не можешь убивать всех, кто с тобой не согласен, какой бы заманчивой ни была эта идея.

Тераэту с трудом удалось сдержать раздраженный вздох:

– При всем уважении, Ваше Величество, у меня нет ни желания, ни намерения править кем-либо, и уж меньше всего – народом ванэ.

Хаэриэль уставилась на него так, будто он сказал что-то на языке, которого она не понимала:

– Что это было?

Тераэт раздраженно провел рукой по волосам.

– Не знаю, как объяснить яснее. Мне не нужен трон. У меня нет никакого желания править. И, честно говоря, поскольку для этого нужно, чтобы один из вас или вы оба умерли, я не думаю, что вы тоже этого хотите.

Тишина заполнила воображаемую залу.

Хаэриэль забарабанила пальцами по ветвям трона, бросив ошеломленный взгляд в сторону Дока, а затем покачала головой:

– Ладно. Полагаю, что этот вопрос мы обсудим позже. А пока давай ограничимся судьбой Вайлдебы. Потому что я хочу, чтобы ты понял, что ты натворил и почему это проблема.

– Он ведь собирался голосовать против вас, не так ли?

– Это было вполне возможно. Но не точно. Я надеялась, что нам, может быть, удастся поколебать его мнение. Теперь у него нет никакого мнения. И что еще хуже, я ничего не знаю о мнении, целях или амбициях того, кто его заменит. Будет ли новый представитель лучше? Будет ли он значительно хуже? У нас нет способа узнать, и у нас недостаточно времени, чтобы это выяснить.

Тераэт почувствовал, как тончайшая струйка чего-то похожего на ужас зародилась внизу его живота и назойливо задергалась. Та его часть, которая всегда ненавидела и всегда будет ненавидеть неудачи, требовала внимания.

– Понятно, – сказал Тераэт.

– Из-за его смерти наша работа усложнилась. Пожалуйста, окажи мне честь в дальнейшем не предполагать, что я говорю намеками или метафорами. Когда я даю приказ, я даю приказ. Я не боюсь приказывать убить кого-нибудь, если я хочу именно этого. – Хаэриэль глубоко вздохнула и на мгновение уставилась вдаль. – Пойми, Тераэт. Эта неудача – моя вина. Я должна была убедиться, что ты меня понимаешь. Я не должна была просто предположить, что это так.

Тераэт сглотнул:

– Благодарю вас, Ваше Величество. Это очень любезно с Вашей стороны. Однако я полагаю, мы оба знаем, что это моя вина.

Ее взгляд казался расплавленным обжигающим золотом:

– Тогда это больше не повторится.

– Нет, Ваше Величество.

Хаэриэль встала с трона и глянула в сторону Дока:

– Не будешь ли ты так любезен создать мне дверь?

Док махнул рукой, хотя жест был совершенно не нужен, и дверь появилась в воздухе. Не дожидаясь остальных, Хаэриэль ушла. Дверь исчезла прежде, чем Тераэт успел ею воспользоваться.

Тераэт повернулся к отцу.

Док спустил ногу с перил и скрестил руки на груди:

– Я подумал, что мы могли бы поговорить.

– Нам есть что сказать друг другу? – Тераэт подавил желание как-то поерзать, или пройтись по комнате, или начать точить оружие. Ему было совсем не по себе находиться наедине с этим собеседником. Но будь он проклят, если покажет это.

Док внимательно посмотрел на сына:

– Когда она сказала тебе, что я твой отец? До или после того, как ты вспомнил, что ты Кандор?

Тераэт посмотрел вверх, на кроны деревьев, и вздохнул:

– Это действительно то, что мы должны сейчас обсуждать?

– До? Или после?

Тераэт глянул на собеседника.

– Я… – а затем развернулся на каблуках. Интересно, сможет ли он просто сбежать? Остановит ли его Териндел? А может, он просто свалится через край одного из этих балконов? Падение навстречу смерти начинало звучать довольно заманчиво.

Тераэт обернулся:

– Мы не должны так разговаривать. Убери иллюзию и пошли, выпьем чего-нибудь или займемся чем-нибудь еще.

Вместо этого комната вокруг них исчезла. Море бескрайней пустоты окружало Тераэта со всех сторон.

– Знаешь, лучше не стало. Прекрати.

Док не обратил внимания на его слова:

– До или после? Простой вопрос. Ты вырос, думая, что ты сын Териндела Черного, предателя, который убил весь Звездный Двор Кирписа, чуть не проклял ванэ из-за своей гордыни, или ты вырос, зная, что перевоплотился в сына своего смертельного врага, которого ты заставил бежать с его родины вместе с его народом?

У Тераэта пересохло в горле. Отец ждал ответа.

– Первый вариант, – наконец сказал Тераэт. – Я начал вспоминать свою прошлую жизнь только в подростковом возрасте.

Постепенно в мир начал возвращаться цвет. К ним начала медленно просачиваться форма и текстура.

– Из всех причин, по которым я иногда проклинаю имя твоей матери, – сказал Док, – так это потому, что худшее в ее действиях – это то, что она подарила мне сына в качестве кульминации шутки.

Тераэт вздрогнул. Он не ожидал, что ему будет так больно, но слова прозвучали столь омертвело, столь холодно… и очень остро. Он ведь не мог сказать, что его отец ошибался? Не теперь, когда их полностью испорченные, многослойные отношения были столь пронизаны иронией и когда любой шанс, что между ними могло быть что-то хорошее, давно пропал. Полностью. Намертво.

Руки Тераэта медленно сжались в кулаки.

– Я не Кандор, – сказал он наконец.

– Чушь собачья.

– Нет, это не так. Ты думаешь, он умер, ни в чем не раскаиваясь? Думаешь, он умер, гордясь собой, думая, что прожил достойную жизнь?

– Ты был величайшим императором из всех, кого знал Куур.

– И если это не обвинение Кууру, то я не знаю, что это такое. Кандор был жалким ублюдком, которому следовало бы стать гончаром. И когда я вспомнил, когда я наконец вспомнил, кем я был… – Тераэт, нахмурившись, отвернулся. – Знаешь, я никогда не пытался заново изучить его магию. Я мог бы. Я помню заклинания, но никогда не пытался ими воспользоваться. Я выучил новые. Мои собственные заклинания. Мои собственные навыки. Я не хочу быть тем человеком, перед которым люди преклоняются. Кто видит людей только как число жертв в отчете. Как что-то, что можно лишь завоевать или победить.

– Значит, из волшебника ты превратился в убийцу. Не думаю, что это лучше, – вздохнул Док.

Это было слишком уж похоже на то, что сказала Джанель. И Тераэт не мог, не желал оставить все как есть.

– Я убиваю злых людей, – сказал Тераэт. – Я убиваю людей, которые заслуживают своей участи.

– Нет, – сказал Док, – ты убиваешь людей, которых велела убить тебе мать. И поскольку ты не уверен, что можешь сам понять