Передай мне соус - Эрл Стенли Гарднер

— Слушай же! Парень был несколько странным. Он разговаривал,как джентльмен, но выглядел пропойцей.

Был небрит, явно спал в той же одежде, но, черт возьми,что-то в нем было. Он появился, прошел в туалет, потом стал слоняться вокруг.Мы этого не любим. Когда приезжают наши клиенты и подобный бродяга просит егоподвезти, отказать бывает трудно. Но ведь порой водитель совсем не желает иметьрядом пассажира.

Я сам, например, ни за что бы никого не посадил, тем болеесреди ночи. Но одно дело — проехать в машине мимо первого встречного по хайвею,и совсем другое — посмотреть человеку прямо в глаза на заправочной станции исказать, что сесть на свободное место в твоей машине нельзя.

Поэтому мы тактично говорим таким людям, чтобы они уходилипо-хорошему, а если они не слушаются, только уж тогда вызываем полицию. Полицияприезжает сразу, делая вид, что это просто дежурная проверка, могут и забратьтакого парня, могут обвинить и в бродяжничестве.

Тот, конечно, первым делом начинает оправдываться и спешитуйти вниз по дороге, где он, собственно, и должен искать попутную машину,которая его подбросила бы.

— Но ты сказал, этот человек был другим?

— Да, он отличался от обычных бродяг, и тоже был наш брат«олень». И обратился ко мне, как брат к брату, рассказал свою историю. Онпериодически находится в запое, а это значит, что может не пить по несколькунедель, а потом вдруг у него начинает гореть душа, его неудержимо тянет кспиртному. Он пьет, пока не кончаются деньги, потом начинает пить за счет своихсобутыльников, которые сначала пили с ним на его деньги. Когда и эти деньгикончаются, он постепенно успокаивается. После окончания запоя ему хочется домойпомыться, сменить одежду, принять опять респектабельный вид, и начинаетказаться, что он никогда больше не притронется к бутылке… А потом черезкакое-то время его снова начинает неудержимо тянуть к выпивке.

— Ты выслушал всю его историю? — спросил я.

— Да, выслушал.

— И чего же он от тебя хотел?

— У него не было тогда ни цента. Он хотел добраться домойавтостопом, вообще-то ему было все равно, куда ехать, но предпочтительней былов Лос-Анджелес.

— И ты помог ему?

— Если кто-нибудь узнает об этом, меня могут уволить из«Карлайл-Камп». Я объяснил ему, что сейчас у него не тот вид, чтобы подходить ккаждому со своей просьбой. Но я обещал, что попытаюсь что-нибудь устроить.Сказать по правде, я хотел поискать ему водителя на старом, разбитом грузовичкеили кого-либо в этом роде, кому требовался попутчик, чтобы не заснуть за рулем.Минут через десять подъехал пикап, но водитель отказался наотрез.

— Ну, и что было потом?

— А еще минут через десять подъехал человек на новой,сверкающей машине, она выглядела просто на миллион долларов. И, представляешь,он сам спрашивает меня, где бы ему найти попутчика, так как ему предстоитдальняя дорога, он едет в Рино и боится заснуть за рулем. Он даже сказал, чтохотел бы взять человека, который бы помог ему вести машину. И теперь мне дажекажется, что он сам его заметил: тот еще стоял на освещенной площадке.

— И что же ты ему ответил на эту просьбу?

— Я ответил, что один парень уже полчаса ждет, кто бы егоподвез.

— Ты не помнишь имя этого «оленя»?

— Честно говоря, не помню. Он показал мне свою членскуюкарточку, свой номер в ордене, и мы обменялись рукопожатиями. В тот момент яеще о нем ничего не знал и подумал, что ему просто хотелось прикоснуться к моейруке, напомнил ему, что в стране масонского братства «оленей» так принято. Иеще сказал, что на свою зарплату мне трудно содержать жену и детей, тем болеепомогать ложе.

— Что же случилось потом?

— Потом приехал этот парень на шикарной машине…

Я попросил его подождать, обошел вокруг станции и обнаружилсидящего в тени брата по ложе. Он подошел к машине, поговорил с водителем и,очевидно, произвел на него благоприятное впечатление, потому что тот пригласилего сесть в машину, и они уехали.

— Ты совсем не знаешь того, на шикарной машине? — спросил я.

Он усмехнулся.

— Ладно уж, признаюсь тебе! Парень сидел за рулем новенького«роадрейсера». Чудесная машина! Да и сам он выглядел как миллионер, прекрасноодет. В общем, я записал номер его водительских прав.

— Ты его еще помнишь?

— Послушай, Лэм, что все-таки происходит?

— Я сам пока не знаю, может быть, что-то и происходит, аможет быть, и ничего, но то, что ты медлишь с нужной информацией, толькоповредит…

— Кому повредит?

— Тебе.

Он подумал, а потом попросил:

— Послушай, Лэм, сделай одолжение, не впутывай меня в этуисторию, пусть все, что я рассказал, останется между нами.

— Я не имею обыкновения передавать кому-либо полученнуюинформацию.

— Что случилось? Этот парень замешан в ограблении?

— Не думаю, но точно сейчас ничего не могу утверждать. Покаэтот бродяга мне нужен как свидетель.

— Но что же он все-таки натворил?

— Возможно, ничего, — ответил я.

— Ты не хочешь мне сказать правду?

— Послушай, Леннокс, я веду расследование. Мне платят за то,что я веду его и добываю информацию. А не даю ее. Если ты хочешь узнатьновости, читай газету, слушай радио, смотри телевизор, но не проси человека,который зарабатывает себе на жизнь подобным образом, разглашать добытыесведения бесплатно.

— Но ведь это ты просил меня об одолжении.

— Я просил информацию, которая нужна для продолжениярасследования. Или ты мне ее даешь по-хорошему, или мы поговорим с тобойпо-другому. Если ты мне сообщишь то, что мне нужно, то вполне возможно, чтоКарлайл-Камп никогда ни о чем не услышит; если же будешь упрямиться, то неисключено, что прочтешь обо всем в завтрашнем утреннем выпуске местной газеты.

Что же натворил такого этот парень, скажи?

— Повторяю тебе, возможно, что он ни в чем не виноват.Честно говоря, меня больше интересует другой, водитель «роадрейсера».

— Как ты мог знать, что он останавливался именно здесь? —спросил Леннокс.

Я показал ему на набитый до отказа открытками деревянныйпочтовый ящик, над которым висела надпись:

«СУВЕНИРНЫЕ ОТКРЫТКИ С МАРКАМИ. БЕСПЛАТНО. ГОТОВЫ КОТПРАВКЕ. ОБСЛУЖИТЕ СЕБЯ САМИ!»

Он сразу все понял и как-то взбодрился.

— Хорошо, сейчас посмотрю, где у меня записан номер егомашины. Я держал его несколько дней, все думал, а вдруг пригодится, потом решилего выбросить, но не успел. По-моему, он лежит в кассовом ящике.