Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

(пне́вма), свидетельствует именно о мандейском характере представлений Христа о «духе», но не об иудейском. Широко известные слова Христа из Нагорной проповеди – «блаженны нищие духом» – могут быть правильно поняты только исходя из мандейских представлений. Они означают, что блажен, т. е. богоравен, тот мужчина, в котором уже отсутствует эта «женская» ру́ха, – блажен тот, кто этой ру́хой «нищ».

Обратим внимание читателя и на тот важный факт, что Нагорная проповедь адресована мужчинам, а не женщинам, т. к. в древнегреческом языке, в отличие от русского, то множественное число, которое мы видим в словах «блаженны нищие» (мака́риой хой птохой) имеет грамматический мужской род. И артикль хой, и окончания множественного числа на – ой, – это показатели мужского рода. То есть, Иисус заявляет, что блажен тот мужчина, который полностью «вытравил» из себя женскую руху, – ту самую, которая, по мандейским представлениям, присутствует от рождения в каждом человеке. Иудей подобное сказать никогда бы не смог, т. к. для него это равносильно святотатству.

Анализируя евангельское слово «дух» (пне́вма), мы, с другой стороны, видим, что Иисус «узнаёт [Своим] духом» то, что думают Его собеседники, т. е. способен читать мысли другого человека. Но при этом в евангельском тексте также присутствует «дух нечистый», «дух немой», «дух Святой», «дух Бога». А также оказывается, что можно быть «в силе Духа», «исполниться Духом Святым», «возрадоваться духом», но и «быть возведенным Духом (не своим) в пустыню для искушения от Диавола», и даже послать апостолам «духа-Утешителя» вместо себя, земного. Все это – от начала и до конца – основано на мандейских представлениях о Рухе. Это особый разговор – весь этот разбор «проявлений духа» в Евангелиях, и он напрямую связан с реальным духовным ростом человека. Мы серьезно отвлекаться на рассмотрение этого вопроса сейчас не имеем права.

Мандеи ненавидели иудейскую Руху (а то, что эта Руха у них самих и у иудеев одна и та же, – в этом они не сомневались), но при этом они признавали всю ее женскую красоту, обаяние, обольстительность, божественную силу и величие. Для мандеев именно «женская» Руха была главным невидимым действующим лицом, помощницей и «силой» их врагов – иудеев, а не тот «мужской» Бог Адо́на («господин»), как они именовали иудейского Бога Яхве.

Здесь следует отметить, что после того, как иудеи изгнали из Иерусалима всех мандеев (ранее два эти народа мирно проживали в одном месте) и даже убили многих мандейских священников, они стали для мандеев «заклятыми врагами». Этот кровавый эпизод произошел, судя по всему, сразу после того, как состоялась проповедь исторического Иисуса, и очень вероятно то, что именно она явилась подлинным «яблоком раздора» для этих народов. Противоречивые сведения о приходе в Иерусалим, с одной стороны, духовного спасителя мандеев – Ано́ша у́тра, «Сына человеческого», и, с другой, иудейского Машиаха имеются как в Писании мандеев («Гинза Рба», «Книга Иоанна»), так и в еврейском тексте «Тольдот Иешуа» и в Талмуде.

Итак, после длительного особенного поведения человека – поведения, которое предпринимает мужчина-священник на протяжении всей своей жизни – эта общая для всех людей Руха (мандеи ее персонифицируют в виде прекрасной женщины) может быть индивидуально преобразована в Руху-д-Ку́дша – Ру́ху Святую (это и есть евангельский «Дух Святой» в буквальном переводе), которая в этом случае становится уже всецело благой и спасительной (именно от нее – Дэ и харис). Это как раз и есть тот «Дух Бога» (евр. Руах Элохим), который(ую) мы видим в первом стихе Шестоднева, и которую еврейские богословы традиционно воспринимают, причем, совершенно неправильно, как «Дух Яхве».

Такой подвиг человека имеет название «обрезание [нижней части] Духа» (см. Евангелие от Фомы, 58/53, или, буквально, «обрезание Истине в Духе»), а также, «обрезание сердца». Эту терминологию Иисус использует как бы «в пику» иудейскому обряду обрезания крайней плоти. Напомним читателю, что этот обряд обрезания – это изначально древнеегипетский обряд. Мандеями он отрицался. Мандеи относились к человеку и к человеческому телу как к «микрокосму», – святому Божьему Творению, созданному «по подобию» тайного Адама Каси́а («Первого Адама»), макрокосма. И именно по этой причине они боготворили в человеке всё, в том числе половой акт и все естественные физиологические функции нашего организма – все это было «по подобию». По этой причине они были категорическими противниками иудейского обрезания, как идущего от «предания старцев». Любой дефект человека в половой сфере – врожденный или приобретенный – исключал для мандея возможность быть священником.

Все эти мандейские положения наглядно иллюстрируются евангельским текстом. Так, у евангелиста Фомы Иисус осуждает иудейское обрезание (а значит, Сам обрезан не был). На вопрос учеников: «Полезно или нет обрезание», Он отвечает (Фома 58/53): «Если бы оно было полезно, их отец породил бы их (т. е. иудеев – Г. Б.) из их матери обрезанными». Отметим для читателя, незнакомого с этим текстом: Евангелие от Фомы наполовину состоит из тех же самых высказываний Иисуса, которые нам известны по каноническим Евангелиям, и судя по его архаике, именно оно было первично, а не Евангелия канонические. И именно это Евангелие не подверглось исправлениям со стороны Церкви, т. к. тысячелетия пролежало в египетских песках и было найдено только в 1946 году. Все то, что мы читаем в первых главах у евангелиста Луки, и что противоречит заявлению Иисуса об «обрезании» в тексте Евангелия от Фомы, – это уже достаточно поздние интерполяции (вставные эпизоды), введенные Церковью с богословскими целями, что научно доказано при рассмотрении римского «дела Маркиона».

У евангелиста Матфея (Мф. 15:17) – а это уже канонический текст – Иисус без какого-либо стестнения говорит ученикам о «заднем проходе», «анусе» (гр. афедро́н), через который «выбрасывается всякая (отработанная организмом) пища», и это – исключительно мандейский подход к «пищеварительным процессам» нашего организма. Здесь же Он использует стандартное мандейское сравнение – «насаждение» в смысле «дети Отца Света»: «Всякое насаждение, которое не посадил Отец Мой Небесный, будет искоренено». Но и моча для любого мандея – это тоже «святое», т. к. создано Богом. И в Евангелии от Иоанна существует параллель с мандейским использованием этого слова в качестве почетного сравнения: «…из чрева его потекут реки воды живой». Причем, само выражение «вода живая» – это тоже важнейшее мандейское понятие, означающее воду крестильную, проточную воду любой реки – «Иордана», в противоположность «воде отрубленной», т. е. стоячей, как было у иудеев в первоначальной микве).

Отправной точкой всех мандейских рассуждений о спасении является представление о том, что подлинной сокровенной сущностью любого мужчины является ниши́мта («душа» или «частица Света»). И это несмотря на то, что мужчина, как и женщина, рождается и с женской «рухой». В отличие от мужчины, женщина