Кальдур Живой Доспех - Рост Толбери

Кальдур изо всех сил сделал вид, что является частью этого порта, знает его как свои пять пальцев, что он свой человек и просто идёт по делам, как делал это уже сотню раз. Внимания на него, вроде как, не обращали, не косились и не провожали взглядом. И уже ближе к концу порта, ему улыбнулась удача.

Удачливый рыбак и его напарник, только-только пришвартовали громадную лодку и выбросили с её борта несколько сетей, полных бьющейся рыбы. Он услышал их радостную речь издалека, результат рыбалки впечатлил их самих, и они скрылись в прибрежной биндюшке то ли покурить трубку, то ли употребить чего покрепче, прежде чем освобождать сети и разбираться с уловом.

Стараясь не делать резких движений, Кальдур спокойно прошёл рядом, скрыл свой силуэт за грудой ящиков и нагнулся к сетям.

— Что-то потерял? Э? — окликнули его со стороны биндюшки.

Рыбаки не собирались делать перерыв. Они пошли за инструментом. Один из нз держал вёдра, а второй стискивал в кулаках тесак и острый нож для шкуры. Кальдур чертыхнулся, поднялся, на ходу выдумывая, чтобы соврать и прикидывая, не стоит ли ему уже прямо сейчас начинать бежать.

— Это не он потерял, это я потеряла, — знакомый голосок прервал виноватое мычание Кальдура.

Анижа подбежала к вышедшим из биндюшки крепким рыбакам с перекошенными от злобы лицами и ткнула в них значком со своей шеи — солнцем с четырьмя большими навершиями по сторонам света.

— Простите, пожалуйста, если Дур-Дур успел сделать что-то непотребное или неприличное. Не успела уследить за ним, он как ребёнок, ну умественно-отсталенький у нас. Настоятельница послала нас за рыбой, сказала самой свежей, чтоб взяли. Он должен был только тащить кадку, на большее скудного ума его не хватит. А он отчего-то решил дать волю своей придури и побежал к реке. Может, самую свежую искал, как настоятельница сказала. Еле догнала его.

Моряки недоверчиво переглянулись, посмотрели на Кальдура и на невинные и наивные глаза Анижи. Снова переглянулись.

— И давно он такой? — кивнул один из них.

— С рождения, господин. Отдали его нам в монастырь, так как родители не хотели… ну такого. Вот мы за ним и присматриваем, юродивым. Бывает, конечно, натворит делов. А мне потом красней за него.

Рыбаки отошли, всё ещё поглядывая на Кальдура, пошептались и вернулись.

— Хорошая ты девчонка, — улыбнулся один из них. — И красивая. Жаль обет взяла. Тётя Мо… ой, ну… настоятельница меня самого растила. Батька на войне сгинул. Мать пропала почти сразу. Десять мне было, когда мне койку дали на чердаке и кормить начали, как родного. Эх. Давно я к ней не захаживал, аж стыдно стало. Не надо вам на рынок идти, мы вам рыбы так дадим. Она, и правда, самая свежая.

Он раскинул сети, выбрал рыб поживей, что ещё бились, да потолще, выкинул из старой корзинки мусор, нагреб туда улов и плотно закрыл крышкой.

— Вот, держи. Настоятельнице только не говори, что меня видела. Я к ней зайду скоро. Проведаю. Здоровье-то ещё при ней? Хотя не говори. Сам зайду.

— Ой, спасибо добрые господа! Да согреет и осветит вас Светлейшая Госпожа!

Она схватила корзинку в одну руку, в другую Кальдура. Дёрнула, словно непокорного ишака за вожжи, и повела прочь.

Они ушли от города, скрылись в лесочке неподалёку и нашли полянку на возвышении с видом на дорогу, город и реку. Кальдур молчал всю дорогу, и только когда они точно оказались наедине и вне пределов слышимости, прикрикнул на неё:

— Анижа!

— Ну что? — прикрикнула она в ответ. — Думал, уйду? Гони меня, кричи, ударь, не уйду. Буду рядом. Тут мне нужно быть.

— Да я ж о тебе волнуюсь, глупая ты овечка! Со мной опасно. Пойми это!

— Значит, вдвойне нужно рядом быть.

Она покраснела от злости, надула ноздри и щёки и совсем не думала отступать. Он замахнулся на неё, но ударить не посмел.

— Вот дурёха ты! — Кальдур топнул ногой и отвернулся. — Ну и чёрт с тобой! Сама потом поймёшь, что бежать пора было. А уже поздно будет.

— Дур-Дур! — прошипела Анижа.

— Ладно. Проехали, — Кальдур выдохнул примирительно, снова повернулся к ней, выхватил из рук корзинку. — Голодная? Нож есть? Не хочу руками рвать.

Она ещё немного посверлила его взглядом, тоже выдохнула, порылась в сумке и выдала ему совсем коротенькое лезвие, похожее скорее на маленькую стамеску, чем на нож. Кальдур открыл корзинку, достал оттуда рыбину и хряснул её об землю, что было силы — так, на всякий случай, вдруг ещё живая. Провел легонько лезвием по её брюху, раздвинул в стороны, избавился от потрохов, подцепил шкуру и умелыми движениями содрал.

Сразу же зачерпнул пальцами нежное мясо, засунул себе в рот и одобряюще заухал. Опомнился и протянул рыбину Аниже.

— Вот ты клубень, конечно, — она не взяла. — И варвар. Кто же ест рыбу сырой?

— Я ем. И дядя ел, — непонимающе забасил Кальдур.

— А червей из задницы вам кто доставал? — глаза Кальдура округлились смесью недоверия и ужаса, но Анижа не шутила и смотрела на него строго, уперев руки в бока. — А. Значит, ещё всё впереди. Ну, давай. Кушай-кушай. Приятного тебе аппетита.

* * *

Жаренная на костре рыба казалась яством, что подают по ту сторону Врат Её Царства. И Кальдура, и его старый приятель-желудок, едва могли оторвать себя от нагретой солнышком мягкой полянки, где им знатно похорошело после плотного обеда.

Анижа спокойно и не торопясь разделала и приготовила рыбу, но поела спустя часа два, как только солнце преодолело зенит. Оставшуюся рыбу они прикопали в корзинке в землю — надеялись, что она не попортиться ещё денёк или два.

— Что дальше? — спросила Анижа, наслаждаясь ветерком и уже порядком разыгравшимся солнцем.

— Даже не знаю, — честно признался Кальдур. — До Соласа отсюда дня два-три пути. Неплохо было бы рвануть туда. Может, мне удастся найти в столице пару знакомых, которые помогут.

— Ты жил в столице?

— Бывал там. И несколько людей, у которых есть положение, всё ещё должны мне.

— Что должны?

— Ну… жизнь. Или что-то менее обременительное. Вроде круглой суммы денег и помощи в том, чтобы исчезнуть. Уйти куда-нибудь, гдё всё это не достанет. Думаю, это место на востоке. Или на юге.

— И зачем ты хочешь насмешить Госпожу? — Анижа снова посмотрела на него с сомнением, пытаясь догадаться действительно тот дурак, или просто играет с ней.

— Мне на Неё вообще плевать, Анижа. Я жить хочу, — в ответ на его заявление Анижа скорчила ему рожу, покачала головой и постучала пальцем по виску, показывая, что он и правда не очень умный, но Кальдур не обратил внимания, и продолжил: — Это всё вилами по воде. Три дня по этим лесам мы не протянём, нужно хотя бы элементарно подготовиться. Хотя бы ботинки мне найти. И еды, которая не завоняет уже к завтрашнему обеду. Вернёмся пока в город. Может, удастся выполнить какую халтурку. Или напроситься к торговцам или к тому, кто поедет на телеге по тракту.