Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

— Но не передадут и не откроют, — отозвалсяРиго, снова прищелкнув пальцами с торжеством и угрозой. — К чертям вашихсвидетелей! К чертям ваши сотни людей! К чертям вас самих! Ха-ха! Разве я незнаю то, что я знаю? Разве нет у меня товарца для продажи? Вы, несчастныйбанкрот! Вы помешали моей маленькой шутке! Пусть так. Ну, а что же теперь?Дальше что? Для вас — ничего; для меня — все. Открыть мои плутни! Вот вам чегонужно! Так я их открою сам, и скорей, чем вам бы хотелось! Эй, контрабандист!Перо, чернил, бумаги!

Кавалетто все так же нехотя встал и все так женехотя подал требуемое. После короткого раздумья, сопровождаемогоотвратительной улыбкой, Риго написал, а затем прочел вслух следующее:

«Миссис Кленнэм (дождаться ответа)

Тюрьма Маршалси

комната Вашего сына

Милостивая государыня! — Я был вне себя, узнавот нашего узника (который взял на себя труд выследить меня с помощью шпионов,поскольку сам он, по политическим причинам, лишен свободы передвижения), что выбеспокоитесь о моей безопасности.

Спешу успокоить Вас: я жив, здоров иблагополучен.

Я поспешил бы к Вам, ни минуты не медля, номеня удерживает мысль, что Вы, быть может, еще не пришли к окончательномурешению по поводу того небольшого дельца, которое я имел честь Вам предложить.А потому уведомляю, что ровно через неделю от сего числа я явлюсь к Вам впоследний раз и надеюсь услышать от Вас, принимаете или не принимаете Вы моиусловия, со всеми вытекающими последствиями.

Подавляю свое горячее желание поскорейзаключить Вас в объятия и покончить это небезынтересное дело, единственно для того,чтобы дать Вам время обдумать и решить его к нашему полному и обоюдномуудовлетворению.

В ожидании назначенного срока я вынужденпереехать в гостиницу (поскольку наш узник расстроил мое налаженное хозяйство)и полагаю, что справедливо будет отнести все расходы по моему содержанию на Вашсчет.

Примите, милостивая государыня, мои уверения всовершеннейшем и глубочайшем почтении.

Риго Бландуа.

Тысяча поклонов дражайшему Флинтвинчу.

Целую ручки миссис Флинтвинч».

Дочитав свое послание до конца, Риго сложилего и театральным жестом швырнул к ногам Кленнэма.

— Эй! Кто там собирался передавать менякуда-то? Пускай пока передадут вот это по назначению и доставят сюда ответ!

— Кавалетто, — сказал Артур, — прошу вас,снесите Это письмо.

Но выразительный палец Кавалетто сноваобъяснил, что его дело — караулить Риго, которого он с таким трудом разыскал; апотому он так и будет сидеть на полу у двери, обхватив руками щиколотки, иникуда отсюда не тронется. Пришлось опять обращаться к помощи синьора Панко.Кавалетто чуть-чуть отодвинулся, так чтобы синьор Панко мог выбраться изкомнаты, а затем снова прижал дверь спиной.

— Не вздумайте только тронуть меня, иликак-нибудь непочтительно обозвать, или помешать мне допить эту бутылку вина всвое удовольствие, — сказал Риго, — не то я сейчас же отправлюсь вдогонку записьмом и отменю данный мною недельный срок. Вы искали меня? Вы меня нашли? Воти наслаждайтесь моим обществом!

— Когда я стал вас искать, я не сидел втюрьме, вам это хорошо известно, — сказал Кленнэм с горьким сознанием своегобессилия.

— Черт с вами и с вашей тюрьмой! — отвечалРиго, неторопливо доставая из кармана табак и бумагу и принимаясь свертыватьпапиросы своими ловкими пальцами. — Мне дела нет ни до того, ни до другого. Контрабандист!Огня!

Опять, как и прежде, Кавалетто поднялся ивыполнил его приказание. Было что-то жуткое в бесшумном проворстве холодныхбелых рук Риго с длинными гибкими пальцами, сплетающимися и расплетающимисяпо-змеиному. Кленнэма невольно пробрала дрожь, словно он и в самом деле увиделклубок змей.

— Эй ты, скотина! — крикнул Риго резко иповелительно, как будто перед ним был не итальянец, а итальянская лошадь илимул. — Я нахожу, что марсельский каменный мешок куда пристойнее этогозаведения. В его решетках и стенах есть какое-то величие. Это тюрьма для людей.А здесь что? Тьфу! Приют для умалишенных!

Он продолжал курить, но отталкивающая улыбкане сходила с его лица, и казалось, будто он втягивает дым не ртом, а своимкрючковатым носом, словно фантастическое чудовище на картинке. Взяв новуюпапиросу и прикурив от окурка первой, он заметил Кленнэму:

— Надо как-нибудь убить время, пока тотполоумный не вернулся с ответом. Попытаемся скоротать его беседой. Я потребовалбы еще вина, но нельзя же джентльмену пить с утра до вечера. А она хороша, сэр.Не совсем в моем вкусе, но хороша, клянусь тысячей дьяволов! Одобряю ваш выбор.

— Не знаю, о ком вы говорите, да и знать нехочу, — сказал Кленнэм.

— Della Bella Gowana, как ее называют вИталии, сэр. О миссис Гоуэн, о прекрасной миссис Гоуэн.

— Да ведь вы, кажется, бывший приспешниксупруга этой дамы.

— Приспешник! Сэр! Это дерзость! Я его друг!

— А вы всегда продаете ваших друзей?

Риго вынул папиросу изо рта, и в глазах у негопромелькнуло удивление. Но он тотчас же снова прихватил папиросу губами ихладнокровно ответил:

— Я продаю все, за что можно получить деньги.А как живут ваши адвокаты, ваши политики, ваши спекуляторы, ваши биржевые дельцы?Как живете вы сами? Как вы попали сюда? Не продали ли вы друга? Черт побери,ведь похоже на то.

Кленнэм отвернулся к окошку и вперил взгляд втюремную стену.

— Так уж заведено, сэр, — сказал Риго. —Общество продается само и продало меня, а я продаю общество. Но я вижу, у нас свами есть еще одна общая знакомая. Тоже красивая женщина. И с характером.Позвольте, как бишь ее фамилия? Ах, да, Уэйд.

Ответа не последовало, но было ясно, что Ригопопал в точку.