Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова

мутный взгляд обозревал просторы неведомой вселенной, а безвольно поникшие плечи изредка вздрагивали, будто тонкая игла колола его в нервный узел. Губы Олги задрожали, глаза увлажнились. Она бросилась к шептуну, обхватила его за плечи и аккуратно опустила голову на пол, отерев рот своим рукавом.

— Я привел ее, как и обещал, — раздался сзади подрагивающий от напряжения голос девочки. — Отдайте мне мальчишку и убирайтесь.

Олга на мгновение закрыла глаза, осознавая услышанное, после чего обернулась, обшаривая пространство вокруг себя испуганным взглядом.

Их было трое. Первый, Медведь, огромный и могучий, был непоколебим и тяжеловесен, словно его дух, с густой темно-бурой шапкой курчавых волос на голове, с прямым и надменным взглядом черных глаз из-под хмурых бровей и хищным изгибом губ на широком лице, поросшем бородою. Второй, Ящер, лысый и верткий, телосложением и лицом напоминал изнеженного подростка из богатой семьи: худой, узкоплечий, с тонкой длинной шеей и отвращением ко всему миру на вытянутой, по-змеиному острой мордочке. В его раскосых глазах, скрытых злым прищуром, сквозь восхитительную игру изумрудного и золотого проглядывала холодная, рассудительная жестокость. В третьем, Соколе, чувствовалась порода, выражавшаяся в его крайней сдержанности и спокойствии. Короткие желтые с черными подпалинами волосы торчали во все стороны, словно взлохмаченные ветром перья, большие светлые глаза внимательно изучали жертву, угловатое, по-птичьи заостренное лицо не выражало ни единого чувства.

Медведь окинул Олгу недоверчивым взглядом.

— Это и есть Великий Дух? — пророкотал он глухим рычащим басом.

— На ней печать, — раздраженно пояснил оракул. — Так я могу забрать мальчишку?

— Да, конечно, — рассеянно пробормотал Бурый, присев на корточки рядом со Змеею, что в страхе прянула прочь, оскалив белые клыки.

— А может кто-то поможет мне отнести его в приют, — девочка повысила голос.

— Ящер.

Тот недовольно хмыкнул, но повиновался. Грубо отпихнув вцепившуюся в Даримира Олгу, он взвалил бесчувственное тело на плечо и зашагал следом за ребенком. Медведь хотел было взять Змею за руку, но она отдернула кисть, спрятав ее за спиною.

— Ты видишь, кто я?

— Лучше, чем ты сам.

Бурый ухмыльнулся.

— Ну так как, Пернатый, что будем делать… — он подошел к Соколу, и, чуть понизив голос, добавил, — этот ублюдок убил твоего Мастера. Думаешь, он клюнет на приманку?

Сокол равнодушно пожал плечами.

— Я с ним ни разу не встречался, но, думаю, что он не такой дурак, раз смог водить нас за нос столько лет, — он поглядел на Змею. — Хотя, кто знает, может и такой.

— Тогда отвезем ее в поселок. Рано или поздно он объявится.

— Сомневаюсь, — пробормотал желтоглазый, распутывая звенья серебряной цепочки. Олга съежилась, подавив болезненный вздох, и вжалась в стену. Опять!

— Эй, — в дверном проеме показалась блестящая лысина взбудораженного Ящера, — кто-нибудь чует врага? Я видел, как кто-то вошел в библиотеку.

— Что?! — Медведь замер, опустив веки и прислушиваясь, после чего метнулся к окну. — Вот он!

Одним ударом мощного кулака он высадил хлипкую раму и перемахнул через подоконник, Ящер проворно скользнул следом, скалясь в безумной улыбке. Сокол проводил их спокойным взглядом, ничуть не поддавшись азарту погони, лишь покачал головою и присел рядом с пленницей.

— Руки.

Олга обреченно протянула запястья, силясь сдержать страх и злость. Кандалы со звонким хлопком защелкнулись, тяжким грузом оттянув предплечья.

— Шею.

Змея зашипела, но Пернатый не впечатлился подобным проявлением ее сущности.

— Только кусать не надо, хорошо? Мы не доверяем тебе, потому вынуждены позаботиться об этом. Не заставляй меня действовать силой.

Олга сникла. Прикосновения затворяющего металла холодило до зудящей боли, но вот пальцы йока… Она удивленно глянула на Сокола, что, коснувшись ее кожи, вздрогнул, отдернув руку, и, нахмурившись, отвернулся. Его пальцы были теплые, почти горячие, и дрожали. Обруч удавкой стянул шею, и Олга на миг перестала дышать, позабыв обо всем на свете, но спустя какое-то время воздух ворвался в сжавшиеся легкие, и она закашлялась, сплевывая мокроту.

— Ничего, скоро привыкнешь, — нервно усмехнулся Сокол, оправляя волосы.

— Ушел, — Медведь внезапно возник на пороге комнаты. — Странно, я так и не смог разобрать, кто именно был этой тенью. Вроде Лис, а вроде и не Лис… Будто в нос песку насыпали. А, черт с ним, пора выдвигаться. Поспеть бы к ужину.

— Погоди, — Ящер метнулся из-за спины Медведя, и Олга почувствовала укол в плечо. Мышцу скрутило так, что в глазах потемнело и под веками запрыгали шальные искры. Она еще некоторое время пыталась уцепиться за рвущуюся ткань реальности. Тело стало вялым и непослушным настолько, что она могла участвовать в собственных действиях лишь как сторонний наблюдатель, и всякая попытка повлиять на ход событий вязла в густом киселе, что окружил ее разум.

— По-моему, это было лишним, — произнес Сокол.

Бурый потянул за цепочку, что держала ошейник:

— Вставай, Змея. Поползешь своим ходом.

Через час пути йоки устроили небольшой привал у ручья: напиться и умыться — день выдался на удивление знойным. Олга, что молча плелась, ведомая, как собачонка на поводке, села на бережку, опустив стертые оковами ноги в ледяную воду, и никто бы не заметил неладного, если бы она, потеряв сознание, не рухнула лицом прямо в воду.

Сокол усадил икающую пленницу под деревом, хмуро вглядываясь в глупую улыбку и мутные, серые от дурмана глаза.

— Кажется, я переборщил, — склонившись над Олгой, озадаченно проговорил Ящер.

— Как всегда, — холодно произнес Пернатый, внимательно изучая ступни девушки. Лысый зло хмыкнул, но сдержался:

— Это странно! Обычное успокоительное, чуток подавляет агрессию. Я пичкаю зельем молодняк, и ничего такого с этими болванами не происходит.

— На то они и болваны… Намма50, глянь на это!

Сокол приподнял браслет на ноге, обнажив стертую до мяса лодыжку.

— Что за черт? — удивленно прогудел Медведь, рассматривая желтые сухожилия.

— Я тоже никогда подобного не видел, — Пернатый огладил короткую жесткую бородку. — И на шее, глянь, будто каленым железом прижгли, сплошные волдыри. Разве что руки еще более-менее.

— Дух запечатан. Неужели он чувствует… оковы?

— Быть может, они уже едины: Змей и девчонка? — высказал свое предположение Ящер. — Сколько лет она живет при Лисе?

— Сколько лет она вообще живет? — задумчиво произнес Сокол. — Возможно, оракул был прав, когда говорил об осторожности…

— А, может, врал, — резко одернул его Медведь, — это у них в крови — ложь и увертки. Перевяжи раны и возьми ее на руки, мы и так уже здесь задержались.

Пока Сокол рвал рубашку и снимал оковы, чтобы обработать раны, Змея, как завороженная, наблюдала за его движениями, не отрываясь ни на миг. Это внимание слегка нервировало йока, выводя из душевного равновесия, которое, судя по всему, давалось ему с немалым трудом. Он время