Экспедиция надежды - Хавьер Моро

– Не знаю… Ну, скажи, что лучше поздно, чем никогда.

– Но это же вранье… Лучше бы он не приходил! Зачем он здесь?

– Я тебе говорила, он ранен и обратился за помощью.

– Он хочет меня видеть?

– Он и не подозревает о твоем существовании.

– Давай все так и оставим.

Исабель вдруг задумалась, есть ли смысл насильно устраивать эту встречу. Было страшно, не нанесет ли она вред мальчику. Но потом она вспомнила о том позоре, который ему приходилось ощущать с самого детства. Перед глазами встал тот день в Ла-Корунье, когда Бенито в слезах прибежал с улицы и цеплялся за ее юбку, потому что его обозвали бастардом.

– Нет, пойдем… – решилась Исабель. – Я всегда тебе говорила, что у тебя есть отец. Я только хочу, чтобы ты убедился, что я тебя не обманывала, что я не была беспутной женщиной.

Мальчик понял, что это знакомство очень важно для матери, и скрепя сердце согласился. Как поведет себя раненый, когда узнает, что это его сын? Исабель ничего не ждала от этого мужчины. Предстоящее она воспринимала скорее как акт возмездия.

В больнице им пришлось ждать, пока Бенито проснется. Когда он очнулся, Исабель подвела к нему мальчика и сказала:

– Помнишь тот вечер около Башни Геркулеса, который мы провели в разрушенном корабле? Ну так это твой сын. Его тоже зовут Бенито.

Тот остолбенел. В обоих угадывалось неуловимое, но очевидное сходство. Черты лица сына казались не такими резкими, как у отца, ростом он был выше и более мускулист.

– Чем ты занимаешься? – спросил старший Бенито.

– Я у-у-у… – Ему не удавалось закончить фразу. – У-учусь.

Исабель осознала, что сын опять заикается, как в свои худшие времена, и моментально закончила беседу:

– Пойдем домой, – сказала она ему. Затем, обернувшись к Бенито, сообщила: – Я лишь хотела, чтобы он увидел тебя и убедился, что ты существуешь, потому что я ему часто о тебе рассказывала, когда он был маленьким. Чтобы он не думал, что ты – просто моя выдумка.

Стоило вернуться домой, как мальчик перестал заикаться. Но Исабель не казнила себя за то, что настояла на их встрече. Она поступила так по внутренней потребности стереть пятно со своего прошлого. И сейчас, наконец, ей это удалось.

Через несколько дней вернулся из пастырской поездки дон Рикардо и зашел в больницу повидать Исабель. Уже без каких-либо сомнений она все ему рассказала. Еще в самом начале их отношений она призналась епископу, что Бенито – не приемный сын, а плод обманутой любви; сейчас она умоляла прелата не выдавать властям раненого, хоть он и сражался в противоположном лагере.

– Я слишком многого прошу?

Дон Рикардо ни на миг не потерял самообладания и не выказал никакой враждебности к Бенито-старшему. Он привык иметь дело со сложными ситуациями.

– Только прошу вас, дайте мне немного времени на раздумье; посмотрим, как нам с ним поступить.

78

Когда Гутьеррес получил письмо Бальмиса, уже не было никакой возможности последовать совету начальника и вернуться на полуостров. Наполеоновские войска вступили в пределы королевств Испании, и Карлу IV пришлось искать убежища во Франции. Страна осталась без власти в разгар военных действий. В 1808 году Хосе Бонапарт[85] воцарился на мадридском престоле. Бальмис отказался присягать на верность новому королю, – да и как бы он мог, если вся его слава и профессиональный успех были достигнуты под покровительством Карла IV? Доктор был изгнан из научного медицинского сообщества столицы, а его имущество подлежало конфискации. Он оказался совершенно беззащитен, и вскоре французские оккупационные войска разграбили его жилище. До самой смерти он будет вспоминать свой ужас, когда, придя домой, обнаружил выбитую дверь, сломанную мебель, заваленный бумагами пол, изрезанную обивку кресла, перевернутую постель и опрокинутые книжные полки… Исчезли все ценные вещи, но в тот миг его заботило не это. Он лишь надеялся, что воры не унесли с собой самое главное – его подробный экспедиционный дневник, который он собирался завещать будущим поколениям. Вместе со слугами они искали повсюду, перебрали весь ворох бумаг, но документ исчез. Бальмис окончательно пал духом, ему хотелось умереть. Исчезновение записей было сродни ампутации, потому что дневник составлял с ним единое целое, как рука или мозг. Это утрата печалила его всю оставшуюся жизнь.

Бальмис бежал в Севилью, а потом в Кадис, следуя за Центральной хунтой, взявшей в свои руки власть[86], ибо король, беспомощный узник, покинул Испанию. В декабре 1809 года Бальмис наконец получил краткий отчет экспедиции Сальвани, отправленный из Ла-Паса. Каталонец описывал свое путешествие по вице-королевствам Перу и Новая Гранада и сообщал о намерении посетить Буэнос-Айрес; однако сразу оговаривался, что вряд ли эта поездка осуществится по причине прискорбного состояния его здоровья. В своем послании он также ходатайствовал о предоставлении ему места интенданта в Ла-Пасе или Лиме, где эти должности на тот момент были вакантны. Но Бальмис, все еще продолжая таить против него злобу, отказал ему в прошении и заодно обвинил в том, что он непозволительно затянул продвижение экспедиции.

– Если я сумел выполнить свою миссию и обогнуть земной шар всего за тридцать три месяца, то почему Сальвани свою задачу выполнил только наполовину?

– Позвольте вам заметить, что вы несправедливы к доктору Сальвани.

Таким резким тоном с ним говорил доктор Флорес – тот самый гватемальский врач, который первым представил королю проект экспедиции и имел все шансы получить пост начальника миссии.

– Возможно, вы не представляете себе безлюдные просторы Южной Америки, пересеченную горную местность Анд и непроходимые тропы в сельве. Вероятно, в Новой Испании и на Филиппинах вам не пришлось столкнуться с такими жестокими физическими нагрузками, которые, должно быть, испытывает Сальвани.

– Я уже несколько лет не получал его отчетов, а на мои письма он не отвечает, – проворчал Бальмис. – Я писал ему в Буэнос-Айрес и приказывал немедленно возвращаться на полуостров.

– Если он вам не ответил так скоро, как вы рассчитывали, то, наверное, ему не позволило состояние здоровья. Вы же сами говорили, что, когда ваше здоровье пошатнулось, вы сразу же отделились от экспедиции.

– Я было подумал о худшем…

– В каком смысле?

– Что Сальвани совсем забросил экспедицию.

Бальмис был прав. Хосеп Сальвани навсегда оставил экспедицию… по причине кончины. Поэтому он и не получил приказа Бальмиса о возвращении в Испанию. После завершения маршрута в восемнадцать тысяч километров верхом по сельве, пустыням и горным кручам Сальвани простился с жизнью в Кочабамбе. Путь из Ла-Паса занял у него тринадцать месяцев. Его энтузиазм в отношении вакцинации не угас ни от сложностей путешествия, ни