Две королевы - Джон Гай

12 июня лорды собрали Тайный совет в Толботе и объявили Босуэлла «главным заговорщиком и убийцей нашего доброго короля и осквернителем тела Ее Величества». В сущности, это был квазисудебный вердикт, отменявший оправдание Босуэлла в убийстве Дарнли и открывавший путь к его «отстранению» или к «судебному поединку» на поле боя.

Захват Эдинбурга был главным достижением лордов. Хантли и его союзники попытались вернуть город, но были вынуждены укрыться в замке, где оказались под защитой сэра Джеймса Бальфура, нового капитана замка и ставленника Босуэлла. Но Бальфур совершил поворот, бесстыдный и гибельный для Марии — переметнулся на сторону противника. Он решил поддержать лордов конфедерации в обмен на обещание простить его участие в убийстве Дарнли. Обида и страх переполняли его с тех пор, как оправдали Босуэлла. Его предательство гарантировало, что Хантли останется в замке — возможно, это его устраивало, поскольку он уже сжег все мосты в своих отношениях с Босуэллом — до тех пор, пока не успеет помочь Марии и Босуэллу в решающей схватке.

Лорды конфедерации ликовали. Они ждали, что вскоре к ним присоединится Аргайл, армия которого превосходила армию любого из них. Тем временем Мортон позволил своим людям разграбить Эбби-Кирк и королевский монетный двор, где они забрали остатки золотых и серебряных блюд, ждавших превращения в монеты, а также купель, которую так и не удалось расплавить.

В этих стесненных обстоятельствах к Марии вернулась решительность и здравомыслие. Она словно стряхнула с себя пелену и снова стала собой. В ночь на 11 июня она бежала из замка Бортвик. Ей всегда нравилось переодеваться в мужскую одежду. Как сообщал Дрери, королева переоделась в мужское платье и поскакала верхом «в сапогах со шпорами… в ту же ночь из Бортвика в Данбар, где не знала никого, кроме милорда герцога [Босуэлла] и нескольких его слуг, которые встретили Ее Величество в миле от Бортвика и сопроводили в Данбар». Почти сразу же после прибытия в замок Босуэлл снова покинул его и направился в Мелроуз, чтобы встретиться со своими вассалами из «пограничного края». Они должны были составить основу его пехоты, однако на его зов явились не все. Дрери подкупил Эллиотов из Лиддесдейла — контрабандистов, которые в прошлом году подстерегли и ранили Босуэлла, — чтобы помешать им присоединиться к войску Марии. Это стало для Босуэлла тяжелым ударом. Но еще серьезнее было предательство Бальфура, потому что по его совету Мария, вероятно, в отсутствие Босуэлла, могла посчитать безопасным покинуть Данбар и вернуться в столицу.

13 июня лорды герольды прошли с барабанами по улицам Эдинбурга, чтобы собрать войско под своими знаменами для защиты принца — добровольцам предлагалась щедрое жалованье в размере 20 шиллингов в месяц. Когда наконец прибыл Аргайл со своими горцами, численность армии составила три тысячи человек.

На следующий день Мария нанесла ответный удар. Она выпустила воззвание, приказывая верным ей подданным собраться следующим утром у Масселборо, неподалеку от восточных ворот Эдинбурга. Чтобы подбодрить свое войско, она заявила, что через двадцать четыре часа будет в Эдинбурге или Лите. Затем во главе отряда из шестисот человек она поскакала в Хаддингтон, где к ней присоединился Босуэлл с двухтысячной армией. У Марии было всего две тысячи шестьсот человек, но по пути к ней присоединялись новые сторонники. Кроме того, у нее было преимущество в артиллерии — из оружейных запасов Данбара она взяла три или четыре бронзовые пушки.

Мария вела себя вызывающе. Она больше не обращала внимания на ограничения, которые накладывало на нее королевское звание. Волосы у нее были растрепаны, и она надела чужую одежду. По словам Дрери, Мария была «одета как все женщины Эдинбурга». На ней было «красное платье с рукавами, стянутыми шнурками, воротник с рюшами, бархатная шляпа и шарф». Капитан Инчкита — француз, состоявший на службе у Босуэлла, писал в своем дневнике, что Мария была в «красной юбке, едва доходившей до середины ног».

Мария и Босуэлл поскакали в Сетон, оставив войско ночевать в полях в окрестностях Престонпанса. Узнав об их приближении, лорды собрали свои отряды и ночным маршем двинулись на Масселборо. Командовали войском Мортон и Атолл. На их знамени, которое несли на двух копьях во главе колонны, был изображен мертвый Дарнли. Он лежал в саду под деревом, одетый в ночную сорочку, а рядом на коленях стоял ребенок, который со слезами говорил: «Рассуди и отомсти за меня, Господи!»

В пять утра следующего дня Мария и Босуэлл были уже в пути. Это было воскресенье, 15 июня, ровно через месяц после их венчания. На их знаменах красовались Андреевский крест и стоящий на задних лапах лев — символы св. Андрея, покровителя Шотландии и короны. Две армии сошлись у Карберри-Хилла, высокого гребня рядом с Инвереском, почти в двух милях к юго-востоку от Масселборо. Мария выбрала позицию приблизительно в миле к северо-западу от деревни Элфинстоун под защитой земляного укрепления, возведенного лордом-протектором Сомерсетом во время последней кампании «грубых ухаживаний». Миновав старый мост у Масселборо, лорды увидели армию Марии, укрепившуюся на возвышенности. Они прошли несколько миль вверх по течению реки Эск до деревни Каусленд, почти в двух милях к юго-востоку от Карберри-Хилла, где и остановились.

Это был долгий жаркий день. Армии, примерно равные по силе, не решались атаковать друг друга. После трех часов стояния дю Крок, который следовал за армией конфедерации на некотором расстоянии, предложил себя в качестве посредника в переговорах. Через переводчика он просил лордов конфедерации избежать кровопролития, убеждая, что преследование Босуэлла — это одно, а военное противостояние с помазанной королевой — совсем другое. Лорды выслушали его и ответили, что есть всего два способа избежать сражения. Первый — Мария навсегда расстанется с Босуэллом. Второй — Босуэлл выйдет на поединок.

Дю Крок колебался. Такие условия больше напоминали ультиматум. Он попытался уговорить лордов, которые постепенно теряли терпение. Они заявили, что скорее живыми лягут в могилу, чем откажутся от мести за смерть Дарнли. Начались упражнения в риторике. Особое искусство проявил Мортон, заявив, что «они подняли оружие не против королевы, а против убийц покойного короля, и если Ее Величество либо выдаст [Босуэлла] для справедливого наказания, либо удалит его от себя, то они продолжат верно служить ей».

По настоянию Мейтланда посол пересек отрытую местность между двумя армиями и поднялся на холм. Его провели прямо к Марии, которая — по-прежнему в чужом платье — сидела на камне и разговаривала с Марией Сетон. Дю Крок поцеловал ей руку и передал предложение лордов. Мария слушала, и глаза ее горели яростью. Она знала, чего можно ждать от лордов. «С их стороны очень дурно, — сказала королева, — нарушать подписанное ими же соглашение, после того, как они сами выдали меня за него, а его признали невиновным в деянии, в котором теперь обвиняют». Мария предложила лордам сдаться. Пусть сложат оружие, и она проявит милосердие. «Если они попросят о прощении, я с радостью дарую им его и приму их с распростертыми объятиями».