Игла и нить - Кэри Томас

Он всегда соглашается с Эффи.

– Да пусть хоть подавится этим хвостом, – ответила Эффи. – Анна, если мы этого не сделаем, Роуэн придется совсем туго. Ты ведь этого не хочешь?

Анна покачала головой. Последнее, чего бы она хотела, – это чтобы жизнь Роуэн превратилась в настоящий кошмар.

– Я в деле, – решилась она.

– Отлично. У меня на примете уже есть парочка слухов. – Эффи хитро улыбнулась. – Мы могли бы убедить всех, что Коринн – нимфоманка.

– Думаю, все и так уже в курсе, – заметила Роуэн, покачав головой.

– Есть еще идеи?

Мэнди вышла вперед:

– Вся репутация Коринн построена на том, что она вся из себя такая спокойная и расслабленная, вечно твердит о свободной любви, притворяется другом каждого из учеников… Фу, меня прям трясет от нее. Что, если подмочить ей эту репутацию? Мы могли бы сказать, что на самом деле у нее случаются вспышки неконтролируемого гнева и вся эта йога и наркотики предназначены для того, чтобы держать его в узде, потому что в любой момент она может… – Мэнди щелкнула пальцами, – выйти из себя и впасть в ярость.

Эффи на секунду задумалась.

– Довольно хитро придумано… – наконец решила она. – Может быть забавно. Мне нравится. Я же придумала кое-что специально для Дарси. – Эффи театрально откашлялась и продолжила: – Считается, что все мальчишки рады бы за ней поухлестывать, но сама она мечтает лишь об одном мужчине. И о каком, черт побери, мужчине! О самом директоре Конноти.

– Что? – прыснула Роуэн. – Это же чистое безумие. Никто в подобное верить не станет.

– Ну, при нормальных обстоятельствах никто бы действительно не поверил, – согласилась Эффи, – но ведь это будет волшебная сплетня.

– Но ведь он такой… такой… – Мэнди содрогнулась от одной мысли о директоре, – старый и страшный, бе! Я не могу даже представить их вместе.

– Что ж, если заклинание сработает – очень даже сможешь, – заверила ее Эффи. – А что насчет Оливии?

– У меня есть идея. – Роуэн подняла руку. – Пусть она захочет быть копией Дарси. Будет одержима ею, будет ее ревновать и пойдет на все, чтобы стать Дарси, во всех отношениях.

Эта идея была не лишена смысла, поскольку во многом соответствовала реальности. Оливия отлично понимала, что за Дарси ей не угнаться, а потому чрезмерно заботилась о том, как она выглядит и во что одевается, чтобы компенсировать свою непохожесть на лидера «соковыжималок».

– Должным образом извращенно, – одобрительно кивнула Эффи.

– В конце концов, ведь именно она придумала прозвище Чудище, – добавила Роуэн, испытывая неловкость за свое предложение.

– Итак, все согласны? – подытожила Эффи. – Коринн страдает от приступов неконтролируемой ярости, Оливия одержима Дарси, а сама Дарси мутит с директором Конноти. Та-да!

Все согласно закивали, в том числе и Анна. В формулировке Эффи придуманные ими сплетни казались еще более абсурдными и нелепыми, чем когда-либо. Разумеется, никто в них не поверит. Эффи принялась записывать сплетни и текст заклинания, чтобы передать остальным для заучивания. Анна снова и снова повторяла предназначенные для заучивания слова, чтобы они отпечатались у нее в памяти. В этом девочка твердо намеревалась не становиться слабым звеном их группы.

– Готовы?

Эффи взяла в руки большую банку, внутри которой кружили три мухи, огромные и злые. Они яростно бились о стенки своей стеклянной тюрьмы. Девушка поднесла банку к глазам и внимательно посмотрела на своих пленниц.

– Три мухи на три слуха. – С этими словами Эффи поставила банку на середину комнаты, а затем расставила вокруг три бумажных стаканчика. – Их утренние смузи, – объяснила она. – Положите рядом свои телефоны.

– Это еще зачем? – удивилась Роуэн.

– Нам нужно, чтобы сплетни распространились по школе как можно быстрее, и телефоны – самое верное для этого средство.

Аттис начал разбрасывать соль по кругу, затем рисовать внутри круга прямые, чтобы получилась пентаграмма. Как только он закончил, Эффи шагнула вперед. Все посмотрели на нее. Глаза Эффи блестели на свету. Она подняла руки вверх и проговорила:

Анна представила окружающий их магический круг, мощный в своей защите. Они повторяли слова заклинания до тех пор, пока необходимость в визуализации круга не отпала и Анна не почувствовала его. Плотный и целый, он отреза́л их от мира швейной мастерской и помещал за его пределами – в любое другое место: в темный лес, на высокую гору или в пустыню.

Эффи посмотрела на Мэнди, и девушка нервно шагнула вперед:

– Я взываю к сторожевым башням Севера, стихии земли. Явите нам свою справедливость, мощную и беспощадную.

Затем вперед вышла Роуэн:

– Я взываю к сторожевым башням Востока, стихии воздуха. Явите нам свою справедливость, коварную и настоящую.

Настал черед Эффи.

– Я взываю к сторожевым башням Юга, стихии огня. Явите нам свою справедливость, сильную и яростную.

Слова вырвались у Анны легко, словно сами собой, будто они только и ждали, когда ей нужно будет их произнести:

– Я взываю к сторожевым башням Запада, стихии воды. Явите нам свою справедливость, страстную и чистую.

А затем все вчетвером они проговорили:

– Силой пентакля, жезла, кинжала и чаши наполни наше заклинание природной справедливостью.

Эффи открыла банку с мухами; они высвободились из своей тюрьмы, но не вылетели за пределы очерченного круга, а принялись гоняться друг за другом, неистово жужжа. Эффи положила листы бумаги, на которых она изложила придуманные ими слухи, в банку.

Девушки повторяли заклинание все громче, мухи жужжали все энергичнее. Анна почувствовала, как эта энергия струится и по ее венам. Ощущения были иными: магия, которую девочка чувствовала прежде, рождалась внутри ее как бы невзначай, нежно и неуверенно, словно сон. Энергия, или магия, что сейчас струилась по ее венам, была несомненной, сильной – она жила внутри Анны и в окружающем ее пространстве. Все это: стихии, жужжание мух; гнусные сплетни и мрачные слова – словно нити тугой паутины, которая тряслась и подрагивала от злого восторга. Девушки почти выкрикивали заклинание. Анна разрывалась между восторгом и паникой – будто она стояла на краю обрыва и смотрела вниз.