Кровавое заклятие - Дэвид Э. Дархем

Пичуга пошевелилась на тюфяке. Перекатилась со спины на бок, отвернувшись от Шпрота. Казалось, он мог услышать как открываются ее глаза — совсем не похожие на глаза девочки из сна. Пичуга родилась на севере Кендовии. Легкие серебристые волосы придавали ей сходство с мейнками, хотя глаза были узкими, не утопали в глазницах, а находились на одном уровне с лицом. Они казались ленивыми и сонными, но это была лишь видимость: Пичуга обладала острым, цепким и хищным умом. «Сны теряют силу за пределами своего царства, — не раз говорила она Шпроту. — Только действия имеют значение». Шпрот полагал, что она права, но не мог понять, пытается Пичуга таким образом ободрить его или пристыдить.

Пираты завтракали на берегу. Шпрот прошелся среди них, улыбаясь, отпуская шутки и поддразнивая. Люди расположились на скамьях вокруг печи, которая переехала сюда из Белой Пристани. Это была массивная чугунная бандура. Шпрот самолично возглавил отряд, чтобы выручить ее. Он отыскал печь на пепелище, в которое превратил поселение боевой корабль Лиги. Теперь она гордо стояла берегу маленького южного острова — их третьего по счету убежища за несколько последних месяцев, и ее вид поднимал боевой дух пиратов.

Шпрот наклонился над печкой, вдыхая запах ветчины, и уже протянул руку, собираясь стащить кусочек. Он не заметил Лику Алайна, стоявшего чуть поодаль, пока тот не заговорил.

— Почему ты не рассказал всем о ключе? — спросил генерал. — Почему утаил то, что сказал пленник?

Аппетит Шпрота, его хорошее настроение, его наконец-то обретенное спокойствие — все исчезло в единый миг. Он знал, разумеется, что рано или поздно придется это сделать. Прошло уже восемь дней с тех пор, как пираты напали на боевой корабль Лиги. Всем, кто слышал о ключе, Шпрот приказал помалкивать, но среди пиратов сложно сохранить тайну. Особенно учитывая, что все знали о пленнике — штурмане с корабля Лиги. Шпрот проклинал себя за то, что притащил его сюда. Надо было убить штурмана прямо на корабле, но Шпрот не сумел воспротивиться искушению взять такого ценного языка. Вдобавок он очень хотел услышать то, что мог рассказать этот человек. Еду и воду пленнику носили только те, кто был на корабле. Шпрот допрашивал штурмана лично, в присутствии одного лишь Довиана. И все равно слухи о пленнике быстро разнеслись среди пиратов.

— Здесь я принимаю решения, а не вы. Если я что-то делаю, значит, на то есть причина.

— А мне казалось, вами командует Довиан, — отозвался генерал. — Ты всего лишь рядовой пират, верно? Ты сам так сказал: Шпрот, простой пират. Один из многих…

Юноша поглядел на Алайна сквозь волну дрожащего от жара воздуха, поднимающегося от плиты.

— Кто бы у нас ни командовал, это уж точно не вы.

Голос Шпрота стал жестким, в нем прорезались опасные нотки. Он не собирался отвечать так резко, но не мог управиться с гневом. Злость вспыхивала каждый раз, когда Алайн пытался подгонять его. Проклятие! Шпрот молчал о ключе не из робости. Ему просто требовалось время, чтобы все взвесить и обдумать. Лика не имеет права ему указывать!

— Довиан согласен со мной, — сказал генерал.

Словно по сигналу, старый пират поднялся со скамьи и вышел вперед, похожий на огромного раненого медведя. Каждое движение причиняло боль, и Довиан крепко стиснул зубы, стараясь не показывать ее. В последние недели он, похоже, чувствовал себя несколько лучше; по крайней мере чаще стоял на ногах. Шпрот не знал наверняка, действительно ли болезнь отступила, или приемный отец тщательно скрывает ее.

Лика меж тем продолжал:

— У тебя в руках есть оружие, которое может нанести Лип чувствительный удар. Тебе следует рассказать об этом, чтобы мы все вместе придумали, как использовать его наилучшим образом.

Шпрот перевел взгляд с акацийца на кендовиаица, едва сдерживая раздражение. Довиан посмотрел на юношу немного виновато. В глубине грустных глаз скрывалось разочарование.

— Поговорим об этом позже…

— Нет, — сказал Лика, — поговорим сейчас. Полагаю, многим будет интересно. Ваш юный капитан носит на шее ключ, о котором вам всем следует знать. Люди, хотите услышать подробности?

Никто из пиратов не ответил, однако их молчание было достаточно красноречиво. Разумеется, все хотели знать, причем Шпрот понимал, что товарищи заслужили это знание. Он кинул свою еду обратно на плиту; аппетит пропал окончательно.

Тем же днем пираты собрались на большую сходку, как и хотел Лика. Все расселись на песке возле кромки воды, в тени кокосовых пальм. Небо над головой было безоблачным — высокий купол насыщенного голубого цвета, не разбавленного ничем, кроме сияющей белизны солнца. Пичуга, Клайтус, Джина и остальные, кто принимал участие в нападении, с облегчением сняли печать молчания и заговорили разом.

— Все началось несколько месяцев тому назад, — сказала Джина, — когда мы взяли бриг Лиги с помощью «когтя» Шпрота. Мы вернулись с неплохой добычей, помните? Среди прочего добра была одна штуковина, особо ценная.

— Видите медальон на шее у Шпрота? — спросила Пичуга. — Вот о нем и речь. Мы и не догадывались, что это такое покуда штурман из Лиги не рассказал нам. Медальон — один из ключей, которые открывают платформы.

— Их существует всего двадцать, — вставил Нинеас. — Только двадцать. Один у нас.

— Мы прихватили с собой штурмана, — прибавил Клайтус. — Готов поспорить, Шпрот узнал от него много интересного. Теперь вопрос: какую пользу можно извлечь из ключа и из нашего нового источника сведений?

Несколько следующих часов пираты с жаром обсуждали этот вопрос. Они строили планы и предлагали идеи — в основном связанные с местью и жаждой невиданной наживы. Всякий знал, что Лига сказочно богата, а вкусы ее членов весьма экстравагантны. Что могло быть внутри этих платформ? Тысячи рабов? Склады, набитые мистом? Куртизанки неземной красоты? Тонны золота и серебра? Плавучие дворцы, отделанные мрамором, увитые цветам и виноградными лозами? Пираты воображали, как они оденутся в шелка и бархат, наполнят вином чаши, вырезанные из бирюзы, наедятся до отвала изысканными яствами. Их ждет море удовольствий. Они будут купаться в роскоши до конца жизни. Несбыточная мечта любого морского разбойника… Да что там! Пираты, может быть, сами наладят торговлю мистом! Вот тогда они возьмут Хэниша Мейна за яйца и получат столько денег, что и вообразить невозможно.

С позволения Довиана пираты привели пленника. Его руки были связаны, одежда превратилась в лохмотья, лицо покрывали пятна засохшей крови; испуганный и жалкий, он робко стоял в центре бурлящей толпы. На вопросы он отвечал без особой охоты — иногда приходилось дать ему пинка или двинуть в зубы, но в конце концов штурман рассказал все, что требовалось пиратам. И эти сведения распалили их еще больше.

Шпрот не мешал разговорам и лишь молча удивлялся тому, как быстро его друзья утратили здравый смысл. На пути пиратов стояло несколько серьезных препятствий, но о них все позабыли. Лика Алайн не возражал, и даже Довиан, казалось, верил, что предложенные планы имеют право на существование. Лишь после того как пираты выдохлись и гомон улегся, Довиан откашлялся и заговорил: