Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

Среди недовольных были и некоторые влиятельные сенаторы, выступавшие против самой политики безжалостного ограбления и порабощения побежденных. Это были представители рода Сципионов и их сторонники, полагавшие, что обращение с побежденными должно быть более мягким, что народы, склонившиеся перед силой римского оружия, должны быть не рабами, а клиентами, что Рим не нуждается в новых провинциях и следует оставить у власти царей и других правителей в качестве союзников римского народа.

Это были последователи скончавшегося к тому времени победителя Ганнибала Публия Корнелия Сципиона, который сохранил когда-то побежденный Карфаген, позаботившись лишь о том, чтобы он не был опасен для Рима в военном отношении. Ту же политику он проводил и по отношению к Филиппу V и Антиоху III. Именно за это сенат выразил ему недоверие, и Сципион, добровольно покинув неблагодарный Рим, остаток жизни провел в своем поместье в Кампании.

Яростным противником Сципиона долгие годы был воин, сражавшийся под его орлами, а затем влиятельный римский сенатор Марк Порций Катон (234–149 гг. до н. э.), вокруг которого сгруппировались сторонники жесткой политики по отношению к побежденным. Катон имел основание считать, что война с Персеем – результат политического просчета сената, сохранившего Македонию под властью Филиппа V, и что уже тогда не надо было миндальничать ни с ним, ни с греками, своим поведением показавшими, что им должно быть рабами.

Катон был человеком достаточно образованным и мог читать греческие книги. Но, видя, с каким интересом римская молодежь относится к греческой образованности, с какой жадностью она воспринимает греческую культуру и греческий образ жизни, он стал врагом всего греческого, яростным защитником римских традиций и обычаев, которым, как ему казалось, угрожало забвение. Чтобы не пользоваться услугами греков, – а они стояли в Риме во главе школ, – он сам обучал своего сына и даже написал историю древнейших времен Италии на латинском языке. До этого считалось, что латинский язык не настолько развит, чтобы на нем можно было писать что-либо, кроме донесений сенату.

В годы старости Катона, после битвы при Пидне, наблюдается сближение позиций Катона и Сципионов. Однако Катон по-прежнему недолюбливает греков и выступает против возвращения на родину ахейских заложников, среди которых был учитель и друг Сципиона Эмилиана великий историк Полибий.

Победа и триумф над иллирийцами. После разгрома Персея было решено расправиться с его союзником – иллирийским царем Гентием. Претор 168 года до н. э. Луций Аниций Галл осадил столицу иллирийцев Скорду, а потом взял ее штурмом. Война была закончена в 30 дней. Во время триумфа Гентий был с позором проведен в триумфальной процессии. Побывав в Греции, Аниций решил вместо обычных гладиаторских боев показать римлянам в цирке знаменитых греческих артистов, певцов и музыкантов. Во время их выступления зрители стали шуметь. Торжество по случаю победы могло окончиться бурным недовольством, если бы триумфатор не нашелся. Он призвал актеров и приказал им вместо пения и музицирования вступить друг с другом в драку. Видя ликторов, вооруженных пучками розог, – а порка актеров на сцене Рима была обычным делом, – артисты выполнили требование Аниция, и зрители радостными криками приветствовали невиданное до того зрелище: греки бьют греков.

Такова была римская толпа в середине II в. до н. э. Таковы были нравы города, который греки справедливо считали варварским, таковы были римские полководцы, которых они совсем недавно приветствовали как «освободителей».

Политика Рима в Африке. После победы над Ганнибалом Карфаген уже не представлял Риму угрозы в военном отношении. Однако город, освобожденный от расходов на армию, переживал экономический подъем. К тому же нумидийский царь Масинисса, тот самый, с помощью которого Корнелий Сципион одержал победу над Ганнибалом, постоянно подстрекал римлян к войне с Карфагеном. После посещения Масиниссой Рима в Карфаген было отправлено посольство во главе с Катоном. Вернувшись в Рим, Катон выступил в сенате. Потрясая захваченными в Карфагене смоквами и виноградными гроздьями, Катон говорил, что город, вырастивший такие плоды, опасен римлянам, и призвал к разрушению Карфагена. С тех пор, на какую бы тему ни выступал Катон, он заканчивал ее словами: «А все-таки я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен». В сенате были противники такой политики, но упорство Катона одержало верх.

Найти повод для войны было не трудно: на карфагенян натравили Масиниссу, согласно договору с Римом, Карфаген не мог вести ни с кем войн без разрешения римлян. Оборона карфагенян была расценена как нарушение договора.

Падение Карфагена. Пунические войны были войною трех поколений. Дедам после двадцатилетних сражений на суше и на море удалось овладеть Сицилией и выловить во взбаламученной битвами воде Сардинию. На долю отцов досталось самое тяжелое – выдержать натиск великого Ганнибала и высадиться в Африке, сломить хребет Карфагенской державе. Внукам оставалось, казалось бы, немногое – уничтожить сам Карфаген, лишенный флота и армии и к тому же уже окруженный подкупленными Римом нумидийцами царя Масиниссы. Поход на Карфаген мыслился как прогулка за богатой добычей, и к городу двигались вместе с небольшой армией пустые корабли, чтобы вместить богатства, накопленные веками.

Но, как говорят, у осажденного дома сами вырастают стены, а у его защитников утраиваются силы. Казалось, над теми, кто вышел в 149 г. до н. э. на стены Карфагена, чтобы его отстоять, витала сама семисотлетняя история, и они слышали подбадривающие голоса первых строителей города, основавших на чужбине Новый Тир, и колонистов, отплывших на кораблях Ганнона в океан, чтобы на обращенных к неведомому материку берегах Ливии насадить ростки финикийской цивилизации, Магона и других великих карфагенских агрономов, превративших, хотя и руками рабов, пустоши Ливии в сады и добившихся похвалы не от кого-нибудь, а от самого Катона.

Осада Карфагена длилась три года. Осажденные выказали чудеса изобретательности и героизма. Женщины срезали свои волосы, чтобы сплести из них тетивы метательных машин. В оружейных мастерских вместо железа и меди расплавляли золото и серебро. Для строительства кораблей разбирались кровли домов. Когда римляне перекрыли своими кораблями выход сооруженному втайне флоту, к морю был прорыт новый канал, и не для бегства – для сражения. На заключительном этапе войны во главе осаждающей армии был поставлен Сципион Эмилиан, сын победителя Персея, Эмилия Павла. Используя огромное численное превосходство своего войска, ослабление сил защитников голодом, он вломился в Карфаген и, сокрушая квартал за кварталом, преодолевая в уличных боях отчаянное сопротивление карфагенян, подошел к городской крепости Бирсе, где ему сдались 36 000 воинов во главе с последним полководцем Карфагена Гасдрубалом. Жена Гасдрубала, проклиная трусость супруга, схватила детей и бросилась с ними с кровли храма в огонь. Современники могли вспомнить, что, по распространенной легенде, в огне погибла когда-то и основательница Карфагена Элисса, которую римляне называли Дидоной.

По специальному приказу