Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии - Михаил Майзульс

Физиогномические типажи демонов и грешников, появившиеся в готическую эпоху, продолжали жить и в Новое время. На сатирических рисунках, созданных с конца XV в. до наших дней, мы нередко встречаем те же два типа: злодея или хитреца с длинным крючковатым носом и мужлана с плоским носом-пятачком. Их можно без труда найти среди гротескных лиц (visi monstruosi), которые рисовал Леонардо да Винчи, и на политических карикатурах XVIII–XIX вв.

Около 1850 г. французский архитектор и историк архитектуры Эжен Виолле-ле-Дюк (1814–1879), который реставрировал Собор Парижской Богоматери, установил на галерее западного фасада серию «химер». Среди этих устрашающе-гротескных созданий, созданных по его эскизам, был задумчивый демон, позже прозванный «Стрига». Этот персонаж давно превратился в один из главных символов собора и всего Парижа (II.2.32). Крылатый демон c глубоко посаженными глазами, большими ушами и вертикальными рожками сидит, подперев голову ладонями, и смотрит на город, лежащий внизу. Как многие бесы на подлинных средневековых изображениях, он (глумясь?) высовывает язык. Когда смотришь на него сбоку, тотчас замечаешь его длинный, крючковатый, мясистый нос с крупными ноздрями. Как показал американский историк Майкл Камилл в замечательной книге «Горгульи Нотр-Дама. Медиевализм и чудовища современности», Виолле-ле-Дюк, как и многие его современники, с интересом относился к физиогномике и теориям об иерархии рас. Для французов, живших во второй половине XIX в., задумчивый бес не мог не напоминать о носатых евреях, каких они видели на стольких антисемитских карикатурах и иллюстрациях к трактатам об отличиях арийского и семитского типажей. И все же это творение неоготики выдержано в готическом духе. В Средние века демонов и их повелителя Сатану регулярно представляли с хищными носами-клювами. Большинство этих изображений не было связано с «иудейским вопросом», но явно указывало на коварство и злобный нрав духов тьмы[647].

II.2.32. Задумчивый демон («Стрига»). Фотография Шарля Негра (1820-1880), сделанная в 1853 г.

Paris. Musée d'Orsay

В 1973 г. на экраны вышел фильм «Иисус Христос – суперзвезда», поставленный по рок-опере Эндрю Ллойда Уэббера. Римские воины в нем вооружены автоматами, вместо колесниц у них танки, а апостолы напоминают хиппи. Роль Христа режиссер Норман Джуисон отдал блондину с голубыми глазами (Тед Нили). Роль Иуды Искариота сыграл чернокожий актер и певец Карл Андерсон. Хотя в фильме фигура Иуды лишена однозначности и не демонизируется, столь явная оппозиция: нордический Спаситель и чернокожий Предатель – не могла не спровоцировать обвинений в расизме. Создатели фильма явно не собирались унижать афроамериканцев. Однако нетрудно понять, что в их выборе многих насторожило. На протяжении столетий черный цвет в христианской Европе ассоциировался с дьяволом, грехом и адом, а врагов и мучителей Христа нередко изображали с темной или вовсе черной кожей. Одной из опор расистских стереотипов была религиозная символика.

На миниатюре в Кентерберийской псалтири, созданной в Англии около 1200 г., над телом Иоанна Крестителя стоит воин с мечом, который только что его обезглавил (II.3.1 слева)[648]. В отличие от галилейского правителя Ирода Антипы (4 г. до н. э. – 39 г. н. э.), который приказал казнить пророка, его коварной жены Иродиады, подговорившей мужа на убийство, и ее дочери Саломеи, которая принесла голову Иоанна на блюде, палач изображен как мавр – с черной кожей, негроидными чертами лица и курчавыми волосами. Само собой, в Евангелиях о его африканских корнях мы не найдем ни слова (Мф. 14:9-11, Мк. 6:27-28).

А на следующем развороте столь же черны одержимые, из которых Христос изгнал бесов в «стране Гергесианской»: «И когда Он прибыл на другой берег… Его встретили два бесноватые, вышедшие из гробов, весьма свирепые, так что никто не смел проходить тем путем. И вот, они закричали: что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? пришел Ты сюда прежде времени мучить нас. Вдали же от них паслось большое стадо свиней. И бесы просили Его: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней. И Он сказал им: идите. И они, выйдя, пошли в стадо свиное. И вот, все стадо свиней бросилось с крутизны в море и погибло в воде» (Мф. 8:28–32; ср.: Лк. 8:26–33). На миниатюре, иллюстрирующей этот сюжет, бесноватые тоже предстают как два африканца, одетые лишь в набедренные повязки. А из их уст, повинуясь Христу, вылетают синие демоны. Причем первый из них тоже чертами лица напоминает мавра (II.3.1 справа)[649].

II.3.1. Кентерберийская псалтирь. Кентербери. Ок. 1200 г.

Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. Latin 8846. Fol. 2v, 3v

Почему оруженосца, служившего тетрарху Галилеи, и двух одержимых нечистыми духами решили изобразить чернокожими? Что и о ком эти изображения должны были сказать зрителю? И как они связаны со средневековыми представлениями о физических различиях между народами и тем, что сегодня принято называть расизмом?

Пытаясь найти ответ на эти вопросы, мы обнаружим, что Кентерберийская псалтирь тут вовсе не уникальна. C XII в. на множестве фресок, алтарных панелей, каменных рельефов или книжных миниатюр Христа, апостолов и мучеников истязают и казнят воины с темно-коричневой, черной или порой даже синей кожей[650]. Нередко у них, как у воина, обезглавившего Предтечу, был негроидный тип лица: широкий и плоский нос, толстые губы и курчавые волосы (II.3.2, II.3.3, II.3.4). Изображения, на которых мавры выделялись не только цветом кожи, но и своими чертами, появились на Западе в XII в.[651] Такие образы демонстрировали злодейство палачей через их расовую инаковость[652]. Нередко в одежде чернокожих мучителей и убийц вдобавок были детали (чаще всего тюрбаны), которые соотносили их с исламом. Важно, что чернокожие мучители Христа и святых возникли в католической иконографии в эпоху испанской Реконкисты и Крестовых походов – в то время, когда западнохристианский мир столкнулся в военном противостоянии с мусульманским[653].