Чума теней - Вадим Калашов

Лигер был уверен, что успеет поразить Морэ в ответ на любое опасное движение в свою сторону. Он явно переоценил собственную реакцию. Выпустив алебарду, окровавленный маг упал на пол. Был бы Меченосец в полной силе, Лигер бы оказался рассечен от плеча до бедра, но слабеющей рукой Олэ смог только ранить мага.

Профессор хотел заколоть Меченосца кинжалом, но был отброшен пинком подоспевшего Ракки. Ударившись затылком о стену, он впал в короткое беспамятство.

– Какая удача, старший стражи! – Атаман со смехом воткнул в пол топор и достал нож. – Нет, здесь топором слишком мало удовольствия!

Олэ зашатался и упал на колени. Снял шлем, чтобы было легче дышать. Забыв про старшего стражи, Безбородый схватил за плечо Меченосца.

– Э, браток, ты в порядке? Браток, да ты как стрелу в позвоночник схватил.

Нет, молодой атаман, не в позвоночник, а в сердце. И не стрелу, а многим хуже. Постыдные воспоминания.

– Так она не убила его… она обещала его убить, но не убила…

Она и не должна была. Он, как мужчина, обязан был умертвить отпрыска. Его проклятие сделало сына бесом. Но он сбежал, струсил, взял с дочери королевского следопыта клятву избавиться от маленького убийцы самой, а себе дал клятву спать отныне только с продажными. С ними можно не опасаться населить мир бесами – специальные врачи-палачи не дают таким девушкам рожать.

– Папа!

Морэ протянул руки сквозь прутья клетки и улыбнулся – бесята чувствуют родную кровь. Теперь Фейли стало ясно, почему им с Гертом казалось знакомым его лицо.

– Он сказал мне папа? Он… говорит? Он теперь говорит?

Никогда Фейли не думала, что ей доведётся увидеть слёзы в глазах сурового мечника.

– Да, он говорит, и только благодаря мне! Моя тень лечит его Бешенство, дарует ему разум! Ты, лицемер, истреблял мой народ, обвиняя в одной угрозе, а сам принёс другую. Знаешь, сколько людей уже убил твой сын?! Что будешь делать, охотник? Выбор за тобой. Убьёшь меня и Морэ? Говорят, страшно живётся на этом свете сыноубийцам. Убьёшь меня и оставишь Морэ жить? Без меня он так и останется бесом. Может, хватит уже крови, охотник? Хватит того выбора, где кому-то всегда приходится умирать! Сделай выбор, где все остаются жить! Да, мы – Угроза, да, Морэ – угроза, но кто, если рассудить, не угроза? Кто поручится за любого человека, что он никогда никого не убьёт, даже на пьяную голову, не соблазнится украсть, не заболеет по глупости чем-то и не заразит полгорода? Оставь в покое меня, Блича, дядю, мой народ, и взамен получишь настоящего сына! С которым можно ходить на рыбалку и играть в мяч, что-то обсуждать и чем-то делиться. А не безумного мычащего зверька.

– Что она бормочет, браток? – спросил охотника Безбородый. – Какие-то бесы, какие-то тени, говорит, что малец твой сын… Тронутая, что ли?

– Она племянница Воина Чести, – безучастно ответил Олэ.

– Что ж раньше язык в одном месте держал? Считай, Воин Чести у нас в кармане!

Бандит потёр руки, выдернул топор и крикнул понемногу приходившему в себя Найрусу:

– Эй, ты, старший. Передашь Гулле, что или он будет паинькой, или девочка познает Ночь Девяти.

Фейли сняла замок с бесовой ловушки, но освобождённый бесёнок не успел ничего сделать в защиту девочки-тени. Отец взял его за руку, и Морэ не посмел вырваться.

А затем Олэ наклонился и поцеловал Морэ в лоб. Мальчик сразу же впал в оцепенение.

– Прости, Морэ. Я ещё не готов. Не готов сделать выбор. Позже.

Поцелуй отца (или матери). Единственная возможность для родителей беса, которые не знают, как собирать бесову ловушку, обезопасить мир от своего сына или дочери на то время, пока они не могут находиться рядом. Вот только есть один минус у такого способа.

– Сними с него Поцелуй отца, Олэ! Он же умрёт с голода, если ты не вернёшься! А ты не вернёшься!

– Прости, Фейли, но я ещё не готов. Не готов сделать выбор.

Безбородый с вырывающейся от него девочкой и Меченосец, на ходу надевая шлем, вышли из комнаты и спустились на первый этаж. Там вовсю кипела битва между новыми прорвавшимися гвардейцами и уцелевшими защитниками дома. Двое стражников заметили, что племянницу предводителя взяли в плен, и бросились её освобождать. Олэ в три взмаха меча убил их. У дверей встретил раненный в плечо вольный фехтовальщик. На него у охотника ушло чуть больше времени.

Его рукам вернулась твёрдость. Его глаза под забралом шлема опять были сухи. Он снова был готов убивать.

Оказавшись на улице, Безбородый скомандовал:

– Ребят, отступаем!

Их не пытались преследовать. В суматохе боя большинство стражников не заметили, что бандиты уходят не с пустыми руками. И только когда по ушам ударил девичий крик, они поняли, что отстояли дом, но проиграли бой.

– Спасите, кто-нибудь!

– Фейли! Фейли, любимая!

Рискуя поломать все кости, Герт спрыгнул с крыши, но ему повезло – он приземлился на трупы Диких Котов. Спотыкаясь на каждом шагу, превозмогая боль в голове, стараясь не обращать внимания на шум в ушах, подросток попытался догнать бандитов, увозящих ту, которую обещал защищать, но через полста ярдов потерял сознание.

Случилось худшее: малышка Лу почти не умела плавать. Ставрог зря дежурил в ожидании, когда Блич выберется на берег. Тяжёлая супруга тащила подростка на дно даже вернее кольчуги.

– Человек за бортом!

Блич с трудом вынырнул вместе с малышкой Лу и увидел, что к нему приближается плот. Плотом правили хорошо знакомые мальчишки. И они его узнали, несмотря на лицо в саже.

– Это же Рыцарь Бежевая Сорочка!

– Банда Баржи! Скорей, я едва держусь!

Они втянули их с малышкой «на борт». Блич спросил, что они здесь делают. Мальчишки ответили, что просто путешествовали, а потом остались поглазеть на пожар.

Блич прислушался и понял, что где-то рядом кипит бой. В той стороне, где головное здание стражи и… и его, Блича, дом.

– Причаливайте к тому берегу, парни!

– Не можем. Это территория Прибрежных Дикарей. Они наши враги.

Блич пригляделся и увидел не меньше дюжины бродяг, которые бросались камнями, размахивали палками, баграми и самодельными копьями и обещали жестоко побить Банду Баржи, если только она наберётся смелости высадиться.

А на другом берегу Ставрог ждал на коне с обнажённой саблей. Ничего не оставалось, кроме как плыть по реке.

Плыли они долго – Ставрог не отставал.

И вот уже совсем рядом полузатопленная баржа. Но Ставрог по-прежнему маячит на берегу.

И тогда Блич решился. Попросив мальчишек позаботиться о Лу, если он не вернётся, подросток разделся и прыгнул в реку. Ставрог, увидев, что Блич плывёт к нему, сошёл с лошади и забрёл в воду по колено. Но, не доплыв самой малости, Блич сказал ругательство, значения которого не знал, но слышал, что оно является самым страшным у тех, кто живёт понятиями праведных каторжан, и поплыл обратно.