Ленин. Человек, который изменил всё - Вячеслав Никонов

«Когда ВИ вошел в комнату, где собрались товарищи, все наперебой бросились пожимать ему руки, некоторые расцеловались с ним, закидывали его вопросами… ВИ уселся в конце комнаты на табуретке, вынул из кармана исписанные мелким почерком листочки, по привычке поднял руку, чтобы погладить парик, и, спохватившись, улыбнулся»998.

«Если бы партии меньшевиков и эсеров порвали с соглашательством, можно было бы предложить им компромисс. Это предложение было сделано, но ясно было, что данными партиями этот компромисс был отвергнут. Из политического анализа классовой борьбы и в России, в Европе вытекает необходимость самой решительной, самой активной политики, которая может быть только вооруженным восстанием»999.

Большинство выступавших – за восстание. Зиновьев не сдается:

«– Если восстание ставится как перспектива, то возражать нельзя, но если это приказ на завтра или послезавтра, то это авантюра.

– Назначение восстания есть авантюризм, – соглашается Каменев. – Мы обязаны разъяснять массам, что в эти три дня на выступление не зовем, но считаем, что восстание неизбежно»1000.

Ленин, рассказывал Иоффе, так разнервничался, что даже сорвал с головы парик и принялся им размахивать1001. Помогло. Под утро Ленин предлагает решение: «Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК, призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комитетом центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления»1002. За это решение проголосовали 19 человек, двое – Каменев и Зиновьев – были против, четверо воздержались. Резолюцию Зиновьева – «никакие выступления впредь до совещания с б-ской (не подумайте ничего плохого, «большевистской». – В.Н.) частью съезда Советов – недопустимы» – поддержали шестеро, трое воздержались и 15 были против. Если при таком раскладе сил, когда даже треть большевистского руководства не хотела восстания, переворот все-таки удался, значит, действительно в те хмурые осенние дни власть буквально валялась на мостовой.

Для практического руководства восстанием избирается Военно-революционный центр – Свердлов, Сталин, Бубнов, Дзержинский, Урицкий. Постановлено, что этот центр должен войти «в состав революционного Советского комитета», то есть в Военно-революционный комитет 1003.

«С этого заседания Владимир Ильич пришел лишь часа в четыре-пять утра, – вспоминала Фофанова. – Я ждала его, сидя в столовой…

– А вы дежурите? А вот что сделали со мной дорогие товарищи – заставили меня ходить по улице два часа и ждать их, пока они соберутся.

Когда же утром Ленин пришел завтракать, то попросил помыть парик горячей водой с мылом, так как ночью, сказал он, парик вместе со шляпой (был сильный ветер с дождем) сдуло прямо в лужу»1004.

Объявив грядущий II съезд Советов непредставительным (большевики действительно позаботились о повышенном представительстве от симпатизировавших им Советов), бюро ВЦИК все-таки позволило ему собраться, максимально сузив повестку дня и перенеся срок открытия с 20 на 25 октября. Подозреваю, многие в большевистском руководстве – не Ленин – восприняли это решение как подарок. У большевиков оказалось в запасе еще пять дней на подготовку «в.в.».

Ленин торопил. Он пишет «Письмо к товарищам», которое «Рабочий Путь» будет публиковать в трех номерах – с 19 по 21 октября (2–4 ноября). Это была прямая полемика с Каменевым и Зиновьевым, хотя их имена не назывались. Ленин темнил по поводу места своего пребывания: «Мне удалось только в понедельник, 16-го октября, утром увидеть товарища, который участвовал накануне в очень важном большевистском собрании в Питере и подробно осведомил меня о прениях… Ничтожнейшее меньшинство собрания, именно всего-навсего двое товарищей заняли отрицательное отношение. Доводы, с которыми выступали эти товарищи, до того слабы, эти доводы являются таким поразительным проявлением растерянности, запутанности и краха всех основных идей большевизма и революционно-пролетарского интернационализма, что нелегко подыскать объяснение столь позорным колебаниям… Голод не ждет. Крестьянское восстание не ждало. Война не ждет»1005.

«Седьмой раз Ленин выходил из квартиры 19 октября, – писала Фофанова. – В этот день он был на расширенном собрании Военно-революционного комитета с руководящими работниками и съехавшимися депутатами II съезда Советов. Собрание происходило в немецкой церкви (угол Кирочной и Литейного проспекта), о чем сообщает Э. Рахья… а также другие товарищи, присутствовавшие на нем».

Восьмой выход Ленина Фофанова датирует 21 октября (4 ноября), хотя более принята дата – вечером 17 (30) октября. «Он посетил квартиру рабочего Д. А. Павлова (Сердобольская ул., д. 35, кв. 4), где встретился с членами ВРК Подвойским, Антоновым-Овсеенко и Невским»1006. Антонов-Овсеенко писал: «В белесых сумерках вечера автомобиль наш долго крутился разными закоулками, наконец, остановился на одной из уличек Выборгской стороны… Перед нами стоял седенький, в очках, довольно бодренький старичок добродушного вида, не то учитель, не то музыкант, а может быть, букинист. Ильич снял парик, очки и искрящимся обычным юмором взглядом окинул нас:

– Ну, что нового?

Новости наши не согласовывались. Подвойский выражал сомнение, Невский то вторил ему, то впадал в уверенный тон Ильича; я рассказывал о положении в Финляндии»1007. Интерпретация Подвойского: «Усадив нас, ВИ начал с Антонова-Овсеенко… Он не берется уверенно судить о положении в Петроградском гарнизоне, но что ему хорошо известно состояние Гельсингфорсского и отчасти Кронштадтского флота. Моряки готовы к выступлению. Они могут переброситься в Петроград по железной дороге, а в крайнем случае и подойти к городу с моря. Войска, стоящие в Финляндии, все распропагандированы и всячески поддержат восстание…

Невский, специально ездивший по поручению Военной организации в Гельсингфорс… высказался в том смысле, что флот восстанет – Антонов-Овсеенко прав, – но продвижение флота к Петрограду встретило бы огромнейшие затруднения. После ареста офицеров, который окажется неизбежным в первый же час восстания, на их место станут люди малоопытные, малознакомые с картой минных полей, вряд ли смогут провести суда среди минных заграждений.

Я сказал, что подготовка восстания проводится Военной организацией самым интенсивным образом… принято решение направить ответственных товарищей на фронт: в 12-ю, 5-ю, 2-ю армию, на Юго-Западный фронт, в Минск, в Брянск… Принятому нами решению о связи с действующей армией Военная организация придает серьезное значение, а выполнение его потребует известного срока. Поэтому целесообразно было бы восстание несколько отложить, дней на десять… Я также обратил внимание ВИ на то обстоятельство, что Керенский может опереться на особые сводные отряды и другие реакционные части с фронта, могущие воспрепятствовать успеху восстания…

– Вот именно! – перебивает он меня, – как раз поэтому-то и нельзя откладывать. Всякое промедление даст возможность подготовиться более решительно к разгрому нас с помощью вызванных для этого надежных войск с фронта. Восстание должно произойти до съезда Советов – особенно важно, чтобы съезд, поставленный перед свершившимся фактом взятия рабочим классом власти, сразу же закрепил бы декретами и организацией аппарата власти новый режим…