Ленин. Человек, который изменил всё - Вячеслав Никонов

Девятого октября был обнародован приказ об отправке войск Петроградского гарнизона на фронт, после чего, по словам Троцкого, началось «легальное восстание». По отработанной схеме полки, не желавшие воевать, обратились в Совет. На заседании Исполкома была принята резолюция о создании Военно-революционного комитета.

Десятого октября членам ЦК большевиков по конспиративным каналам был сообщен адрес, куда им надлежало прибыть к десяти вечера на заседание, которому предстояло стать историческим. «О, новые шутки веселой музы истории! – писал Суханов. – Это верховное и решительное заседание состоялось у меня на квартире… На тот раз к моей ночевке вне дома были приняты особые меры: по крайней мере, жена моя точно осведомилась о моих намерениях и дала мне дружеский бескорыстный совет – не утруждать себя после трудов дальним путешествием»987. Квартира Сухановых находилась на Петроградской стороне, красный модерновый – 1911 года постройки – шестиэтажный дом, напротив через речку Карповку – Иоанновский монастырь.

В длинной и узкой столовой – тесно. Из 21 члена ЦК присутствовали 11 – Бубнов, Дзержинский, Зиновьев, Каменев, Коллонтай, Ломов, Свердлов, Сокольников, Сталин, Троцкий, Урицкий. Остальные не добрались. Скоро придет 12-й. «Когда почти все были в сборе, появился наконец и Ленин, – запомнил Сокольников. – Появление его вызвало в полном смысле слов сенсацию. Никто не усидел на стуле, все вскакали с мест, на лицах у всех довольные улыбки, все тянутся к Ленину с приветствиями и рукопожатиями… Но приход его и в том отношении вызвал сенсацию, что он пришел и все заседание провел в неузнаваемом виде – борода и усы его были сбриты, на голову натянут седой паричок. Этот седой паричок не был чудом парикмахерского искусства и иногда в самые неподходящие моменты сползал с головы… Вследствие этих инцидентов у Ленина выработалась привычка частенько приглаживать паричок обеими руками. Этот жест все время сопутствовал его докладу в квартире Суханова. Когда прошло возбуждение, вызванное встречей, “евангелическая внешность” Ильича на несколько минут стала источником общего веселья»988. Вспоминал Троцкий: «Заседание длилось около 10 часов, до глубокой ночи. В промежутке пили чай с хлебом и колбасой для подкрепления сил. А силы были нужны: вопрос шел о захвате власти в бывшей империи царей»989.

На повестке дня шесть вопросов. По первым трем – итоги конференции социал-демократов Румынского фронта, конференции литовских социалистов, положение в Минске и на Северном фронте – докладчиком был Свердлов. Ничего сенсационного он не поведал: гарнизон и фронт в основном за большевиков, но правительство и Ставка чинят козни990. Затем – по вопросу о текущем моменте – слово взял Ленин и устроил коллегам разнос: «С начала сентября замечается какое-то равнодушие к вопросу о восстании. Между тем это недопустимо, если мы серьезно ставим лозунг о захвате власти Советами. Теперь же, по-видимому, время значительно упущено. Тем не менее вопрос стоит очень остро, и решительный момент близок. Большинство теперь за нами. Политически дело совершенно созрело для перехода власти. Ждать до Учредительного собрания, которое явно будет не с нами, бессмысленно, ибо это значит усложнять нашу задачу»991.

Прения открыл Ломов, рассказавший о радикальных решениях, принятых большевиками Москвы. Урицкий жаловался на недостаточность подготовительной работы к восстанию, но звал к действию. Каменев, Зиновьев считали переворот в тот момент нецелесообразным. Остальные, вслед за Троцким и Сталиным – за то, чтобы приурочить выступление к съезду Советов992. Ленин собственноручно написал резолюцию: признавая, что «вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы»993. За эту резолюцию голосовали все, кроме Каменева и Зиновьева. Но это не помешало включению обоих в состав созданного по предложению Дзержинского для руководства восстанием Политбюро, куда, кроме них, вошли Ленин, Троцкий, Сталин, Сокольников и Бубнов. В таком составе оно ни разу не собиралось. Но сам созданный в квартире Суханова институт доживет до 1991 года.

Разошлись утром. «Светает. Снова бесконечно длинный Каменноостровский. Скучно, долго трусит извозчик. А на душе торжественно, серьезно. Почти благоговейно. Будто осязаешь, что стоишь на пороге великого часа. Пробьет он, и конец старому миру… Торжественно, серьезно и чуть нервно»994, – напишет Коллонтай.

Итак, Ленин убедил ЦК, но остальная часть партии была еще не в курсе того, что ей предстояло. Узнала она об этом не от ЦК, а от Зиновьева и Каменева, которые 11 (24) октября обратились к Петербургскому, Московскому, Московскому областному, Финляндскому и другим комитетам со своей платформой, в которой не соглашались с Лениным. Борьба за партию продолжалась.

В тот день заканчивала работу III Петроградская городская партконференция, принявшая резолюцию в ленинском ключе: «Наступил момент последней решительной схватки, долженствующей решить судьбу не только революции российской, но и революции мировой»995. Это событие уже не прошло мимо внимания правительства и ВЦИК. В своем выступлении в тот день в Предпарламенте Керенский дал понять, что правительство жестко пресечет любую подрывную деятельность большевиков.

Пятый выход Ленина с конспиративной квартиры Фофанова датирует 14 (27) октября – «на квартиру М. И. Калинина (Выборгское шоссе, д. 106, кв. 1). О том, что в этот день здесь было совещание, которым руководил Ленин, мне рассказал М. И. Калинин, кроме того, об этом пишет М. И. Лацис»996. Правда, Лацис переносит эту встречу в помещение Лесной районной думы. Члены Петербургского комитета, недовольные пассивностью ЦК, начали создавать свою повстанческую структуру во главе с Бокием, Москвиным и Лацисом. Координация усилий была необходима.

Рассказ Мартына Ивановича Лациса (Яна Фридриховича Судрабса): «Поздно вечером вместе с тов. Москвиным мы подкрадываемся к подрайонной думе и встречаем там Калинина и еще пару каких-то виданных и все же незнакомых людей. Только подойдя вплотную и слыша говор, мы спохватываемся, что это бритый Ильич и бородатый Зиновьев… Уже к полуночи все переходят в боковые комнаты, и начинается обсуждение вопроса – о восстании… После информации Ильич берет слово и ясно формулирует свои мысли. Его взгляд: или сейчас, или все будет упущено… Уже к утру Ильич подводит итог прениям и предлагает голосовать за восстание. Против поднялись руки Зиновьева и Каменева. И еще воздерживаются несколько человек. Остальные за Ильича… Мы расходимся с ясной директивой, но с тяжелой обязанностью. Или сейчас, или…»997.

Повстанческие структуры множились, резолюции принимались, дата открытия съезда Советов приближалась, но никаких признаков начала «в.в.» (вооруженного восстания) не было. Ленин в сердцах собирает еще одно – на сей раз расширенное – заседание ЦК в той же Лесной думе, где председателем был Калинин. Вечер был темный, шел мелкий дождь, дул сильный, порывистый ветер. Ровно в 7 часов подошли ВИ и Э. Рахья. Шотман и Рахья несколько раз ходили на разведку: народ собирался крайне медленно. «Прождали мы таким образом около часа, гуляя по пустынным улицам Лесного. ВИ весьма крепко ругался по поводу неаккуратности ответственных товарищей. Когда, наконец, Э. Рахья, вернувшись с разведки, сообщил, что собралось человек двадцать, мы решили войти в дом». Это был шестой выход Ленина «в свет».