Великий маг - Юрий Никитин

Эти бомбы разносят и сбрасывают на головы журналисты. Ониуже перестали быть наблюдателями войны. Теперь они не только участники, которыенесут ту же ответственность, что и люди с оружием в руках, но гораздо большую,так как неизмеримо сильнее влияют на события. Журналисты гораздо в большейстепени ответственны за жестокость и насилие, чем те, кто непосредственно ихсовершает.

Но, опять же, как пример того, в чьих руках канал:журналисты, которых нужно на самом деле расстреливать сразу же, как раньшепоступали с диверсантами, сумели убедить военных с обеих сторон, что им,журналистам, нужно предоставить особые льготы. И уж ни к коем случае непосягать на их священные жизни! Странно, почему же тогда простые солдаты,участвующие в военных действиях, лишены права неприкосновенности? Оболваненныймир… На самом деле всякий солдат, завидев на спине какого-нибудь хмыря стелекамерой крупную надпись «ПРЕССА», должен тут же стрелять в эту надпись. Апотом подойти и добить контрольным выстрелом. Потом можно еще и попинатьвсласть.

Вблизи зашлепали босые ступни. Это Кристина, накупавшись иназагоравшись, пришла на веранду, плюхнулась в кресло и здесь зачем-то обулатуфли на высоком каблуке.

Я вздрогнул, рядом со столом остановился профессор Соммерг.Он чуть склонил голову, осведомился:

– Можно мне будет присоединиться к вашему обществу?

Так как он не спросил, а именно осведомился, я ответил совсей любезностью, на какую только был способен:

– Конечно-конечно, профессор! Мы будем только рады…

Он опустился в кресло, церемонный и ровный, как вытесанная издерева доска с барельефом. Острое худое лицо было лишено выражения, но я ощутилв Соммерге некую борьбу. И засомневался, в самом ли деле рассчитано, чтобы язаметил и как-то среагировал.

– Мистер Владимир, – сказал он, – мистерВладимир… Я вижу, мои соотечественники постарались убедить вас, что наша страназащищена как нельзя лучше. Даже критиковали ее сами и указывали на якобыуязвимые места…

Кристина слушала со всем вниманием, я посматривал наСоммерга внимательно и настороженно. Если Челлестоун – мощнейший ум в Юсе, тоСоммерг – острейший. Все президенты их страны ему не годились бы в подметки. Ужон должен понимать, насколько население его страны уязвимо для инфатаки!.. Этопо ваххабитам или талибам трудно нанести удар – сильны в вере, непоколебимы в убеждениях,стойки в верности принципам.

А юсовцы… высоколобые понимают, что они в глубокой заднице,а низколобые то же самое чуют спинным мозгом. И те и другие потому уязвимы, чтов душах у них – вакуум. Они сами хотят что-то получить, но свои спецы датьничего не могут, а лихорадочно забивают им мозги и души вседозволенностью всексе, высоким уровнем быта, свободой передвижения… но все это для желудка итого, что еще ниже, но беда в том, что юсовцы наконец-то нажрались, уже из ушейэта гребаная вседозволенность, уже хочется, смутно жаждется чего-то… постного,диетки, режима, ограничений, диктатуры, Гитлера… Похоже, это сейчас и страшитинфистов западного мира.

Только непонятно, почему все чаще обращают свои взоры в моюсторону.

– Не знаю, – ответил я дипломатично, – у меняпока что не сложилось какое-то определенное мнение.

Он вскинул седые брови.

– А вы что, ждете, когда оно сложится само?

– Совершенно верно, – ответил я любезно.

– Вы, – сказал он с преувеличенным удивлением, чтобыя понял, что он шутит, – человек, который умеет навязать свои взглядыцелым народам!

– Но не себе, – вздохнул я. – С другойстороны, зачем? Я верю своему подсознанию. К какому заключению оно притопает, стем и буду считаться.

От соседнего стола в нашу сторону ревниво поглядывалЧеллестоун. Рядом с живым юрким Лакло и чопорным Лордером он, огромный игромогласный, выглядит и шумным немецким бюргером, и лавочником, и деревенскимкузнецом, но только не одним из могущественнейших умов планеты. За неделю доотъезда я посмотрел его великолепный фильм… ну, не его, но созданный пошевелению его пальца. Фильм, который собрал восемь Оскаров, взявший награды наКаннах и еще кто знает каких их же карманных шоу.

В том фильме, где задействованы лучшие режиссеры и лучшиеактеры, непонятные узбеко-таджико-казахи с азербайджанскими именами ведут спомощью США по странам Востока очередной нефтепровод. Ессно, в обход России. Арусские диверсионные группы, что для западного менталитета тоже ессно,стараются его взорвать, а всех зверски убить, изнасиловать и разрезать накуски. Любовная линия, страсти, погони, а подспудно проводится мысль,повторяется не меньше семи раз, золотое число для мертвого вдалбливания, тоесть, чтобы запало намертво, что США всеми силами стараются развивать экономикуисламских стран, расположенных на юге России. Ну прямо всеми силами, ибо там нетолько лучшие специалисты-инженеры, хотя азербайджанцы, туркмены, таджики ипрочие грузины – ого-го какие молодцы и само благородство, хоть и дикие, но исам Джеймс Бонд всеми силами добивается, чтобы нефтепровод заработал, чтобытуземные страны стали богатыми, процветающими…

Челлестоун посматривал ревниво на Соммерга, а я с тихойзавистью поглядывал на Челлестоуна. Вот у него власть так власть… Это не моижалкие лекции в странном учебном заведении. Как часто мы что-то придумываемпервыми, потом Запад все это покупает или тибрит, развивает, а мы в хвосте… влучшем случае. Сейчас, к примеру, не в хвосте, а вовсе под хвостом.

Под рукой Челлестоуна несколько институтов,научно-исследовательских центров, множество лабораторий, своя мощнаякиностудия, несколько газет, три телеканала, плюс он может размещать заказы нафильмы в Голливуде, финансировать явно или тайно, привлекать к работе лучшихсценаристов и режиссеров. Причем, те даже не будут подозревать, на когоработают и чей заказ выполняют.

Он перехватил мой взгляд, его рука с бокалом поднялась,приветствуя, затем он поднял к губам и осушил в три длинных глотка. Мне сталонеловко, что-то не помню, чтобы я был именинником.

Челлестоун опустил бокал, вылез из кресла и направился кнам. У нашего стола еще три свободных кресла, за Челлестоуном вышколенноподнялась и пошла, дробно семеня длинными худыми ногами, очень красиваяженщина, больше похожая на фотомодель.

– Не слушайте, – обратился Челлестоун комне, – что эта старая калоша наплетет про такого орла, как я!.. Он ужепотерял нюх на великие замыслы… Потому все мои проекты он принимает в штыки…ха-ха, какое устаревшее сравнение, верно?

Он грузно сел, не дожидаясь, пока сядет дама, хотя какая онак черту дама, если на службе, а я ответил легко:

– Что вы, мы как раз говорили о вашем блокбастере.Говорят, он в первую же неделю собрал семьсот миллионов долларов?

Он весело подмигнул.

– Что делать, если у меня такая счастливая рука?.. Яухлопал четыреста миллионов на этот фильм, уже списал их как на пропаганду, аон еще и приносит прибыль, да какую прибыль!.. Знали бы, сколько собрали замесяц по всему миру!