Великий маг - Юрий Никитин

Вообще бурные слезы, страсти, крик и отчаяние былисвойственны лишь высоколобой аристократии. И сейчас, читая «Песнь о Роланде»или любые рыцарские романы, удивляешься, что отважные рыцари-герои часто роняютслезы. Да что там роняют: плачут навзрыд, рвут на себе волосы, а то и вотчаянии бросаются на свой же меч. Конечно, простолюдин в подобных условиях непроронит и слезинки, как рабочий вол или коза. Потому в США, где дворянства небыло, слез так и не узнали. Это оттуда пришла мода взирать с каменными лицамина всякие несчастья, а во всех видах искусства теперь так обязателенпростолюдинный хеппи-энд. И даже Челлестоун уже избегает любого острого,кислого, горького, а предпочитает патоку…

Лакло посмотрел на нас, хлопнул в ладони, привлекаявнимание, внезапно коротко рассмеялся. Мы, спецы по инфовойне, смех принялиестественно, как прием снятия защиты, ибо рекомендуется улыбаться и время отвремени смеяться, дабы расположить собеседника и снять напряжение у противника.Лакло так и понял, из нас это уже не выбить, улыбнулся, сказал весело:

– Вы заметили, нас семеро?.. Вспомнилась стариннаялегенда о Семерых Тайных, что незримо правят миром. Но мы в самом деле правим.Мы – семеро. Если хотите, можно даже с прописной буквы, Семеро.

Челлестоун кивнул, заметил сухо:

– Мы, скорее, противники, чем соратники.

Ноздрикл поправил хмуро:

– Дуэлянты. Я предпочитаю такой термин.

Лакло улыбнулся ему, сказал одобрительно:

– Да, прекрасный термин! Мы скрещиваем шпаги, но полныуважения друг к другу, верно?.. И наши поединки не должны мешать намвстречаться вот так, вместе пить хорошее вино, обмениваться впечатлениями, дажеподсчитывать количество полученных и нанесенных ударов…

Челлестоун задвигался, буркнул:

– В этом есть что-то нехорошее.

– Почему?

– Не знаю, – ответил Челлестоун. – Чувствую.Что-то от коллаборационизма. Не сам коллаборационизм, но запашок его есть…

– Ну что вы, Джон, – возразил Лакло. – Вэтом, напротив, элемент рыцарства, аристократизма. Уж мы-то не набрасываемсядруг на друга с грубой бранью, как простые солдаты. Или генералы. Мы знаем, чтокаждый из нас отстаивает светлые идеалы своей страны, нации или образования,которое он представляет. В большинстве случаев эти идеалы у нас всех совпадают.Вопрос в том, чтобы попытаться эти совпадающие области вывести из-под обстрела.Для начала! А потом, в идеале, вообще свести спорные моменты к минимуму.

Челлестоун посматривал исподлобья, я чувствовал егоинстинктивное отторжение всего, что скажет Лакло. Страна Челлестоуна и такмощно теснит все остальные уже своим существованием, и потому Лакло, хоть исоюзник, но кровно заинтересован, чтобы заклинить пушки чересчур могущественныхсоюзников.

Ноздрикл, как я заметил, в основном отмалчивается. Этотмолчун, автор блестящего метода «перенаводки на цель», вообще-то просто гений всвоем роде. Во всем мире признали, что в огромной стране все обезопасить отпротивника невозможно, а так хотелось бы, чтобы противник не замечал нашиуязвимые места, а сдуру пер только на самую укрепленную и неприступнуюкрепость!

Это было недостижимой мечтой, пока за дело не взялсяНоздрикл с его школой. На протяжении многих лет, ухлопав десятки миллиардовдолларов, скупив сотни тысяч газет вместе с их журналистами, он по всему мирудоказывал, доказывал, доказывал… и сумел доказать эту очевидную для умногочеловека нелепость, но неочевидную для «человека обыкновенного», который привыкне сам думать, а выбирать из предложенных мнений специалистов «лучшее».

Теперь, когда я слышу гневные кличи интеллигенции, чтотеррористы – трусы, взорвали здания Торгового Центра, где работали «мирныелюди», а слабо им напасть на военно-моркую базу США, я думаю с невольнымвосхищением профессионала: молодец Ноздрикл!.. Все-таки сумел! Навязать такуюочевидную глупость населению планеты – это высший класс профессионализма. Ведьне все же, кто так говорит, платные агенты, хотя их тоже хватает, есть же ичистосердечные идиоты, их больше. Но повторяют, как попугаи, даже не вдумываясь,что говорят. Ведь эти фразы звучат так правильно, так одухотворенно, таквозвышенно!

Это же какой класс: выстроить неприступную крепость,защитить ее всеми мыслимыми видами оружия и разрешить противнику атаковатьименно ее, только ее! А все остальное в стране взрывать, рушить и жечь –нехорошо. Даже трусливо. Для Юсы стрелять с хорошо защищенных авианосцевкрылатыми ракетами по мирному населению Ирака и Югославии – хорошо, нормально,это доблесть и отвага, а вот когда террористы-смертники наносят ответный удар –это трусость! Повторяю, крылатыми ракетами издали – не трусость, а своим теломпротаранить врага – трусость.

Сейчас, правда, «аксиома Ноздрикла» трещит по швам наВостоке. Там умеют мыслить сами, в отличие от русских интеллигентов, да и в самойРоссии все больше храбрецов, кто не страшится выглядеть недостаточноинтеллигентным.

Тот Торговый Центр подпитывал патронами ту неприступнуюкрепость, которую Юса через подставных лиц предлагает атаковать. В том ТорговомЦентре работал технический персонал той самой крепости, без которого оназагнется. На далеких от Нью-Йорка полях Техаса пасется скот, чьем мясом кормятту крепость. А в любой войне всегда стараются перерезать коммуникации, сжечьсклады противника, затруднить подвоз патронов и продовольствия…

Простой человечек никак не уяснит, что на свете нет «мирныхневинных жителей». Более того, даже туристы, приехавшие всего лишь поглазеть накрасоты Манхэттена, на то время становятся юсовцами со всеми вытекающими дляюсовцев последствиями, ибо там тратят вывезенные из своих стран деньги, чтоидут на патроны для той неприступной крепости!

На широкой просторной веранде изящные стулья, похожие нахрупкие цветы, расставлены вокруг трех столов. Видимо, здесь решили, что набольшее число группок семерка разбиваться не станет даже теоретически. Я сопаской опустился в ближайшее кресло. Напротив с размаха плюхнулся Челлестоун.Кресло даже не скрипнуло, из каких сплавов теперь делают, явно какому-токосмическому кораблю недодали на суперпрочную обшивку.

Живков сел за мой стол, глаза хитро поблескивали.

– А что-то вы, дорогой Владимир-сан, притихли впоследнее время…

– Разве?

– Притихли, – повторил он со знанием дела. –Случилось что?

– Да нет, вроде бы… А почему такой вывод?

– Да многие из нас сразу отметили ваше первое появлениена поле боя. Мы все, надо признаться, больше продукты воспитания, обучения,тренировки, упорной работы, чем вот так… удачное сочетание генов, хромосом исреды обитания. А если бы вам еще такую же нагрузку в обучении, какую прошлимы…

Он заколебался, взглянул нерешительно.