Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

затопление большого круизного судна "Адмирал Нахинвв" в августе предыдущего года; в июне над бывшим заместителем министра внешней торговли Владимиром Сушковым за взяточничество; в июле над местными офицерами, ответственными за трагическую аварию на атомной электростанции в Чернобыле; в августе над теми, кто стал причиной серьезного крушения поезда.

В сентябре 1986 года, выступая с речью в южнороссийском городе Краснодаре, Горбачев впервые сказал о "демократизации" (демократизации) "советского общества и всех сфер нашей жизни" в качестве приоритетной задачи. В то время было принято считать, что он имел в виду большую гласность и более активную роль общественности, но не реальную демократическую выборность.6 Но он сказал, что "многое зависит от того, как быстро произойдет перестройка в самой КПСС, во всех ее звеньях от первичных партийных организаций до ЦК и Политбюро". Позже стало известно, что вскоре после этого заявления, в конце осени 1986 года, Горбачев пытался назначить пленум ЦК по вопросам политической демократизации и не смог убедить большинство своих коллег в руководстве. Несколько раз (четыре, по данным московского корреспондента итальянской коммунистической газеты "Л'Унита") этот пленум откладывался, пока наконец не состоялся 27-28 января 1987 года.

 

Январский пленум 1987 года ознаменовал начало крупной политической реформы Горбачева. Перестройка, изначально ориентированная на экономические реформы, теперь имела не менее важное политическое измерение. Горбачев выступил в беспрецедентно откровенных выражениях с резкой критикой прошлого партийного и государственного руководства. "В какой-то момент страна стала терять темп, стали накапливаться трудности и нерешенные проблемы, появились элементы застоя... явно назрела необходимость перемен в экономике и в других областях... Центральный Комитет и руководство страны не сумели вовремя и в полной мере увидеть необходимость перемен и опасность усиления кризисных явлений в обществе".

Пленум был важен, поскольку он обеспечил клин для введения демократических процедур, но, несмотря на усилия Горбачева, он так и не решился на это. Он призвал к тайным выборам и выдвижению нескольких кандидатур на всех партийных уровнях от местных районов до союзных республик, а также местных органов власти и предприятий. Однако Центральный Комитет встретил сильное сопротивление, и в его резолюции появилась лишь пустая и двусмысленная формулировка о "совершенствовании" механизма партийных выборов. В резолюции также ничего не говорилось о выборах в местные органы власти, хотя там, по крайней мере, упоминалось "большее число кандидатов". Реальные шаги предпринимались постепенно в последующие месяцы.

Горбачеву также удалось продвинуть одного из своих сторонников (Александра Яковлева) до статуса кандидата в члены Политбюро и ввести одного (Анатолия Лукьянова) в состав Секретариата, но ни один не стал полноправным членом Политбюро.

В течение двух лет должны были состояться свободные выборы в национальные, республиканские и местные законодательные органы, а также в Коммунистическую партию. Но в 1987 году Горбачев все еще сталкивался с очень сильной оппозицией и сопротивлением любым далеко идущим политическим или экономическим реформам. Не желая ждать обычного срока до следующего съезда партии (в 1991 году), Горбачев на январском пленуме предложил провести партийную конференцию в следующем году (и хотя решение об этом было принято лишь позднее, такая конференция состоится в июне 1988 года).

Ряд этих шагов во внутренней политике в то время воспринимался в "Вестях" с некоторым подозрением, как косметические или периферийные поправки, направленные на то, чтобы Советский Союз лучше выглядел за рубежом. В некоторых случаях время и даже характер таких действий действительно включали соображения о влиянии на внешний мир, но эти изменения были направлены, прежде всего, на внутреннюю трансформацию советского общества и советской государственности. Даже некоторые шаги, которые, возможно, в первую очередь были направлены на воздействие на внешние взгляды, часто имели важный внутренний аспект. Например, в мае Советский Союз прекратил глушить русскоязычные передачи "Голоса Америки" (которые также не глушились во время разрядки в период 1970-х годов, но затем глушилось с 1980 года). Это было частью общего процесса нормализации внешних отношений (глушение Би-би-си, Радио Пекин и Радио Тирана прекратилось еще раньше, а за этим последовал доступ к "Коль Исраэль", "Немецкой волне", а затем и к Радио Либети). Но такое ослабление ограничений было также частью модели растущей внутренней гласности, которая создавала основу для демократизации.

Однако, оглядываясь назад, Горбачев явно не признал два жизненно важных аспекта необходимой политической реформы: новое определение разделения полномочий между республиками и центром Союза, и необходимость справиться с ростом этнических и национальных устремлений и трений.

На внешнем фронте, в отсутствие каких-либо подвижек со стороны администрации Рейгана, Горбачев стремился стимулировать западное общественное мнение. Например, он принял высокопоставленную неофициальную американскую делегацию из Совета по международным отношениям (включая бывших госсекретарей Генри Киссинджера и Сайруса Вэнса) для откровенной беседы, в ходе которой они сочли Горбачева "впечатляющим" и искренним в его стремлении осуществить крупные перемены.

Самой амбициозной инициативой Горбачева в области общественной дипломатии стал созыв в Москве международного форума "За безъядерный мир, за выживание человечества", на котором он лично выступил в Кремле 16 февраля. Было предпринято усилие, чтобы собрать не только закоренелых оптимистов и искателей мира, но и людей, отражающих широкий спектр взглядов, включая скептиков и критиков, культурную и политическую интеллигенцию, - всего около 1000 человек. В своем выступлении Горбачев впервые охарактеризовал происходящие в Советском Союзе события как "по существу революционные изменения ... огромного значения для нашего общества, для социализма в целом и для всего мира". Он подчеркнул необходимость прочного мира, чтобы "сосредоточиться на конструктивных усилиях по улучшению нашей страны". Признавая существование ядерного сдерживания, он критиковал дальнейшую опору на него, поскольку оно придает чрезмерное значение военным средствам, постоянной конфронтации и не обеспечивает гарантии против случайной или непреднамеренной войны. Он заявил, что Советский Союз готов отказаться от статуса ядерной (сверхдержавы) и полагаться на взаимную международную безопасность, сократить другие вооружения до "минимальной разумной достаточности" в рамках чисто оборонительной военной доктрины. Все вооружения, подчеркнул он, лежат на столе переговоров о сокращении. Он также подчеркнул необходимость урегулирования региональных конфликтов и борьбы с терроризмом. В своем выступлении он говорил о нарастающей спирали гонки вооружений и об обострении региональных и глобальных проблем (ранее он нападал на стратегическую оборонную инициативу [SDI] и новую стратегическую динамику обороны-нападения). И он призвал своих слушателей "не тратить время на попытки переиграть друг друга и получить односторонние преимущества. Ставки в этой игре слишком высоки - выживание человечества".

К концу февраля Горбачев решил, что президент Рейган не собирается ограничивать СОИ или продвигать какой-либо новый подход к сокращению стратегических вооружений, и что он должен взять инициативу в свои руки. Он сделал это 28 февраля, выступив с