Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

речью, в которой предложил ликвидировать все советские и американские ядерные силы средней дальности (INF) в Европе, без каких-либо условий - ни в отношении стратегических вооружений, ни СОИ, ни даже британских и французских сил средней дальности. Он явно имел в виду, что ставки слишком высоки, когда он выступил на международном форуме, "тратя время на то, чтобы переиграть друг друга". Он явно имел это в виду двумя неделями ранее, когда заявил на международном форуме, что ставки слишком высоки, чтобы "тратить время на попытки переиграть друг друга" в традиционной дипломатии контроля над вооружениями.

В традиционном понимании Горбачев капитулировал перед попытками Рейгана со времени Женевского саммита 1985 года (а в более широком смысле - со времени его предложения нулевого варианта в INF в 1981 году) договориться о ликвидации американских и советских ракет INF в Европе. Рейган, едва ли осмеливаясь поверить в это, проявил инициативу три глины спустя на своей первой пресс-конференции в Белом доме после скандала с "Иран-контра", разразившегося четырьмя месяцами ранее. Он не поверил, что изменения произошли не благодаря новому мышлению Горбачева, а благодаря неуступчивости Запада. И он поспешил "поздравить наших союзников за их твердость в отношении этого вопроса", заверив их, что "нет ничего более важного для дела мира, чем доверие к нашей приверженности НАТ0".

Переговоры по ядерным вооружениям, по крайней мере, по элементу INF вернулись в нужное русло, хотя переговоры займут большую часть оставшегося года. Соглашение по INF будет иметь как благоприятные, так и неблагоприятные аспекты в отношении советского оружия.

 

С негативной стороны, Советскому Союзу пришлось бы отказаться от гораздо большего количества ракет и пусковых установок, чем Соединенным Штатам. Многие системы НАТО, кроме ракет наземного базирования, не были бы сокращены: крылатые ракеты морского базирования (КРМБ), британские и французские баллистические ракеты морского базирования (БРМБ) (и небольшие французские наземные силы ракет средней дальности). С положительной стороны, ракеты средней дальности НАТО, особенно "Першинг II", рассматривались как серьезная военная угроза советским ракетным и другим центрам управления в Европе, в том числе в Подмосковье (несмотря на заявления американцев о том, что радиус действия не включает Москву). Если бы эти системы НАТО были удалены, автоматизм эскалации до тотальной ядерной войны был бы значительно снижен. Горбачев должен был взвесить эти и другие "за" и "против", но он также видел то, что считал гораздо более важной целью достижения договора INF: восстановление контроля над вооружениями и придание ему нового импульса. Если бы президент Рейган, враг SALT II (и, если на то пошло, Договора по ПРО), чья администрация выпустила серию докладов, в которых обвиняла Советский Союз в несоблюдении практически всех существующих соглашений о контроле над вооружениями, подписал новое соглашение о контроле над вооружениями с Советским Союзом, этот процесс был бы низведен до минимума.

Тем временем советская военная доктрина пересматривалась, делая упор на предотвращение войны и оборонительную доктрину, если война все же начнется. Горбачев в нескольких выступлениях кратко подтвердил руководящие принципы "разумной достаточности" в качестве критерия для сил и новый оборонительный акцент в доктрине и стратегии, впервые авторитетно заявленные в его докладе на съезде партии в 1986 году. Помимо выступления на международном форуме в феврале, он повторил эти темы перед отечественной и зарубежной аудиторией. Например, всего через несколько дней после выступления на форуме он заверил отечественную аудиторию, что, "делая все необходимое для надежной гарантии нашей безопасности... мы ни на шаг не превысим требования и запросы разумной, достаточной обороны".

Наиболее значительным был официальный пересмотр и заявление о военной доктрине, опубликованные Варшавским пактом 30 мая 1987 года. Это заявление включало в себя как новое определение военной доктрины, включающее приоритет предотвращения войны, так и новый акцент на оборонительной доктрине и стратегии. Оно представляло собой плоды ранней инициативы Горбачева вскоре после его прихода к власти двумя годами ранее, и в дальнейшем стало основой советской (а также пакта) доктрины.

Почти одновременно с официальным заявлением о военном док-трине, но без связи с ним, случайное происшествие дало Горбачеву возможность заменить стареющего министра обороны маршала Сергея Соколова на более молодого и, как надеялись, более "перестроечно настроенного" генерала, генерала армии Дмитрия Язова - выбор был сделан путем перепрыгивания через по меньшей мере дюжину более высокопоставленных генералов. Событием, ускорившим отставку Соколова (и увольнение заместителя министра, командовавшего войсками ПВО, главного маршала авиации Александра Колдунова), стал необычный полет 28 мая легкого одномоторного самолета, которым управлял молодой западный немец из Финляндии, беспрепятственно приземлившийся на Красной площади прямо перед Кремлем. Замена старых военных руководителей происходила с 1985 года и будет продолжаться.

Военные соображения, однако, не были полностью преодолены. 26 февраля были возобновлены ядерные испытания, положив конец одностороннему советскому мораторию на ядерные испытания, действовавшему с июля 1985 года, в течение которого Соединенные Штаты продолжали активную программу модернизации оружия и провели двадцать шесть испытаний.

На очередном пленуме ЦК 25-26 июня Горбачев еще больше укрепил свои политические позиции, продвинув трех своих сторонников в члены Политбюро (секретарей партии Александра Яковлева, Виктора Никонова и Николая Слюнькова) и уменьшив роль своего главного соперника Егора Лигачева. (Генерал Язов, который при назначении на пост министра обороны был лишь кандидатом в члены ЦК, теперь стал кандидатом в члены Политбюро, как и его предшественник). Но хотя авторитет Горбачева был повышен, его власть в смысле способности заставить что-то делать оставалась ограниченной. Проблемы радиотехнической трансформации огромной советской экономики, общества и государства казались ему непосильными, и, как он впервые открыто признал на январском пленуме, эти проблемы привели к настоящему кризису.

На фоне нарастающего кризиса внутри страны Горбачеву пришлось маневрировать, чтобы склонить Соединенные Штаты к соглашению о контроле над наркотиками и, таким образом, добиться политического прорыва к улучшению отношений. И эта задача тоже была непростой.

 

Рейган на два фронта

 

Несмотря на существенные различия в их ситуациях и целях, Рейган и Горбачев столкнулись с проблемами на внутреннем и внешнеполитическом фронтах.

Скандал с "Иран-контрас" продолжал разворачиваться и заставлял Рейгана выглядеть либо обманщиком, либо доверчивым, манипулятором или манипулируемым, сговорившимся или некомпетентным. Его личная популярность, всегда высокая, страдала. Изменения в его руководящем составе, хотя обычно и к лучшему, требовали новых корректировок, от которых лично Рейган оставался в стороне. В конце 1986 года советник по национальной безопасности вице-адмирал Джон Пойндекстер был заменен на Фрэнка Карлуччи, а в феврале 1987 года Дональд Риган сменил его на посту начальника управления по вопросам безопасности. Уильям Кейси, глубоко замешанный не только в "Иран-контре", но и в более