Церемонии - Т.Э.Д. Клайн

До завтрака сумел прочитать всю «Кармиллу» Ле Фаню. Прекрасные намеки на запретные книги: «Magia Posthuma», «Phlegon de Mirabilibus», «Augustinus de cura pro Mortuis» и что-то под названием «Philosophicae et Christianae Cogitationes de Vampiris»[7] за авторством Джона Кристофера Харенберга. Вот бы на них поглядеть!

На завтрак яйца от наших кур. Я не заметил никакой разницы, хотя Дебора свято уверена, что деревенские яйца должны быть вкуснее городских, пролежавших с неделю на полке. Я не стал ее разочаровывать, почмокал губами и сообщил, что городские яйца не идут с этими ни в какое сравнение. Кажется, деревенским жителям необходимо время от времени убеждаться в том, что они сделали правильный выбор.

После завтрака снова взялся за книги. Начал было «Сказки» Гофмана, но отложил их; уродливые, тревожные – совершенно ничего похожего на балет «Щелкунчик». Потом, вспомнив о фаллическом образе из кошмара Кэрол и о том, что Сарр заметил за ужином, что этим летом в округе развелось необычно много змей (такой вот я везунчик!), достал с полки «Логово белого червя» Стокера – о каком-то легендарном чудовище под старым замком в Дербишире.

Поначалу смена ритма была приятной. Полагаю, повествование могло бы быть не таким простецким, но мне понравились отсылки к местной истории и упоминание местечка, которое автор назвал «рощей Дианы» (ср. посвященную Локи «Счастливую рощу» в рассказе Уэйкфилда). Но через несколько глав внимание начало рассеиваться; я не мог дождаться появления треклятого Червя, да и авторский стиль меня раздражал. В положенном порядке в книге появились все обязательные сверхъестественные штампы: друиды, обряды древнего Рима, даже обсуждение африканского вуду – но во всем этом не было ничего загадочного, никакого чувства.

В итоге я взял ножницы и баллончик инсектицида и до ужина срезал побеги плюща, которые совсем перекрыли окно. Его мелкие зеленые ростки цепляются к сетке, как утопающие – за соломинку, и почти рвут сетку, когда за них тянешь. В их цепкости, в этом безмозглом и непобедимом упорстве есть что-то пугающее. По сравнению с ним живущие в плюще пауки кажутся пугливыми: они отчаянно бросаются в укрытие среди листьев. Я убил всего несколько самых упрямых, и теперь сижу за этим старым шатким столом. За окнами темно, и только сетка отделяет меня от всего живого снаружи. Поддразниваю себя фантазиями в духе фильмов студии «Хаммер» о том, как выжившие пауки могут мне отомстить. Теперь уже жалею, что не убил всех – или не оставил их всех в покое.

Говядина с лапшой на ужин, слава тебе, господи, и яблочный пирог на десерт. Забрел в кухню немного раньше положенного. Я знал, сколько времени, но хотелось есть, а оттуда так вкусно пахло. Кошки тоже унюхали еду. Все семь собрались у задней двери в ожидании кормежки и били хвостами, а Бвада огрызалась на остальных. Пришлось растолкать их, чтобы попасть внутрь (и перешагнуть через собрание окровавленных мышей и кротов, которых они, как обычно, разложили на обозрение; я постарался особенно к ним не приглядываться). Дебора напевала какой-то гимн. Она, кажется, обрадовалась моему приходу.

И тут снаружи раздалось многоголосое мяуканье, потом грохот перевернувшегося мусорного бака и царапанье крошечных когтей вниз по ступенькам. Поверх шума до меня донесся голос Сарра – он никогда раньше не ругался такими словами, – и через несколько секунд он вошел в кухню, прижимая к себе руку, и с легким изумлением объявил: «Меня только что укусил труп!»

По крайней мере, он так думал.

Сарр вернулся с поля, желая насладиться ужином и человеческой компанией. Кошки поджидали его на крыльце и принялись мурлыкать и тереться о его лодыжки. На крыльце уже лежали их приношения – все незадачливые зверушки, которых они поймали в траве.

«Эк мурлыкают! – подумал Сарр. – Да они прямо-таки прирожденные убийцы. Но Господь, по всей видимости, любит их больше, чем грешников вроде меня…» Он нагнулся к ближайшему трупику – крохотной коричневой полевке. Добродушный Азария, полосатый, как толстенький тигр, замурлыкал и ткнулся головой Пороту в руку.

– Поди прочь! – пробормотал фермер, легонько стукнув кота тыльной стороной ладони, потом осторожно подобрал мышь за хвост и бросил ее в мусорный бак.

Следующим был молодой щегол – хорошо, Дебора не видела! – и еще одна мышь. Нагнувшись в четвертый раз, Сарр замер. Последний трупик не был похож на остальные.

Поначалу Порот принял его за часть какого-то животного покрупнее: может быть, лисья лапа, часть отсеченной конечности – но, приглядевшись, заметил четыре тонких как палочки лапки и ряд крохотных желтых зубов.

Зверек был черным и как будто обугленным и обвалянным в грязи и листьях. Он походил на плод неумелой детской попытки слепить какое-то животное. Сарр внезапно осознал, что это такое: высохший и раздутый трупик землеройки. Он выглядел так, будто его протащили по земле и, может, даже закопали. Кроме того, его здорово погрызли кошки, потому что пасть была вся наперекосяк и повернута почти вертикально, а мех покрывали грязь и плесень. Сарр напрасно искал глаза и хвост, за который зверька можно было бы поднять, и в конце концов, поморщившись, осторожно ухватил зверька поперек тельца. Тот казался странным на ощупь, как будто Сарр держал в руках осыпающийся комок земли.

Внезапно зверек шевельнулся. Фермер почувствовал, как он извернулся у него в руке и вцепился зубами ему в большой палец. Вскрикнув, Порот выронил животное, и оно тут же скользнуло в траву. Бвада и остальные азартно бросились в погоню.

– А ну вернитесь! – позвал Сарр, но кошки не обратили на него внимания. Вернулись они только к концу ужина – несолоно хлебавши.

– Так что никакой это был не труп. – Сарр положил себе добавку салата. – Наверное, притворялся, как опоссум.

– Надеюсь, ты не заболеешь бешенством, – сказала Дебора. – Летом оно повсюду, а подобной смерти не пожелаешь даже самому Люциферу.

– Пока живой, – сказал Сарр, протягивая руку. – Видишь? Он мне даже кожу не прокусил.

– По-моему, все выглядит нормально, – согласился Фрайерс. – Надеюсь, вы не впадете в бешенство прямо тут, за столом!

Дебора покачала головой.

– Не знаю. Слышала, что в наших краях бешенство разносят ночницы…

– Летучие мыши, – пояснил Сарр, заметив недоуменный взгляд Фрайерса.

– …и как знать, какие еще животные могли заразиться? В такой ситуации мне было бы спокойнее, если бы поблизости был доктор, – она еще беспокоилась, когда подошло время убирать со стола.

– Как думаете, – спросил Фрайерс, – могут ли заразиться бешенством домовые мыши?

– А что такое? – Сарр рассеянно рассматривал свой большой палец.

– Кажется, они поселились у меня на чердаке.

– И у вас тоже? – спросила от раковины Дебора. – Видимо, в этом году их очень уж много развелось.