Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева

— Далековато забрался от родных мест.

Найджел прошел за ним к столу, скользнул взглядом по полке с фотографиями и армией кактусов. Потом неловко притулился на стуле и пожал плечами.

— Здесь меньше людей. Меньше риск. Где твое укрытие?

Туомас передумал предлагать ему чай.

— Запру окна и дверь, ключ спрячу подальше. Четвертый этаж, так что…

Найджел вскочил так резко, что Туомас едва не подпрыгнул.

— Ты так и не понял! — хрипло вскричал англичанин. — Ты не можешь обернуться в квартире, ты все здесь уничтожишь! — Его взгляд еще раз метнулся к зеркалу и кактусам. — Соседи услышат вой и грохот, вызовут полицию. Я давно понял: Финляндия — тихая страна, пока никто друг друга не трогает. Дверь взломают, пара выстрелов — и ты труп.

Он устало рухнул обратно на стул.

— Потому-то многие и гибнут в первую Луну. Тебе нельзя оставаться здесь, Том. Это верная смерть.

Туомас проглотил ругательство; по ходу странной беседы рассудительность постепенно уступала злости. За окном стемнело. Снаружи доносились легкий шелест жасмина и приглушенный гул автострады. На секунду Туомасу показалось, что он видит квартиру в последний раз.

— Знаешь что? У меня отличная идея, Найджел. Оставайся тут. Места для двоих предостаточно, вот и посмотрим…

На секунду в глазах бродяги мелькнула надежда и тут же погасла. Найджел зарычал, схватил Туомаса за воротник футболки и притянул к себе:

— Идиот! Все ему шуточки! Я пытаюсь спасти твою жизнь, остолоп! Да, я тебя укусил, и мне жить с этим дальше, но если ты сегодня умрешь, то из-за своей упертости, а не по моей вине. Ты пойми, это был я! Я сделал тебя таким…

Туомас легко оттолкнул его, подивившись собственной силе. Однако Найджел не отлетел к стене, а удержался на ногах и зашелся хриплым кашлем.

— Ты не в себе, — процедил Туомас, доставая телефон, на этот раз полностью заряженный. — Я звоню в полицию. Пусть они решают, куда тебя отправить. Я пытался по-хорошему, но вижу, что ты не контролируешь…

— Не веришь мне, — перебил его оборотень.

Он уселся обратно за стол и аккуратно пригладил заломленную обложку книги. В квартире воцарилась неловкая тишина. Туомас застыл с телефоном в руке, так и не набрав простейшую комбинацию. Гость, задумавшись о своем, смотрел куда-то мимо него, пока наконец не тряхнул взъерошенной шевелюрой.

— Ты не веришь, и это твое право, Том. Я не должен здесь быть — вся информация у тебя есть. Но выбор есть выбор, что ж, не идти же на попятный. Тебе страшно. — Он похлопал по томику ладонью. — Слишком много сошлось для простого совпадения, а? Даже злость — это всего лишь выброс ликантропина, как и рост волос, нюх, социальное дистанцирование. Но разум не верит, не готов поверить в такое. Задавай свои вопросы.

Оба одновременно посмотрели на часы. Гнев куда-то испарился: пару минут назад англичанин вызывал у Туомаса лишь презрение и жалость, но сейчас они напоминали случайных попутчиков в ночном поезде, сцепившихся языками о чем-то будничном. Он уселся на край кровати и поднял на бродягу глаза:

— Сколько еще… таких, как ты?

Найджел удивленно вскинул брови:

— В Финляндии? В мире?

— Первое.

— Никто не считал. Это же все бюрократия, Том, а для нее нужна власть. Оборотни живут по законам той страны, где решили укрыться. Не верь сказкам про альфа-самцов и армейские порядки. Стая… это хорошо, но редко срабатывает в реальности. Большинство из нас одиночки.

— Но в книге сказано, — Туомас потянулся за томиком и легко нашел нужную страницу, — вот здесь, автор говорит, что нужно стараться привести новичков в ближайшую Стаю, потому что…

Найджел вздрогнул, потом печально улыбнулся:

— Мне бы такую память, даже страницу нашел! Что ж, полагаю, это простительный идеализм. Возможно, автору просто повезло со Стаей.

Минуту Туомас пытался придумать, о чем еще можно спросить сумасшедшего. Он ни секунды не верил во всю эту чушь — но гость оставался спокоен, пока они говорили о книге и оборотнях.

— Ты ведь никому не сказал? — Найджел бросил еще один тревожный взгляд на часы.

— Сказал? Об… Нет, никому, — Туомас хмыкнул. — В больнице меня хотели обследовать, еле вырвался. Это ведь ты навещал меня рано утром?

Удачно, что в финском нет местоимений для общения с незнакомцами, особенно теми, кто тебя старше. Как, впрочем, и в английском. Он мысленно прикинул, как скоро они бы перешли на «ты», общаясь на русском. Туомас так и не смог постичь все нюансы вежливой формы, когда стажировался в консульстве, но не оставил привычки нащупывать невидимую грань при новых знакомствах[7].

По мнению Найджела, они в одной связке — в ловушке полнолуния, из которой новичку без помощи наставника живым не выбраться. Должен ли Туомас ставить его выше по статусу? Или они уже достаточно знают друг о друге, чтобы опустить формальности?

Задумавшись, он пропустил ответ Найджела, о котором по факту ничего так и не узнал.

— Ты живешь далеко отсюда? Один?

На часах звякнуло одиннадцать вечера. Англичанин вздрогнул и поднялся, не ответив.

— Времени уже не осталось, Том. Все остальные ответы — завтра или когда захочешь. Уходить надо прямо сейчас.

Туомас, потеряв остатки терпения, тоже встал и указал на дверь:

— Проваливай. Сейчас же.

Он не хотел звонить в полицию и уж тем более не хотел выставлять непрошеного гостя силой. Этого еще не хватало. Найджел сделал шаг к выходу и остановился; в ярком свете лампы его морщины стали глубже, придавая лицу нечеловеческий вид. Туомас ощутил укол совести — он выгонял на улицу человека, очевидно, бездомного, больного и одинокого.

Найджел тем временем покорно дошел до двери:

— Спасибо, что не стал никуда звонить. Возможно, мы еще сможем поговорить.

— Да-да, непременно, — Туомас кивнул, подавляя жалость к старику.

— Подожди… так странно. Что это вспыхнуло сейчас за окном?

Туомас обернулся, и тут же сильнейший удар по голове будто выключил ему зрение и слух. Падения он уже не почувствовал.

Глава 3. Первая Луна

Эта книга была написана, чтобы сохранить человеческие жизни, включая твою.

«Пособие по выживанию для оборотней», с. 3

Что-то коснулось его лица. Холодное и липкое. Туомас моргнул раз, другой — и ничего не увидел. Он лежал в кромешной темноте на груде каких-то обломков. До лба снова дотронулось что-то липкое; Туомас в ужасе понял, что это его собственная рука. Он закричал, забился, словно пойманный в сети лосось. Рядом что-то звякнуло, заскользило и обрушилось. Он инстинктивно заслонил