Пора убивать - Джон Гришэм

Слушание вопроса о перемене места рассмотрения дела Нузназначил в Клэнтоне на понедельник, 24 июня. Слушание обещало быть долгим ипривлечь внимание прессы. Поскольку Джейк настаивал на новом месте, именно нанем лежала необходимость доказать, что в округе Форд суд не в состоянии вынестисправедливое и непредвзятое решение по делу Карла Ли Хейли. Джейку понадобятсясвидетели. Люди, пользующиеся уважением и доверием местных жителей, которыеготовы будут подтвердить, что справедливый суд здесь невозможен. Эткавэйджсказал, что рад был бы оказать услугу, но его банку это может не понравиться.Гарри Рекс согласился с удовольствием и сразу. Отец Эйджи заявил, чтообязательно помог бы, если бы ассоциация не послала уже своих адвокатов. Чтокасается Люсьена, то, поскольку авторитет его давно был несколько подорван,Джейк серьезно и не задумывался о том, чтобы просить его помощи.

С другой стороны, Бакли выставит целую дюжину своихсвидетелей, весьма достойных граждан: выборных чиновников, юристов,бизнесменов, может, кого-нибудь из шерифов – и все они в один голос станутутверждать, что лишь краем уха слышали что-то о Карле Ли Хейли, что суд вКлэнтоне сможет самым объективным и беспристрастным образом разобраться в егоделе.

Внутренне Джейку и самому хотелось, чтобы суд проходилздесь, в Клэнтоне, в здании суда, стоявшем напротив его собственного офиса,перед лицами знакомых ему сограждан. Судебные заседания всегда были тяжелымиспытанием: с их нервным напряжением, с бессонными ночами и гнетущей тоской.Переносить все это гораздо легче, когда находишься в родной для себяобстановке, в трех минутах ходьбы от собственного крыльца. Во время перерывов взаседании он мог бы сидеть в своем собственном кабинете, готовить необходимыематериалы, беседовать со свидетелями или просто отдыхать. Мог бы пойтипообедать в кафе или к Клоду, а то успел бы даже сбегать домой. И его клиенттоже оставался бы здесь, в местной тюрьме, неподалеку от своей семьи.

И в прессе, безусловно, он выглядел бы куда более выигрышно.По утрам газетчики собирались бы у дверей его офиса и преследовали его попятам, пока он неторопливой походкой пересекал бы улицу по направлению к зданиюсуда. Размышляя об этом, Джейк испытывал восхитительное волнение.

И в самом деле – так ли уж важно, где будет проходить суд?Люсьен был прав: случай Карла Ли был известен жителям каждого округа в штате.Так к чему же менять место? Все присяжные штата в глубине души давно ужерешили, виновен Карл Ли или нет.

Нет, все-таки это важно. Потому что кто-то из присяжных былбелым, кто-то – чернокожим. Если исходить из процентного состава населения, тов их округе белых присяжных в жюри должно быть больше, чем в соседних. Джейклюбил иметь дело с чернокожими присяжными в уголовных делах, и особенно когдаего подзащитный сам был чернокожим. В таких случаях присяжные боялисьпоказаться слишком кровожадными. До их сердец можно было достучаться. Да и вгражданских делах с ними было проще. Все они недолюбливали большие корпорации истраховые компании, с куда большим удовольствием они защищали финансовыеинтересы обыкновенных людей. Как правило, Джейк всегда старался апеллировать кчернокожим присяжным, вот только было их в округе Форд очень мало.

Нет, нет, это совершенно необходимо – добиться переноса судав другой округ, где процент негритянского населения выше. Всего один черныйголос может решить участь его клиента. А если же их будет большинство, то онисмогут и оправдать его подзащитного. Две недели жизни в каком-нибудь мотеле иработа в чуждой ему обстановке ничуть не соблазняли Джейка, но эти маленькиенеудобства не шли ни в какое сравнение с теми преимуществами, что давалочернокожее жюри.

Требование о перемене места рассмотрения дела быловнимательно изучено Люсьеном. Джейк, как ему и было сказано, без опоздания,хотя и с большой неохотой, прибыл к Люсьену ровно в восемь утра. На крыльцеСалли накрыла для них завтрак. Джейк пил кофе и апельсиновый сок, Люсьен –виски и содовую. В течение трех часов они самым детальным образом обсуждали всеаспекты, связанные с такой переменой. Люсьен хранил у себя копии решенийВерховного суда за последние восемь лет, и, размахивая ими, он вел себя передДжейком как профессор, читающий лекцию первокурснику. Ученик его что-токонспектировал, изредка спорил, а главным образом внимательно слушал.

* * *

Уитфилд был расположен в нескольких милях от Джексона, всельском районе округа Рэнкин. У ворот психиатрической лечебницы стояли дваохранника и лениво переругивались с газетчиками. Им было известно лишь то, чтоКарла Ли должны привезти к девяти. В восемь тридцать перед воротамиостановились два патрульных автомобиля с гербами округа Форд на бортах.Журналисты и фоторепортеры кинулись к водительской дверце первой машины. Оззиопустил стекло.

– Где Карл Ли? – чуть ли не в панике прокричал кто-то изрепортеров.

– В другой машине, – бросил Оззи, подмигнув Карлу Ли,сидевшему на заднем сиденье.

– Он во второй машине! – Толпа ринулась к автомобилюХастингса.

– Где Хейли? – Это уже был другой голос.

Сидевший впереди Пертл указал на Хастингса:

– Вот он.

– Это вы Карл Ли Хейли? – громко завопил газетчик.

– Да.

– А почему вы за рулем?

– А почему на вас эта форма?

– Меня сделали заместителем шерифа, – ответил Хастингс скаменным лицом.

В этот момент ворота раскрылись, и машины, газанув, рванулив них.

Карла Ли вместе с Оззи и двумя его помощниками провели черезглавное здание в другое, где он был обыскан и помещен в отдельную камеру, илипалату, как ее здесь называли. Дверь за его спиной закрыли на замок. Оззи и еголюдям было предложено вернуться в Клэнтон, что они и сделали.

После обеда в палату к Карлу Ли вошел какой-то чиновник вбелом халате, а при нем ассистент с портативной пишущей машинкой. Началисьвопросы. Карла Ли спрашивали обо всех мало-мальски значимых событиях его жизниначиная с самого детства. Допрос этот длился два часа. В четыре часа пополуднивошли два охранника, надели на Карла Ли наручники, усадили в крошечный карт,которым пользуются на полях для гольфа, и привезли в современное, сложенное изкирпича здание, стоявшее примерно в полумиле от того, где находилась палата.Карла Ли провели в кабинет доктора Уилберта Родхивера – главного врача. Охранникиостались ждать снаружи у двери.