Первая формула - Р. Р. Вирди

class="p1">Бродяги подтащили меня ближе к хорошо одетому мужчине, и тот, что вел переговоры, также протянул дрожащую руку. Мой спаситель спокойно вложил в нее флакон, будто делился не белой отрадой, а щепоткой перца.

Белоглазый сжал флакон в кулаке и сильно толкнул меня вперед.

– Нет! – крикнул я и, воспользовавшись мгновением свободы, суматошно замахал руками.

Не хватало попасть из одного плена в другой!

Книга Маграба от моих беспорядочных движений соскользнула вниз. В груди у меня похолодело, и я потянулся за спину. Мое единственное сокровище не должно достаться никому в этом грязном переулке!

– Полегче, мальчик. – Незнакомец раскрыл мне навстречу дружеские объятия и, выгнув бровь, взглянул на белоглазых. – Ты в безопасности. Что не так?

Бродяги, перешептываясь и рассматривая содержимое флакона, медленно отошли в сторону.

– Ну-ну, успокойся, птичка. Пойдем-ка с Митху.

Митху? В голове словно звякнул колокольчик. Я где-то слышал это имя, только не мог вспомнить где.

– Зачем?

Оглянувшись через плечо, я обнаружил, что группа белоглазых никуда не делась. Вроде бы им уже было не до меня, однако кто знает, как они себя поведут, если попытаюсь пробежать мимо? Вдруг снова схватят? А если прорвусь, что дальше? Переулок ведет к тому самому ларьку, где начались мои приключения. Пожалуй, торговец изобьет меня до полусмерти.

На мои плечи легли мягкие ладони, и я, вздрогнув, отвлекся от расчетов. Насильно незнакомец меня вроде бы не удерживал – так, слегка обнял, и все.

– Тише, тише, маленький воробушек. Я просто хотел с тобой поговорить. Можешь выслушать?

Он разомкнул руки. Мое сердце все еще колотилось как сумасшедшее, в горле пересохло.

– Просто поговорить?

Лысый кивнул, и я облизал губы. Его ответ меня нисколько не успокоил – руки продолжали дрожать, грудь сковал ужас.

– О чем? – Я отступил на полшага, надеясь, что незнакомец маневра не заметит.

– О тебе, малыш. И о том добром поступке, который я только что совершил.

Митху улыбался, но я не мог понять, о чем он думает. За время работы в театре я видел самые разные улыбки и злых умыслов в лице Митху не заметил, добрых намерений – тоже. Так, заранее заготовленная маска.

Медленный глубокий вдох позволил мне выиграть немного времени для раздумий.

– Обо мне? Почему? – Я незаметно напружинил ногу – вдруг придется резко сорваться с места…

– Хм… – Митху почесал подбородок. – Ну, меня интересует, как такой маленький воробушек оказался один в этом переулке. Где твоя семья? Как вышло, что ты попал в лапы белоглазых?

Я мрачно насупился, однако Митху принял мое молчание за ответ.

– Так у тебя нет семьи? – Он вздохнул, словно огорчился. – Маленькие птички в Абхаре долго не живут, а в Кешуме – особенно. Птичке требуется гнездышко. Семья… Если тебе негде приклонить голову, я могу предложить пристанище.

– Я… э-э-э… – Моя рука невольно нащупала за спиной книгу – все в порядке, никуда не делась.

Уловив мое движение, Митху слегка наклонился:

– Что у тебя там, воробушек?

– Нет, ничего! – Я попятился, нелепо размахивая руками, однако мужчину мои жесты нисколько не встревожили.

Он стоял, широко расставив ноги, непоколебимый, словно каменная стена.

– Ничего я у тебя не отниму. Прекрасно знаю, как мальчишки дорожат своими сокровищами. В твоем возрасте у меня тоже были кое-какие маленькие тайны… – Его слова повисли в воздухе знаком вопроса, однако я на приманку не клюнул. – Клянусь, я не желаю тебе зла. Если бы собирался причинить тебе боль… – Митху приподнял рубаху и оттянул пояс штанов, – …то мог бы это сделать уже давно.

Он вытащил длинный изогнутый кинжал, покачал им в воздухе в подтверждение своих слов и снова сунул его за пояс.

– Чего же ты тогда от меня хочешь?

Митху сделал несколько широких шагов к выходу из переулка.

– Поговорить более обстоятельно. Кое-что тебе предложить, воробушек. Разве так сложно меня выслушать? Мой добрый поступок имеет свою цену – впрочем, совсем невысокую, которую в состоянии уплатить даже такая маленькая птичка. Я прошу тебя познакомиться с моей семьей и решить, можешь ли ты обрести в ней счастье. Клянусь: если захочешь остаться, я твое имущество не заберу. Что скажешь?

Он протянул руку.

Я обдумал предложение. Митху и правда мог сделать со мной все, что угодно, если бы имел дурные намерения, однако пока ничем не навредил. Мог оставить меня у белоглазых – а уж те пошли бы на все ради порции белой отрады.

Оглянувшись, я увидел, что бродяги пустили флакон по кругу и по очереди закапывают мутную жидкость в глаза. Каждый из тех, кто уже получил свою каплю, немедленно обмякал как мешок, не переставая лениво улыбаться. Грудь белоглазых сперва бурно вздымалась, а потом они начинали дышать так мелко и редко, что с первого взгляда я принял бы их за мертвецов.

Конечно, можно попытаться рискнуть. От таких улизнуть несложно, будь их хоть косой десяток, однако кого еще я встречу в городе? А вдруг меня обнаружит Коли?

– Что ты прочирикал, воробушек? – Выходит, я размышлял вслух? – Повтори-ка имя, которое задержалось в твоем клювике. Если хочешь обрести новую семью – никаких секретов.

Я тяжело сглотнул. В горле пересыхало лишь при одной мысли об убийце, и все же, облизав губы, я вытолкнул два слога:

– Коли…

Что скажет Митху?

Он прищурился и поджал губы:

– Не люблю я это имя, птичка. Человека, которому оно принадлежит, люблю еще меньше. Хочешь увидеть меня с плохой стороны – просто скажи: «Коли». Посмотришь, что будет. А еще лучше – приведи его ко мне, и я о нем позабочусь.

Митху сжал руку в кулак с такой силой, что хрустнули суставы, и я слегка приободрился:

– Так ты его ненавидишь?

– Я его убью. Если не сегодня – значит, завтра. Если не завтра – то когда-нибудь. Мы с ним враждуем вот из-за этого… – Митху замолчал и повел рукой вокруг себя.

– Из-за этого переулка?

– Из-за улиц Кешума, птичка. Когда-нибудь я их у него отберу. И не только их…

Я первый раз увидел на его лице хоть какие-то чувства.

В глазах у моего спасителя запылал знакомый огонь – тот самый, в котором по вине Ашура погибла моя театральная семья, тот самый, что тлел у меня в сердце. Да, Митху и вправду желал Коли смерти.

Мы оба ее желали.

Я подал ему руку:

– Отведи меня к своей семье.

Так все и началось, а вскоре я заслужил первое из известных всему миру прозвищ.

27

Воробьиная семья

Митху привел меня в приземистый дом. Большой дом,