Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

ожидал, что американская сторона хотя бы немного продвинется вперед в вопросе сокращения вооружений. Но по мере того, как шли месяцы и приближалась годовщина Женевы, становилось ясно, что хотя Рейган был готов вести переговоры на своих условиях, он не был настроен на поиск реального компромисса. А Горбачев не мог позволить себе второй саммит, тем более поездку в Вашингтон, без какого-либо существенного соглашения. Рейган, однако, мог спокойно ждать, пока Советский Союз перейдет на его условия. Он был готов к саммиту с соглашением о вооружениях или без него, и он выиграл бы внутри страны, показав, что Советы приняли его позицию или не приняли и что он будет твердо стоять до тех пор, пока они не примут ее. В то же время Горбачеву был необходим как саммит, так и соглашение о вооружениях, чтобы оправдать изменения в советской внешней политике и политике безопасности, которые он считал необходимыми. Рейган не планировал никаких изменений в политике и не нуждался в саммите; он мог спокойно положиться на свое открытое приглашение и обвинить советскую непокорность в отсутствии такового.

Горбачев предложил провести рабочий саммит в Рейкьявике, потому что его риски и затраты были для него менее рискованными, чем церемониальный визит в Соединенные Штаты, но он все равно шел на определенную авантюру. Ему все еще нужно было выйти из тупика и начать новое движение в переговорах по вооружениям, и он правильно понимал, что единственный способ сделать это - лично привлечь президента Рейгана. По мнению Горбачева и его советников, Рейкьявик должен был стать промежуточным саммитом, на котором они представили бы пакет с достаточным количеством условных уступок и новых подходов, чтобы заинтересовать Рейгана. Горбачев не ожидал, что в Рейкьявике он будет обсуждать с Рейганом условия соглашения, а тем более подписывать его, но его целью было достижение согласия двух лидеров по существенным совместным руководящим принципам для их переговорщиков, которые могли бы возобновить процесс. Чтобы привлечь личное внимание президента и, как надеялись, получить более благоприятное слушание, Горбачев планировал выдвинуть свой новый пакет предложений на самой встрече. По этой причине советская сторона не стала следовать обычной процедуре предварительного оглашения новых предложений. Однако они сделали акцент на вопросах ядерного оружия.

Президент Рейган спокойно относился к предстоящей встрече. Он ожидал некоторого продвижения советской стороны к своим позициям. У американской стороны не было новых предложений для продвижения. Американцы ожидали новой советской позиции по ракетам средней дальности, и подготовка была сосредоточена на этой области. Советская сторона на переговорах по вооружениям в последнее время обсуждала "символическое" развертывание INF с обеих сторон в Европе и замораживание существующих советских развертываний в Азии. Предложение США, подготовленное для Рейкьявика, предусматривало размещение 200 боеголовок ракет INF для каждой стороны: по 100 в Европе и по 100 в неевропейских странах СССР и США.

В связи с предложениями правительства о проведении переговоров по всеобъемлющему запрету на испытания, администрация готовилась представить на ратификацию два соглашения об ограниченных испытаниях 1974 и 1976 годов с усиленной проверкой. По ключевому вопросу о стратегических наступательных и оборонительных вооружениях президент намеревался стоять на месте и посмотреть, что предложит Горбачев. Ответ США будет выработан позже в Вашингтоне.

Эти различия в целях и ожиданиях проявились в составе делегаций. Горбачева сопровождала не только Раиса, которую не смущала перспектива проведения рабочего саммита в ветреной Исландии, но и большая фаланга политических и военных советников. К полному удивлению американской стороны, главным советским переговорщиком оказался маршал Сергей Ахромеев, начальник Генерального штаба и первый заместитель министра обороны. У Соединенных Штатов была гораздо более ограниченная делегация, в которой не было ни одного высокопоставленного военного представителя.

На первой встрече (первоначально Горбачев и Рейган были вдвоем, позже к ним присоединились Шеварднадзе и Шульц) Горбачев взял на себя инициативу и изложил свой пакет: всеобъемлющий набор предложений по стратегическим вооружениям, ракетам средней дальности и космическому оружию. Он также призвал запретить ядерные испытания. Хотя в основе пакета лежали привычные советские позиции, каждая его часть содержала некоторые новые уступки. По стратегическим ракетам Горбачев согласился на равное 50-процентное сокращение центральных систем, МБР, БРПЛ и тяжелых бомбардировщиков, и впервые согласился включить в сокращения советские тяжелые ракеты (SS-18). (Этой ночью маршал Ахромеев пошел на дальнейшую уступку, применив полное 50-процентное сокращение к этим тяжелым МБР). Советская сторона также неохотно согласилась исключить из числа "стратегических сил", подлежащих подсчету и ограничению, все американские системы передового базирования меньшей дальности, способные нанести удар по Советскому Союзу.

В отношении космических и оборонительных систем Ахромеев сократил предлагаемое обязательство о невыходе из Договора по ПРО с пятнадцати до десяти лет (вдвое меньше, чем семь с половиной лет, предложенные в письме Рейгана от 25 июля). Он отказался от советского требования запретить исследования в области СОИ, хотя и настоял на том, чтобы такие исследования были ограничены лабораторными исследованиями (что гораздо ближе к традиционной узкой интерпретации Договора по ПРО). В отношении INF он отказался от требования заморозить британские и французские вооружения на существующих уровнях, предложил нулевой уровень INF США и СССР в Европе и согласился вести переговоры об ограничении INF в советской Азии и США. Он также отказался от прежнего советского призыва к немедленному прекращению ядерных испытаний, призвав к переговорам о всеобъемлющем запрете.

Хотя Рейган настороженно относился к ограничениям на СОИ, Шульц (и некоторые другие, включая Пола Нитце) были впечатлены уступками Горбачева.

 

Презентация Рейгана была по сравнению с этим слабой, а Горбачев разоблачал "поношенный товар", старые позиции. Обсуждались и другие темы, но ни одна из них не имела реального значения. Было решено, что эксперты встретятся этой ночью.

Марафонская встреча, с некоторыми перерывами для получения новых инструкций, продолжалась всю ночь. Маршал Ахромеев, возглавлявший советскую группу, полностью командовал своей делегацией. Пол Нитце, с американской стороны, был скорее председателем коллективной делегации. Обе экспертные группы добились значительного прогресса по сокращению стратегических вооружений в основном потому, что Ахромеев был готов принимать решения и идти на уступки. По космическому оружию реального прогресса достигнуто не было.

На следующее утро Рейган и Горбачев продолжили переговоры и договорились о нулевом количестве ракет INF в Европе и по 100 боеголовок INF в Советской Азии и США. SDI, или вопрос об испытаниях космического оружия, оставался неразрешимым. Американская делегация была готова рассмотреть десятилетний период выхода из Договора по ПРО, но хотела получить компенсацию в виде соглашения о том, что по истечении этого срока каждая сторона будет иметь право развернуть ПРО. Советы были непреклонны; в