Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

Эксперты высокого уровня встретились в Москве 11-12 августа и Вашингтоне 5-6 сентября для работы над вопросами ядерных и космических вооружений, но безрезультатно. Позиции были слишком далеки друг от друга не только по конкретным вопросам, но и по целям. Единственным новым шагом стало принятие 13 августа американским Конгрессом, при решительном возражении администрации, резолюции, предписывающей Соединенным Штатам удерживать свои реальные вооруженные силы в рамках SALT II до тех пор, пока это будет делать Советский Союз.

Широкий спектр двусторонних контактов все же продолжался, в соответствии с американской заинтересованностью в том, чтобы саммит не был сосредоточен на одном вопросе контроля над вооружениями, и советской заинтересованностью в сохранении новой <летанты>. Администрация Рейгана хотела развить то, что она считала своим успехом в Женеве, надавив на региональные конфликты, права человека и различные двусторонние вопросы. Как отмечалось ранее, была проведена серия встреч по региональным конфликтам, а также по различным вопросам контроля над вооружениями, помимо переговоров по ядерному оружию (химическое оружие; центры снижения ядерных рисков; Постоянная консультативная комиссия; ядерные испытания), и двусторонним вопросам (торговля, культурные отношения, космическое сотрудничество). В Вашингтоне 25-28 июля была проведена важная серия встреч на уровне экспертов, во время которых была принята предложенная Советским Союзом "рабочая программа" для саммита, чтобы облегчить подготовку по всем аспектам запланированной встречи, кроме центральных вопросов контроля над ядерным оружием. По итогам этих встреч Соединенные Штаты согласились принять Шеварднадзе для переговоров с Шульцем (и встречи с президентом Рейганом) 19-20 сентября, в преддверии саммита.

Эти предложения были разработаны в National Security Decision Directive (NSDD)-233 от 31 июля (хотя распространены они были только 16 августа), которая теперь рассекречена. Несмотря на позднюю дату распространения этой директивы, она призывала к консультациям с Конгрессом и союзниками к 23 июля, и фактически письмо президента Рейгана Горбачеву было отправлено к 25 июля - задолго до того, как о нем узнали все, кроме нескольких заинтересованных правительственных чиновников. См. меморандум Пойндекстера для вице-президента, госсекретаря, министра обороны и других от 16 августа и сам документ TSDD-233, озаглавленный "Консультации по ответу генсеку Горбачеву", от 31 июля 1986 года, 6 стр., оба секретные (рассекречены 27 ноября 1992 года).

Но между этим соглашением в конце июля и фактическим визитом Шеварднадзе, помимо ожидавшихся дальнейших подготовительных встреч (в частности, по предложению СССР, общего обсуждения вопросов регионального конфликта в Вашингтоне 2-28 августа и встречи по Афганистану в Москве 2-3 сентября), возник совершенно неожиданный инцидент, омрачивший перспективы саммита и советско-американских отношений в целом.

23 августа ФБР арестовало Геннадия Ф. Захарова, советского научного сотрудника Секретариата ООН, на платформе нью-йоркского метро по обвинению в шпионаже.00 Иле был пойман с поличным с секретными документами, только что переданными ему гайанским машинистом, которого он три года готовил в качестве источника информации. Захаров, не имевший дипломатического иммунитета, собирался вернуться в Советский Союз после четырехлетней командировки. Арест помог подкрепить утверждения США о шпионаже со стороны советских сотрудников ООН.

Арест был подстроен, это была операция "жало". Захаров имел связи в советской разведке, но был кооптированным "наблюдателем", который искал и обрабатывал студентов и других перспективных кандидатов на долгосрочную вербовку для получения информации об американских технологиях. Затем другие профессиональные разведчики под дипломатической защитой занимались реальными шпионскими операциями - стандартная советская (и американская) практика. Гайанец по имени Лих Бхоге никогда ранее не передавал Захарову никакой секретной информации (и при тщательном обыске квартиры Захарова секретная информация не была обнаружена ни из одного источника), а три секретных документа, которые он передал Захарову непосредственно перед наступлением ФБР, были предоставлены ему для этой цели ФБР, с которым он сотрудничал. Судья, перед которым предстал Захаров, отказал ему в освобождении под залог, что является отступлением от стандартной практики, согласно которой советских сотрудников, арестованных за шпионаж, отпускали под залог под опеку советского посла.

В Москве время ареста и заманивание в ловушку выглядели подозрительно провокационными. Горбачев и советское руководство, несомненно, полагали, что эта акция была благословлена высокопоставленными лицами в американской администрации, возможно, включая президента. На самом деле, арест был согласован, но на уровне заместителей министра; Рейган и Шульц ничего не знали о нем до того, как он произошел. Тогда советское руководство уполномочило КГБ подставить и арестовать неофициального американца в Советском Союзе, чтобы уравновесить чашу весов. У КГБ был подходящий кандидат: Николас Данилофф, американец русского происхождения, московский корреспондент газеты "Ю.С. Ньюс энд варлд рипорт", который заканчивал пятилетнее турне по Советскому Союзу.

Когда они встретились, Миша передал Данилову конверт с информацией по теме, которой Данилов интересовался ранее: советские военные действия в Афганистане. Данилов был немедленно арестован; материалы включали карту и бумаги с грифом "секретно". Данилову также сообщили о других уликах, уличающих его в шпионаже. Ему быстро разрешили звонить своей жене и принимать посетителей, но не отпустили в американское посольство.

В Соединенных Штатах было большое возмущение по поводу ареста невинного американского журналиста, прозрачно связанного с арестом советского шпиона в США. Эти общие элементы - включая заманивание в ловушку и тот факт, что ни Захаров, ни Данилов не ожидали, что им выдадут секретные документы, - остались незамеченными. 5 сентября президент Рейган, основываясь на заверениях директора ЦРУ Уилуама Кейси, написал письмо Горбачеву, в котором заверил его, что Данилов не был американским шпионом. Два дня спустя советник по национальной безопасности Джон Пойндекстер убедил президента Рейгана отправить жесткое сообщение по "горячей линии" - злоупотребление этим дипломатическим каналом.91 8 сентября статья в "Известиях" предоставила информацию о других тайных контактах разведки в Москве с участием Данилова. 12 сентября, на основании советского предложения, Захаров и Данилов были освобождены из тюрьмы и переданы под опеку соответствующих послов. 18 сентября Горбачев в интервью "не по делу" заявил, что Данилов был шпионом, пойманным на месте преступления. Это заявление сильно разозлило Рейгана после его личных заверений, что Данилов не был агентом ЦРУ.

Визит Шеварднадзе в Вашингтон не остался без внимания. 19 сентября он встретился с министром Шульцем, а затем с президентом Рейганом. Осведомленные официальные лица сообщили, что Шеварднадзе изложил Шульцу сильные аргументы, которые Советский Союз был готов выдвинуть против Данилова в суде, если потребуется. К тому времени Шульц постепенно узнал много разоблачительных признаний из ЦРУ и других американских источников.

Хотя Данилов не был сотрудником американской разведки, он был пойман в сети шпионских интриг задолго до своего ареста. В январе 1985 года священник-диссидент по имени