Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

отец Роман Потемкин передал ему запечатанное письмо для передачи американскому послу, и (вопреки совету жены) он передал его высокопоставленному сотруднику американского посольства. В нем находился внутренний конверт, адресованный директору ЦРУ Уильяму Кейси, и некоторые материалы, представляющие интерес для отделения ЦРУ. Во время второй встречи в посольстве он дал начальнику отделения ЦРУ Мурату Натбирову номер телефона отца Романа. После ареста Данилову было предъявлено письмо от офицера ЦРУ Пола Стомбо отцу Роману, который представился другом "Николая" (Николая) и заверил его, что письмо, переданное им "журналисту" 24 января [1985 года], дошло "до того, кому вы его адресовали", то есть до директора ЦРУ Кейси. Связь Николая Данилова с ЦРУ задолго до инцидента с Мишей была, даже если ее значение было искажено, вполне реальной. Как писал об этом случае другой бывший американский корреспондент в Мос кове: "По сути, ЦРУ подарило КГБ настолько уличающие доказательства, что даже американский суд присяжных вполне мог прийти к выводу, что Данилов был связан с этим ведомством".

Шульц был проинформирован о связи Данилова с ЦРУ, а также, как сообщается, ему была показана видеозапись КГБ, на которой Данилов скрытно маневрирует, пригибаясь за большим кустом, чтобы попросить и получить от Миши пакет с разоблачениями. Эта схема, конечно же, была подкреплена более ранними контактами Данилова с московским отделением ЦРУ и его (пусть и частично) посредничеством.

Шульц и другие, включая, прежде всего, ЦРУ, не хотели, чтобы судебное дело, получившее широкую огласку, могло даже заставить Данилова казаться более виновным, чем Захаров.95 Несмотря на то, что Рейган ранее поклялся никогда не обменивать советского шпиона на невиновного американца, была заключена сделка, согласно которой Данилов был освобожден 29 сентября, v без суда, а Захаров был освобожден 30 сентября после признания своей вины.96 Это позволило в течение одного дня освещать освобождение Данилова без видимой связи. В тот же день, 30 сентября, было объявлено, что советский диссидент Юрий Орлов и его жена освобождаются для эмиграции.

Также 30 сентября, когда инцидент Захаров-Данилов был исчерпан, было объявлено, что президент Рейган и Горбачев проведут промежуточную встречу в Рейкьявике, Исландия, 11-12 октября, чтобы подготовиться к последующему полноценному саммиту. Это стало результатом предложения Горбачева, направленного Рейгану Шеварднадзе 19 сентября. Предложение было принято быстро, но при условии разрешения "дела Данилова".

 

Интенсивное сотрудничество между Шульцем и Шеварднадзе в решении проблемы Захарова-Данилова и расчистке пути для саммита было очень важным для развития как личного взаимного доверия, так и убежденности в том, что многие проблемы могут быть решены только двумя министрами иностранных дел. Была даже немедленная отдача: в результате успешного поворота переговоров 9-20 сентября по инциденту Захаров-Данилофф и запланированному саммиту Шеварднадзе смог дать зеленый свет на подписание важного соглашения о мерах укрепления доверия и безопасности.

Переговоры Конференции по разоружению в Европе (КРЕ) в Стокгольме в рамках процесса СБСЕ получили относительно мало внимания в Соединенных Штатах. Начавшись в январе 1984 года, они получили толчок в 1986 году, когда Советский Союз, предприняв ряд шагов, неохотно согласился отложить военно-морскую и воздушную деятельность и, прежде всего, принять далеко идущие положения о проверке, включая инспекцию на месте. 22 сентября был подписан Стокгольмский документ о мерах укрепления доверия и безопасности.

Еще одним свидетельством растущего контакта и оживленного обмена мнениями стала международная конференция "Чаутаука", состоявшаяся в Юрмале, Латвия, 15-18 сентября. Как и более официальное и важное Стокгольмское соглашение, она тоже была оттеснена на второй план общественным вниманием из-за дела Захарова-Данилова.

Даже после разрешения инцидента Захаров-Данилов и после саммита в Рейкьявике (о котором мы еще поговорим), вопросы шпионажа и безопасности продолжали осложнять отношения еще некоторое время. 2 сентября экстремистская Еврейская лига обороны, не удовлетворившись пикетированием выступления в рамках программы культурного обмена танцоров Моисеева в нью-йоркском оперном театре Metropol itm1, взорвала гранату со слезоточивым газом в зрительном зале. Директор Информационного агентства США Чарльз З. Вик впоследствии извинился, но в советских глазах эта акция плохо отразилась если не на американской заинтересованности в развитии культурных связей, то, по крайней мере, на американской способности их разрушать.

6 октября Госдепартамент объявил о создании Управления по анализу и реагированию на дезинформацию для изучения советских "активных мер" по дезинформации и американских мер противодействия.

В сентябре американские следователи по вопросам безопасности обнаружили, что новая канцелярия посольства США, строящаяся в Москве, была напичкана необнаруженными ранее прослушивающими устройствами. Доклад Сената, опубликованный в середине октября, подтвердил серьезность этой ситуации и раскритиковал небрежность Государственного департамента в надзоре за строительством. Тем временем, в разгар "дела Захарова-Данилова", 17 сентября, администрация ужесточила меры по сокращению численности советского дипломатического персонала и персонала ООН, приказав выслать из страны двадцать пять названных офицеров советской миссии ООН. В ответ Советский Союз в середине октября выслал из СССР пять американских дипломатов. В ответ Соединенные Штаты выслали пять советских дипломатов и еще пятьдесят, чтобы сократить число советских дипломатических работников до 251.100 Советский Союз выслал еще пять американских дипломатов и отозвал всех 260 советских сотрудников посольства США в Москве, включая персонал резидентуры, а также клерков, водителей и всех остальных. В этот момент, 23 октября, обе стороны объявили о прекращении взаимных изнурительных учений.

Дело Захарова-Данилова и другие вспышки шпионажа и проблем безопасности не помешали движению к новому саммиту, сосредоточенному на контроле над вооружениями. Как позже сказал президент Рейган в своих мемуарах: "Я не думаю, что кризис, связанный с захватом Данилова, когда-либо приближал кого-либо из нас к отмене саммита в Рейкьявике. Я думаю, что и Горбачев, и я чувствовали, что ставки были слишком высоки, и действовали осторожно, чтобы заранее не торпедировать любые перспективы успеха в Исландии".

 

Саммит в Рейкьявике

 

Саммит в Рейкьявике, осторожно продвигаемый как "промежуточный саммит" или предварительная встреча перед "настоящим" саммитом в Вашингтоне, предусмотренным в Ге-неве, рассматривался как настолько рутинная рабочая сессия, что Нэнси Рейган даже не сопровождала своего мужа в поездке. Тем не менее, двухдневные встречи Рейгана и Горбачева в Рейкьявике стали поразительным и далеко идущим исследованием возможностей радикального сокращения или даже ликвидации ядерного оружия. Попытка, несмотря на значительные усилия обеих сторон и достигнутые соглашения по многим аспектам проблемы, провалилась из-за вопроса о стратегической обороне. Некоторые расценили результаты как впечатляющую упущенную возможность; другие - как опасную, близкую к катастрофе. К лучшему или худшему, встреча стала историческим промахом.

Горбачев не имел �консенсуса в советском руководстве, который позволил бы ему поехать в Вашингтон на очередную встречу на высшем уровне, на которую он с готовностью согласился в Женеве. Он