Павлик - Олег Иванович Чапаев

и в Ганнушкина, вы что думаете, они лечат там, что ли? Черта лысого! – он презрительно скривил губы. – Они там максимум, на что способны, галоперидолом каким-нибудь подколоть и все! У эскулапов требования к нормальности не очень высокие, если уж начистоту говорить. С собаками чужими не разговариваешь, веток незнакомым людям не даришь, счастья не желаешь никому – значит все ок и нормальный ты! А после галоперидола даже такой товарищ, как Василий, очень спокойным и позитивным человеком выглядит. А что уж там у него с сознанием происходит, так это эскулапов, по большому счету, и не интересует. Сейчас же, Игорь Сергеевич, содержание вообще мало кого интересует, всем форма важнее! Но вы не переживайте, Василий, он вполне себе вменяемый персонаж. Как пришел в себя, так и не поверишь, что еще недавно такие вот кунштюки вытворял!

– Н-да, Павел, товарищи у вас!.. – Игорь Сергеевич покачал головой и о чем-то задумался. – А такие случаи часто бывают?

– Сложный вопрос. Я про такое только слышал. В моей практике ни с кем ничего подобного не происходило. Нет, на церемонии всякое, конечно, может быть. Когда человек в бездны старика Юнга погружается, все что хочешь случиться может. Но потом, как правило, все нормально оттуда возвращаются.

– Как правило?

– А как вы хотите? Я же вам сразу сказал, ничего не скрывая, что три опасности на пути этом есть: болезнь, сумасшествие, смерть. И недооценивать я бы все это не стал, – Павлик убедительно покивал. – Если у вас сомнения какие-то, то еще не поздно отменить все, – он искоса посмотрел на пассажира.

– Да нет, сомнений нет никаких. Хотя, признаюсь, рассказ про товарища вашего не очень оптимистично прозвучал.

– Послушайте, я же вам сразу сказал: все эти способы мои – это же прямая работа с сознанием! Не долгий путь, а прямая, так сказать, дорога, короткая… Знаете, как в альпинизме? Можно ведь на вершину по разным маршрутам подняться. Есть длинные и окольные дороги – вторая, допустим, категория сложности. Есть покороче и посложнее – третья, к примеру, категория. Есть четвертая, есть пятая. А эти методы – как стена отвесная! Самый короткий путь, самый прямой, но и самый опасный, естественно! Тут никаких чудес нет и быть не может. Тут все просто и логично – чем короче путь, тем он опаснее, разумеется.

– А что это вы все про путь какой-то говорите? Что это за путь ваш?

– Путь? – Павлик задумался. – Сложно так объяснить, Игорь Сергеевич, в двух словах. Но если попробовать коротко, то я вам так скажу: путь за пределы полигона это.

– Полигона? – пожал плечами пассажир. – Не скажу, чтобы мне стало хоть что-то понятнее.

– Ясное дело… Но тут коротко не объяснишь, ибо нужно с самых азов начинать, и потом только уже до сути добраться можно.

– Так мы и не спешим вроде бы никуда, – Игорь Сергеевич усмехнулся. – Нам с вами часов десять ехать, я полагаю.

– Минимум, – согласился с ним Павлик, – если не больше. Сейчас фуры вылезут на дорогу, а там местами узко. Так что десять – минимум.

– Ну вот, как раз время есть про полигон мне рассказать.

Павлик сосредоточенно смотрел на дорогу. Игорь Сергеевич отметил, что он вел машину мягко и уверенно.

– Помните, я вам в ресторане свою позицию излагал? – Павлик действительно от дороги не отвлекался и лишь изредка бросал мимолетные взгляды на своего пассажира. – Ну про то, что если какая-то сложная система существует, значит, у нее творец есть?

– Помню, – тот согласно кивнул. – Не могу сказать, чтобы я вашу точку зрения безоговорочно принял, но логика ваша мне понятна.

– Вот, Игорь Сергеевич, можем этот момент отправной точкой сделать, – он притормозил перед выбоиной на дороге, но одним колесом все-таки немного задел яму. Машину тряхнуло. – Вот черт! – не удержался Павлик и тут же осекся. – Извините!

Игорь Сергеевич отмахнулся:

– Если вы собираетесь за каждую колдобину на дороге извиняться… Давайте про полигон этот ваш лучше.

– Полигон, он ни разу не мой, – парировал Павлик. – И слава богу, наверное, что не мой. Но тут придется не с полигона начинать, а с самых азов, как я говорил. Чтобы и ход мыслей моих вам ясен был, и логика рассуждения понятна, а там уже и суть за этим всем, надеюсь, сама для вас очевидной станет. Тут, Игорь Сергеевич, можно долго и умно разглагольствовать, а можно на примере все пояснить, чтобы сразу понятным и ясным многое стало. Вот я с вами на примере и попробую, если вы не против, конечно.

Предложение Игоря Сергеевича вполне устраивало – он с готовностью кивнул, после чего Павлик не без удовольствия продолжил свою лекцию.

– Отлично. Тогда скажите, какие вопросы для всех без исключения жителей планеты Земля самыми важными являются? Фундаментальными, если можно так выразиться? Я, конечно, сейчас именно людей имею в виду, хотя на планете Земля еще много кто, кроме нас, обитает…

– Что значит – самыми важными и фундаментальными? У каждого, мне кажется, персональные важные и фундаментальные вопросы обозначены. У профессора МГИМО, к примеру, они свои, у бомжа с Курского вокзала – свои, как вы сами понимаете. Я не думаю, Павел, – Игорь Сергеевич скептически покачал головой, – что для всех без исключения людей какие-то общие фундаментальные и важные вопросы существуют.

– Ага! – Павлик радостно погрозил указательным пальцем, не отрывая, впрочем, взгляда от дороги. – Вот этот момент, кстати, очень и очень показательный! Я ведь тоже до поры до времени не думал, что такие вопросы существуют. Я же себя-то очень хорошо помню до экспириенса того моего и истории со снами. Вопросов у меня масса была, и все – разные. Куча вопросов: как бизнес нормальный организовать, чтобы и на хлеб хватало, и на радости маленькие кое-что оставалось; как, к примеру, с девчонкой симпатичной познакомиться, чтобы не только заснуть вместе хотелось, но и проснуться еще потом на утро? Как конкурентов отжать, как машину купить, как на дом загородный откладывать начать, если на все остальное денег ни фига не хватает и раскрутиться еще не успел? Масса вопросов, короче, имелась и задач неотложных, но я только потом уже соображать начал, что все эти вопросы – примитивные они, если так выразиться можно, однобокие какие-то! Не, мелькали, наверное, порой и другие какие-нибудь, но в приоритете значились только вот эти – злободневные и насущные. И я тоже не поверил бы ни разу, что для меня и для президента Буша, к примеру, могут какие-то общие вопросы к жизни быть. Или, скажем, для меня и для