Люди и Нелюди - Виктор Костин

Натали Сергеевна долго смотрит:

– Правду сказал, а загадок только больше стало, а у тебя это всегда такое бывает?

– Нет, только когда опасность или теряюсь когда вот и все.

Она долго сидит.

– Когда теряешься, а теряешься ты всегда и… Люблю я тебя, Витоли, когда ты теряешься, вот что получается. Ты, Витоли, или уже нет, как это получается, я не понимаю. – Потом рубит: – Да и не хочу ничего понимать. Я слишком много знала и все потому потеряла, не хочу, и ничего не говори, иди сюда, дурачок мой маленький.

Опять я… мы выпали на целый час. Правда у меня было такое чувство, что это меня сейчас насилуют, любя, конечно, но все же. Пытался поддать, как я обычно делаю, но это только добавляло ей удовольствия, а экстаза как обычно не наступало.

Это все тот утренний флакон, будь он неладен, вытянул мои силы. Через час, только, отошла или мы отошли и просто сидели обнявшись.

Потом она стала рассказывать мне про себя. Как она была меленькой, про смешные случаи в школе, что происходили с ней. Мы даже посмеялись.

Зачем-то спросил про имя Сереги и почему единственное имя с женской буквой Р в слове.

– Да, это интересно. Расскажу. Понимаешь… в общем, все буквы – они разные и в то же время одинаковые, и, чтобы их различить, люди придумали для маленьких детей, что первая буква слова – это как бы и само слово. Вот возьми «смож» – корова она и корова, поэтому на любого сделаешь так: с-с-с… – и он уже понимает, что ему сказали и с кем сравнили, – Натали все это потешно изображает. Видимо, ей нравится.

Вот и с буквой Р так же. Русина – богиня, дочь Вверены, страна наша Руси, сам понимаешь, «на» – это божественная приставка и стране никак не подойдет, хотя язык русинский зовется, но это больше по правилам языка, чем намекает на божественное «на». Поэтому «р» и является женской буквой, это, кстати, только на Руси и есть и немного и наших союзников немцев в халифатстве, там кто как хочет, и «р» у них – даже признак такого рычания: тигр, там, рысь, поэтому там очень много мужских и на «р» даже начинающихся имен. Про имя Сергей что скажу. Знаешь язык Вилены?

Смотрю по карте на границе с халифатством, читаю язык Верены. – Вопросительно смотрю.

– Да, я забыла, его уже лет двадцать как переименовали: Верена стала Велена. Девушка там была, вот она и помогла русинам когда-то вот, и назвали то место «язык Велены», за то что она рассказала и показала, может, хотя и не обязательно, хватило просто сведений, но ее звали именно Велена, тогда еще специально не меняли женские имена, чтобы была хоть где-то «р», как и мужские наоборот. Только в женских буква меняется, а в мужских «р» просто убирают. Раньше было, смешно, а сейчас все привыкли, и вот женская буква. Извини, отвлеклась, про имя Сергей, это сейчас вспомню, лет 60 назад вернула Руси…

Не смотри на меня так, Витоли. Вернула, вернула империя Руси халифатству этот язык Велены. В обмен на 200 специалистов-дворян с семьями и пожизненную беспошлинную торговлю их шерстью с нами.

Почему с семьями? Понимаешь, чтобы дворянин обратно не уехал.

Без семьи – куда он уедет?

Вот те дворяне в отместку нам и назвались все двести человек по имени Сереги – это их популярное, но немного переделанное под нас имя Сержону, повелитель или покоритель их джинов, это ты должен знать. С тех пор и появилось у нас единственное мужское имя с буквой «р», понятно тебе?

– Да, спасибо тебе…

А потом я ушел.

Напоследок она спросила, потребовали они (имелось в виду семья Марти) с меня договор. Ведь я спал с их Марти у Кастело и вообще, – она неопределенно покрутила рукой.

Сказал, как и дома: – Я спал в гостевой комнате, и один.

– Да? Тебе не нравится Марти? – сильно удивленный взгляд в ответ.

– Нравится, а в чем проблема? Но я не спросил еще ее мнение на этот счет.

– Дурачок, иди уже, чудо маленькое и совсем, совсем глупенькое вдобавок, иди.

Еле дождалась конца уроков – когда же смогу переговорить с Витоли. Это же надо – в парке днем нападают солдаты на людей. Куда катится наша империя? Правда это сбежавшие, но все же, и на кого. Где эту стражу носило, а охранники?

В приказном порядке оставляю Витоли после уроков, никаких собраний. Будут мне еще молодые дворяне указывать что-то, и не пикнул их старший.

Только «Хорошо, Натали Сергеевна, как скажете, Натали Сергеевна» и ушел. Теперь надо поговорить, ой, как я за него переволновалась весь день.

Этот шалунишка стал мне врать, что на мальчишку совсем не похоже. Большинство ведь до небес будет себя превозносить, а этот – стража, телохранители Кастело. Да читала я тот доклад, какая стража. Они пришли к концу, а телохранители спали где-то или, скорее, не мешали любовному свиданию их подопечной Марти с ее возлюбленным Витоли.

Отошли, тоже мне телохранители, стеснялись они. Два раза пытался соврать, потом, наконец согласился объяснить, что у него вроде как кто внутри просыпается. Страшно это, я знаю, кто внутри просыпается, обычно это у ведьм бывает и вот у Витоли. Но он мужчина, мой мальчик. Он должен справиться, и я его не выдам ни за что, ведьмаки ведь тоже люди, а он ведь такой хороший, незнакомый правда, и страшно мне, но… Я поклялась, сама себе ведь поклялась.

Рассказал и как ломал шею, и как бросал нож. Это же надо в шею, потому что фуфайку нож не пробьет, а в шею попасть человеку. В бегущего человека это как, для него запросто, что ли? Да лучшие телохранители императора Владена такое вряд ли смогут сделать, хотя кто их знает, может, и смогут, тот Толирен из Халифатства – тот бы смог, наверное, но это же лучшие в империи и их единицы таких.

Кто же этот просыпающийся ведьмак? Я бы испугалась. Если бы он не сказал, что он всегда просыпается, когда Витоли теряется.

Дурачок он, да Витоли всегда теряется. Значит тот, кто просыпается, и не спит никогда, а всегда он и я всегда, значит, с ним. Почему же церковь с ними борется, чем же они опасны тогда? Как узнать, и надо ли мне это узнавание? Не хочу, не хочу я Витоли терять, или кто он там. Какой я сегодня была. Я и сидела с ним на стуле, это его новопридуманная поза, а он все поддавал и поддавал мне удовольствия. Я прямо чувствовала: по всему телу жар расходится, а мне еще и еще хочется с ним быть и находиться с ним всегда. Надо еще таких кофт заказать с пуговичками побольше, а почему много, а какое дело швее – как скажу, так и сделает мне, за мои злоты.

Потом мы и у кафедры, мне совсем хорошо стало и так же пламя внутри было. О, как я напереживалась, и мне за это, о, как же мне хорошо за это было. Потом мы долго-долго уже сидели обнявшись, и я ему рассказывала.

Как я училась еще в школе, и мы даже посмеялись с ним немножко. Так хорошо мне уже давно ни с кем не было. Потом спросила, как он с Марти спал, а он и не понял, глупый. Говорит, он в гостевой спал и сам, один.