Люди и Нелюди - Виктор Костин

Глаза Видэл Сезови бегали по пузырькам, и он – недоверчиво: – И это лекарство?

– Да, я уже более-менее подготовился, и у меня была заготовлена и легенда: где, что, как и почем.

Да, я уже реализовал четыре и использовал, скажем, сам один флакон. Поэтому подтверждаю: товар качественный. Причем я специально сделал рекламный ход: в случае нереализации можно вернуть.

Последнее замечание его надолго заставило замолчать. Он что-то обдумывал, потом говорит: «Хорошо, я тебе верю».

Вот, оказывается, как, меня еще и проверяют.

– Можешь сказать, сколько тебе с каждого флакона.

Я покривился – как бы, мне неприятно говорить, но потом сказал. Если единичный флакон ползлота, за партию по злоту. Вот за 12, нет партии он… по десять и выше считают. Я специально заминку сделал: пусть думает, что хочет.

Я не великий стратег, но понимаю, что достать флаконы я могу либо вообще где-то типа на рынке, и это точно разовая партия, или, и скорее всего, это Натали Сергеевна с ее старыми связями.

Светить ее я не хотел, но в свете того, что она знает и как ко мне относится, она меня прикроет, а с ее связями, боюсь, уже Видэлу она не по зубам будет, при всей его крутости против меня, против нас, Вилессов. Он это должен понимать, как-никак давно в этом деле крутится.

– Хорошо, – продолжил Видэл Сезови, – я понял. Поэтому предлагаю следующий расклад, по одной трети всем и злот – это коробка и продажа.

Я вопросительно поднял бровь.

– Понимаешь, Витоли, я все равно продам флаконы по 10 злотов за штуку, понимаешь?

Я покивал, соглашаясь.

– Вот и исходим из этого, три мне, три тебе и три дальше твоему компаньон… понимаешь. Один злот на коробка, продажа и прочее.

Вот зараза, раскусил он меня. Кто мой компаньон или скорее компаньонка. Ну это и хорошо, я тоже думаю, пью кофе, что-то считаю и выдаю согласие.

– Хорошо.

Немного сидим, и он спрашивает: «А по двухмесячному можешь что сказать?».

Я задумываюсь: я не знаю, себе брал, вспоминаю, что я давал Натали Сергеевне, и говорю: «По десять мне давали».

– О, вот это интересно. Понимаешь, их двухмесячные я беру по 15. Поэтому у тебя я могу брать по двенадцать, устроит?

Я пожимаю плечами неопределенно – устроит.

– Теперь по количеству: сколько и когда?

Говорю: – С этим не ясно, понимаете, как завоз. Ну, мне как сказали, но одну партию гарантируют в декаду, возможно, две, но это предел. Это точно, может, потом больше будет, вы понимаете, дело пока новое.

Видэл Сезови покивал, соглашаясь.

– С двухмесячным?

– Про это ничего сказать не могу, один-два флакона, возможно, про партию ничего не говорили совсем.

– Ладно, я понял. – Сезови покивал.

Достает кошель.

– Здесь 72 злота. Считать будешь?

– Зачем? – пожимаю плечами.

– Тоже верно, – кивает Видэл.

Кладу кошель в портфель.

– На сегодня все с делами, иди, там тебя уже заждались.

Ухожу, и меня действительно встречает Марти. Она, так сидела, чтобы ей было видно дверь в кабинет. Идем к ней, и она опять начинает рассказывать про вязание, уроки и прочее – как у нее язык не заболит-то столько болтать… не по делу.

Потом внезапно: – А вы с папой договор уже подписывали?

Э, я и выпал. «Какой договор?», – спрашиваю.

– Ну этот, – она замолкает.

Я малость подзавис. Думаю: «Вроде, мы все устно договорились с ним. Может, надо было составить, а я и не туда, дворяне же как-никак, вроде.

Вот это облом, как же это я, ладно, Витоли и его родители не торговцы, но я-то не раз составлял и заявки и договора.

Работа прапорщиком – это не только люди. Это еще и матобеспечение, а там без бумажки…

– Нет, говорю я как-то забыл, – делаю виноватое лицо, хотя ее-то какое дело.

Она сорвалась и убежала. Заходит Видэл Сезови и следом его жена. «А ей-то что надо?», – думаю.

– Понимаешь, – начинает Видэл. – Я хотел с твоими родителями после сначала поговорить. Это такое дело, ты несовершеннолетний вот еще, но ты спас мою дочь, и я думаю, что будет правильно обговорить все с тобой сначала, да, так будет правильно. – Он кивает как бы сам себе.

Я соображаю, что что-то мы говорим, видимо, о разных договорах. Решаю уточнить: – А про какой договор собственно речь идет?

Жена Сезови, удивленно оглядываясь на своего мужа: – Это брачный договор с моей, нашей дочерью и с тобой, конечно. На самом дела, правда, между двумя семьями, но это уже нюансы, если что.

Вот я и завис. Смотрю, и Видэл тоже как-то напрягся весь. Я: «Как-то, – говорю, – неожиданно все». Уже все подозрительно смотрят на меня.

Наконец Видэл Сезови и говорит, что, это и не по правилам, но если я не хочу, то он настаивать не будет, потому как я спас его дочь и он, как истинный дворянин, меня понимает и примет мое ЛЮБОЕ решение этого вопроса.

Это было произнесено с таким нажимом и весьма холодно, видно, что ему неприятен сам разговор и мой возможный отказ.

Что-то я не совсем понимаю или совсем не понимаю ситуацию. Все-таки я не привык, чтобы за меня решали, а здесь, вроде как, это в порядке вещей, да и с Марти решить надо.

Как она? А то вдруг я ей и даром не снился, просто родители надавили, а ей и деваться некуда бедной. Все-таки девушки здесь сильно бесправны и в этом вопросе в том числе особенно.

Даже дворянки, а если еще и несовершеннолетние, так тем более как вещь, кому хочешь продам или подарю.

Поэтому быстро соображаю и говорю:

– А можно мне поговорить с Марти и наедине.

Мать Марти буквально вылетела из комнаты, а следом с достоинством вышел и сам Видэл.

Марти осталась со мной.

– Что ты хотел поговорить? – на меня смотрит и глаза опускает.

– Ну я, в общем, тебя спросить хотел.

– О чем?

– Как ты к этому относишься.

Тут она тоже непонимающе смотрит на меня.

– Ну как ты относишься ко мне, а то вдруг я тебе не нравлюсь, а тебя родители заставляют, а я этого не хочу.

Она удивленно смотрит.

– Я, – говорит, – хорошо отношусь.

– А родители? – я это.

– И родители тоже.

Она: – Я не знаю, я с тобой хочу, но если ты не хочешь, то тогда да, конечно, я это… вот.

– Марти, – говорю, – я, понимаешь, я весь разговор затеял только из-за тебя и, если ты согласна, то и я, а если нет… Если тебя насильно хотят, то и не надо, поняла меня?