Дети Велеса - Андрей Расторгуев

Здесь, в мире, где по странному стечению обстоятельств оказались оба землянина, Стас лишь от Аркаши своё отчество и слышал. Все остальные почему-то предпочитали звать его Упырём. Хотя после недавних событий народная молва закрепила за ним ещё одно – Усмиритель Нежити. А скиты, в ужасе бежавшие от беспощадно разящих стальных мечей, прозвали Железным Клинком. С таким числом пожалованных имён можно смело представляться любым, не опасаясь быть не узнанным, только не капитаном милиции Пырёвым Станиславом Петровичем, сотрудником управления уголовного розыска областного УВД. По такому набору наименований понять, что речь идёт как раз о Стасе, мог разве что Аркаша. Впрочем, есть ещё один – Череп, третий попавший сюда землянин. Обычный бандит с большим самомнением и неограниченной жаждой власти. Он-то и стал главным подвижником войны со скитами, объединив и возглавив их разрозненные племена.

…Безжизненная пустыня, которую пересекли во время осеннего похода с дружиной Петрика, осталась где-то в стороне. В тот раз пришлось отклониться на юг, чтобы избежать встречи с войском кочевников, наступавшим на Суматошье с юго-запада. Теперь же никто не мешал идти напрямик.

Дорога петляла между зелёными холмами, огибая островки леса и частые деревеньки в окружении возделанных полей. На них трудились крестьяне, размеренно ступая по рыхлой пахоте за впряжёнными в бороны лошадьми. Можно не сомневаться, урожай здесь вырастят как всегда рекордный, на зависть любому колхозу-миллионеру. Сельские жители пользуются своей особой земледельческой магией, которая позволяет им каждый год, не нуждаясь ни в какой технике, выполнять и перевыполнять планы по сбору зерновых, будь у них таковые. Сплошь стахановцы кругом, а железные тракторы только загубят почву. Так и живут в гармонии с природой, отдавая ей свою любовь и заботу, а взамен получают щедрые дары в виде плодов. Вот у кого стоило бы поучиться рачительно использовать землю и её богатства.

Селения попадались довольно часто, позволяя отдыхать с относительным комфортом. Всё не под открытым небом на голой земле. Каждый раз, располагаясь в какой-нибудь избе той или иной деревушки, путешественники неизменно вызывали жгучий интерес у жителей. Узнавая Стаса и ведунов, каждый считал своим долгом засвидетельствовать гостям своё почтение. Особенно усердствовали бабы, которых было не в пример больше, нежели мужиков, как это всегда бывает после кровопролитных войн. Так что четверо приезжих буквально купались в женском внимании, окружённые заботой и лаской.

Стас подозревал, что ведуны бессовестно пользуются своей популярностью, потому как часто пропадают где-то подолгу вместе с очередными красотками, так и вьющимися поблизости. А потом появляются едва ли не перед самым отъездом. Бывало, в сопровождении тех самых девиц, тайком утирающих слёзы кончиками платков.

Такой разгульный отдых сильно задерживал, и Пырёв злился. Казалось, ещё немного, и он выскажет ведунам всё, что думает об их чрезмерной озабоченности женским полом, по прихоти коей они то и дело мяли сено с какой-нибудь очередной подружкой. Но чем дальше уходили от столицы, тем реже встречались населённые места. Вскоре их не стало вовсе. Скорость взлетела до немыслимых высот, и Стас успокоился.

Вокруг простирались леса, чередующиеся открытыми невозделанными участками равнин. Привалы делали редко, только чтобы дать отдых животным, поесть и размять ноги. Погода благоприятствовала. Постоянно светившее солнце избавляло от необходимости прозябать на ночных стоянках с извечным разведением костров и кутанием в тёплые одежды. Лишь раз на небо набежали небольшие тучи, полив землю мелким скоротечным дождём. Облачность быстро рассеялась, вернув солнечное тепло. Только сырой запах свежести напоминал о недавней непогоде.

Дождём прибило дорожную пыль, ехать стало намного приятнее. Пока грунт не высох, путешественники не спешили слезать с коней, зная, что скоро должны появиться Выселки, выжженная скитами деревня, где дружина Петрика приняла первый бой. Там же своих нынешних попутчиков повстречал и Михайлик.

В деревне царила гробовая тишина. Даже вездесущие птицы не устраивали привычных певческих соревнований. Над пепелищами домов торчали закопчённые печные трубы, словно памятники погибшим жителям. Кони шли тихо, настороженно прядя ушами, будто чуяли некую угрозу, висевшую в неподвижном воздухе.

– Недобро тут стало, – проворчал Михайлик. – Оно и не мудрено после того непотребства, что скиты учинили.

– Да, – согласился Юнос. – Земля кровью людской пропиталась. Тут ещё долго никто не поселится.

– Так что, привала не будет? – Аркаша устал. Ему не терпелось выбраться из седла.

Михайлик покрутил ус. Посмотрел по сторонам, задумчиво протянув:

– На краткий-то срок остановиться можно. Разве только у Капища…

– Верно, – поддержал Юнос. – Там всё безопаснее будет, нежели в самом селище или окрест. Давай туда.

Он повёл всех вглубь деревни. Кони сами выстроились в колонну и послушно брели друг за другом. Занимая место в хвосте, Аркаша недовольно пробурчал:

– И чего все боятся. Нету же вокруг никого.

Буквально через полчаса безмятежного отдыха на плоской вершине Капища, где путники расположились внутри круга из невысоких каменных валунов, Башке представилась возможность убедиться в несправедливости своих слов.

Обращённые к солнцу поверхности камней приятно грели спину. Аркаша прислонился к одному из них, разомлев под солнечными лучами, нежно ласкающими лицо, и уже начал подрёмывать. Удивлённо-громкий голос Пырёва резко выдернул из полусонного состояния:

– Это ещё кто?!

Капитан стоял напротив Башки, держа флягу в полусогнутой руке. Хотел, как видно, попить водички, но что-то за спиной Аркаши приковало к себе его пристальный взгляд. Башка изогнулся, выглянув из-за камня, и обомлел. Со всех прилегающих улочек разрушенной деревни в сторону обосновавшихся на вершине кургана пришельцев неторопливо брели целые толпы людей. Причём не безобидные крестьяне, а вооружённые до зубов и одетые в доспехи скитские воины.

Откуда здесь взяться скитам? Неужели какое-то кочевье избежало зачистки, оставшись в районе Выселок? Не досмотрел, значит, князь. Упустил вражье племя. А где одно, там и два, и три… Кто знает, сколько ещё их разбрелось по округе? Нет, не на такой опасный путь рассчитывал Башка. Ох, не на такой!

Всё больше солдат выходило из-за сгоревших домов. Молча, как роботы, они взяли курган в кольцо и остановились у подножия, за пределами внешнего каменного круга. Аркаша определил, что кочевников человек двести, не меньше. Только вот мало походят они на живых. Бледные лица, пустое, бессмысленное выражение глаз. У многих кровавые раны на теле, при которых нормальный человек и стоять-то вряд ли сможет, не говоря уже о том, чтобы передвигаться. Кое у кого вместо рук обрубки. Но кровь не течёт, а должна бы…

– Мать моя женщина! Мертвяки! – Пырёв сразу смекнул, что раны у скитов явно несовместимые с жизнью. – Чего это вдруг зомби средь бела дня разгулялись? Или на них солнце не действует?