Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц

и пронзил своего спутника злобным взглядом. Обильно украшающие его лицо шрамы побагровели, но он промолчал, пересилил себя и вновь повернулся к Филиппу. Однако от Уильяма не укрылась та мелкая странная дрожь, что пробежала по его рукам и лицу, будто рябь на воде.

Услышав названную цифру, казначей Брогмот сделался белым как снег. Встревоженно он снял с себя свою маленькую шапочку с пером ворона посередине и принялся теребить перышко, ощипывая его. Него, благодаря своей глухоте, остался несведущ о количестве жителей Спрятанного поселения, а потому спокойно стоял и глядел на прибывших, сложив руки на животе.

— Почему ты не следишь за количеством своих вервольфов? — спросил Филипп.

— Ты сам говорил, что в нашей Райве мы можем жить в соответствии со своими традициями. Так мы и делаем.

— Не угрожая безопасности людей вокруг! — заметил Филипп, чеканя каждое слово. — Если пропадет хоть еще один человек из Высокого Коффа или с Северного тракта, пеняйте на себя. Я снесу вашу Райву вместе с вами. Ты меня понял, Бруно, сын Катьела?

— Как скажешь, — пренебрежительно развел руками Бруно, гордо добавив: — Твое счастье, Белый Ворон, что наши старейшины покинули Солраг.

— Они вымерли, вымерли оттого, что не смогли ужиться с людьми и другими демонами.

— Нет, они ушли до поры… до времени… Я могу быть свободен? Мой народ ждет меня.

— Да, иди, — холодно кивнул Филипп и произнес чуть громче, обращаясь к тугому на ухо управителю: — Него, проводи наших гостей до двери!

Услужливо закивав, старик зашаркал к ведущему наружу коридору, а вслед за ним направились трое высоких вервольфов, ехидно разглядывая своего тщедушного проводника, который приходился им едва по грудь.

Вскоре шаги начали стихать. У основного холла скрипнула арочная металлическая дверь, и гостей выпустили наружу, в хозяйственный двор, а оттуда — в город Брасо-Дэнто. Подперев кулаком подбородок и поставив руку на подлокотник, Филипп посмотрел куда-то вдаль, и его синие глаза опасно заблестели в свете факелов, озарявших темный огромный зал.

— Двести, господин, их двести! — простонал Брогмот, нервно дощипывая воронье перо до стержня. — Двести бешеных волков…

Филипп молчал. Наконец он обратился к капитану стражи:

— Сколько сейчас конников в Брасо-Дэнто?

— Наберется на шесть эскадронов.

— Сообщи сэру Жель Рэ, что к завтрашнему вечеру я желаю видеть два эскадрона, готовых к недельному переходу.

— Вы… — открыл было рот казначей.

— Да, Брогмот, — резко прервал его граф. — Их было двадцать два, когда Болл Лысый умолял меня помочь их вымирающему племени, которое сильно пострадало от стычек с людьми. И он же меня клятвенно заверял, что вервольфы будут питаться дичью и рыбой. Но сейчас они расплодились и почувствовали силу.

— Прикажете задержать Бруно? — басовито спросил Онакс.

— Нет. Мы попадем в селение через день после того, как он вернется. Так что объясним ему, что он неправ, — но уже там.

Все присутствующие переглянулись между собой, понимая, что Филипп отпустил дерзкого Бруно лишь потому, что более не собирался терпеть его выходок.

В детстве Уильяму доводилось читать и слышать сказки о вервольфах, которые становились таковыми после укуса. Самую известную, пожалуй, сказку о «Черном Волчке», рассказал ему старый учитель. Опираясь на трость, он любил попугать местных детишек, собрав их вокруг себя при свете тлеющих угольков. Однако, похоже, та сказка безбожно врала, заверяя, что Черный Волчок стал оборотнем из-за проклятия.

— Йева, — шепнул тихо Уилл, касаясь ее черного рукава, — получается, вервольфы, как и вампиры, размножаются?

— Да, — ответила она едва слышно.

— Понятно. Я думал, только через укус… Спасибо.

По тонким губам Йевы скользнула ласковая улыбка, и на миг она отвлеклась от отца, погруженного в тяжелые думы, связанные с приближающимся боем. Лео же только ехидно усмехнулся несусветной глупости гостя.

Звук смешка отвлек Филиппа от раздумий. Он поднял голову и серьезно посмотрел на детей.

— Леонард, собирайся, — коротко сказал он.

— Я поеду с тобой?

— А ты как думаешь?

— Но там… Отец, а делами кто будет заниматься?

— Леонард… — грозно протянул Филипп.

— Хорошо, — обреченно вздохнул Лео и грациозной походкой направился к выходу.

— Йева, на тебе аудиенции и подготовка к приезду королевского посла — он прибудет как раз к нашему возвращению или чуть раньше. Уильям, а ты… отвечай на письма, выбранные Йевой, и складывай их в стопку. Проверю по возвращении.

Из коридора, шаркая ногами, вышел Него, проводивший неприятных гостей. Прикладывая руку к груди, он пытался унять торопливый стук своего сердца, которое в последнее время стало его подводить. Морщинистый высокий лоб покрылся испариной; старый управитель то и дело вытирал ее широким рукавом мантии, подпоясанной кушаком с вышитыми золотыми нитями воронами. Он устало замер около Брогмота, который уже до стержня ощипал некогда красивое воронье перо.

Филипп остановил свой взор на старом помощнике и весь обратился в слух. Затем поглядел на него уже с грустной улыбкой:

— Него.

— А, да, господин? — всполошился старик, который пропустил речи о подготовке к отъезду.

— Я завтра отправлюсь в недолгий поход. К моему возвращению прибудет королевский посол. Поэтому Базил будет помогать Йеве с обустройством его встречи.

— Погодите! Как это Базил будет помогать? А мне что делать, хозяин?

Поднявшись с кресла, Филипп энергичным шагом прошел мимо переминающихся с ноги на ногу помощников, своих детей и гостя. Остановившись подле верного управителя, служившего ему всю жизнь, он сказал печальным голосом:

— Отдыхать, мой друг, отдыхать. Я сам сообщу Базилу о его назначении управителем.

Оставив Него с разинутым ртом, граф покинул зал для аудиенций и отправился на третий этаж, где жил внук управителя. На душе у него было неспокойно, тревожно, и причиной тому была не угроза от вервольфов: об оборотнях Филипп переживал меньше всего. Одряхлевший управитель стал совсем плох и не справлялся даже с подъемом по лестнице. За почти четыре сотни лет правления Солрагом граф похоронил шестерых управителей, отдавших свои жизни служению его роду. И теперь он отчетливо видел, как тихая смерть подкрадывается и к седьмому.

Услышав стук в дверь, внук управителя, Базил, поднялся из-за стола, на котором были разбросаны внутренние отчеты по инвентаризациям, растратам на утварь и прочим сферам деятельности в замке. Приводя в порядок свою коричневую тунику и меховой жилет, он облизнул ладони, поправил взъерошенные волосы. От этого уши его стали казаться еще оттопыреннее. Он отворил дверь. К его великому удивлению, в коридоре стоял сам граф, и ему не оставалось ничего иного, кроме как испуганно поклониться и впустить его, гадая о причине визита.

Филипп вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.

— Базил, твой дед очень плох. Боюсь, вместо отведенных десяти лет ему осталось жить куда меньше. Сердце его уже не выдерживает