Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц

— Отец… Мне что десятки тысяч, что сотни — мое сердце всегда готово обливаться вражеской кровью. Но это же вервольфы… Не провели ли нас названным числом? Не ждет ли нас в их поселении ловкая засада? — сдавленно произнес Лео, поправляя рыжие кудри, а затем и повязку на глазу.

— Даже если их больше двух сотен, то в основном это женщины, дети и старики… А не воины.

— Но они все могут обратиться в волков…

— Могут, но обращаются в течение нескольких минут, а во время превращения чрезвычайно уязвимы, вплоть до того, что их может заколоть копьем малое дитя, не встретив сопротивления. Если мы все сделаем верно, то даже этих нескольких минут нам хватит, чтобы перерубить все поселение, — после этих слов Филипп обернулся к стоявшим чуть поодаль Онаксу и Брогмоту. — Онакс, прикажи усилить охрану у замка! Шесть караульных ночью вместо двух, восемь вместо четырех днем.

— Как прикажете! — проревел басом Онакс.

Уильям озадаченно взглянул на капитана стражи, столь напоминавшего ему офуртского коннетабля.

— Но зачем, господин? — осмелился спросить, сверкая маслеными глазками, низенький Брогмот.

— На всякий случай, пока мы отсутствуем. Пойдем, сын!

И Филипп бодрым шагом направился к двери, а уже оттуда — вниз к выходу, где его ждали два командира третьего, а также седьмого гвардейских графских эскадронов — безземельные рыцари сэр Дрург Вансел Дор и сэр Ивв Горх.

Больше всего Леонард хотел обнять свою сестру, прижать к себе — он в ней нуждался. Но они были здесь не одни, а потому, сдержавшись, он простился с ней одним тоскливым взглядом. Он уронил руку на навершие своего меча, прозванного Рирсуинсорсиан, что на демоническом языке Хор’Аф означало «пьющий кровь». В навершии родового оружия тускло багровел в полумраке гранат, а рукоять была украшена витиеватым узором из летящих воронов. Лео прошел мимо Уильяма так, словно того и не существовало, а затем скрылся вслед за своим отцом в темном коридоре. Чуть погодя он вышел во внутренний двор замка, где их ожидали солрагские всадники.

Раздвинув гардины на окнах, Брогмот, Йева и Уильям наблюдали, как воины запрыгнули на могучих, рослых коней и сквозь открытые ворота замка устремились в сопровождении небольшого отряда в город, а оттуда вниз по Парадной мостовой, меж каменных домов, пока не выехали за серокаменные стены. Там их ожидали триста сорок гвардейцев, готовых к походу. Даже издалека, с верхних этажей замка, можно было разглядеть, как всадники вскинули копья, приветствуя графа и его сына. Вскоре эскадроны поскакали прочь от Брасо-Дэнто и растворились в вечерних сумерках вместе с обозами и прислугой.

Брогмот отошел от окна и с любопытством посмотрел на Уильяма и Йеву. Те были повернуты к нему спиной, и наблюдательный казначей сразу заметил, как близко они стоят друг к другу, как соприкасаются их пальцы. Он все понял. Медленно отступив к двери, он пожелал красиво поставленным, но высоким голосом:

— Доброго вам вечера!

Отвесив изящный поклон, казначей затворил за собой дверь. А когда она захлопнулась, то нарочито громко потопал по темному коридору, а после вернулся на цыпочках назад и прильнул оттопыренным ухом к замочной скважине.

Уильям тем временем достал из сундука свернутую карту и склонился над ней в полумраке кабинета. Перед ним раскинулся Солраг во всей своей красе, со множеством речушек, с одной огромной равниной, посреди которой высилась единственная, но величественная гора Брасо-Дэнто.

— Получается, твой отец проедет по Северному тракту до Порталойна, оттуда до леса Аммы на север и дальше повернет… на запад к Спрятанному поселению… — Он ткнул на карте в деревню, носившую официальное имя Райва.

— Да…

— Но почему он считает, что Бруно быстрее его доберется в поселение?

— Потому что Бруно двинется по тропе вдоль реки Брасо через Высокий Кофф. Эта тропа намного короче, чем через Северный тракт.

— А почему господин поедет не по ней?

— Потому что большая часть этой тропы не предназначена для войска в сезон дождей — ее сильно размывает. Два эскадрона будут двигаться по ней очень медленно, растянувшись. Их обгонит даже калека…

— Хм… Понятно, надеюсь, у твоего отца все получится.

— У папы всегда все получается.

Йева поначалу радостно улыбнулась, но стоило ей вспомнить о планах отца на суде, как ее лицо вспыхнуло отчаянием. За все эти дни она успела если не полюбить рыбака, то сильно привязаться к нему. Чтобы скрыть свои заблестевшие слезами глаза, она отвернулась, подошла к окну и сделала вид, будто любуется залитым дождями Брасо-Дэнто. Уильям ничего не заметил: все его внимание было приковано к карте, которую он жадно разглядывал. За полгода, которые он провел в замке, он успел внушить себе, что вся его дальнейшая жизнь будет построена вокруг семейства Тастемара, подобно тому как выстроил ее старый управитель Него, отдав себя служению.

* * *

Спустя четыре дня

Дождь ненадолго прекратился, но гвардейцам было все равно. Все, что могло промокнуть, — уже промокло. Все, что могло сгнить, — уже сгнило. Над биваком стоял смрад от немытых тел, грязных лошадей, обозов, утопающих в лужах. В Вороньих землях еще царствовала ночь, однако все уже просыпались, чтобы позавтракать отсыревшими ячменными лепешками. Поднявшись со вздутых от воды лежанок, гвардейцы разминали закоченевшие после сна на холодной земле руки, ноги и готовились к бою. Впрочем, несмотря на наказ графа выспаться, многие так и не сомкнули глаз — и не только из-за дурной погоды.

Гвардейцы были славными воинами: проходили жесткий отбор, получали хорошее обучение, а затем и жалованье и готовы были за своим лордом идти хоть в огонь, хоть в воду. Но известие о том, что ранним утром им предстоит сразиться более чем с сотней оборотней, поселило в их сердцах ужас. И он креп тем сильнее, чем ближе был рассвет.

Даже Леонард и тот ходил тяжело, без привычного изящества. Взгляд его сделался угрюмым, обращенным внутрь себя, ибо его терзали такие же страхи, как и всех прочих. Его пальцы постоянно гладили то пламенеющий гранат в навершии Рирсуинсорсиана, то холку гнедого жеребца, прозванного Луниаласом. От ночного ливня его рыжие волосы потемнели и отяжелевшими прядями облепили молодое лицо.

Перед битвой к стоящему у холма Лео подошел, бряцая доспехами, граф Тастемара, чьи седые волосы тоже были мокры. Наблюдая охвативший сына страх, он улыбнулся и похлопал его по плечу тяжелой рукавицей:

— Не волнуйся, сын мой, они не так страшны, как их рисуют в сказках.

— Я не волнуюсь! Чего мне бояться, отец? Укрытых шкурами демонов, которые одновременно и не волки, и не люди?

— Помни: я буду рядом, — продолжал улыбаться граф, все понимая.

Лео задумался и посмотрел тяжелым взором в спину