Есть, молиться, любить - Элизабет Гилберт

— Так оно и есть, — отвечал Фелипе. — Ведьтогда ты была молодой и глупой. Только молодые и глупые люди чувствуют себяуверенно в любви! Неужели ты считаешь, что хоть кто-нибудь из нас понимает, чтоделает? Тебе бы увидеть, как все происходит на Бали. Когда жизнь на родинепревращается в сплошную путаницу, иностранцы приезжают сюда и решают, чтохватит с них западных женщин, и женятся на миниатюрной, славной и послушнойбалинезийке лет шестнадцати. Мне известен ход их мыслей. Им кажется, чтокрасивая девочка сделает их счастливыми и облегчит им жизнь. Но каждый раз наблюдаятакую ситуацию, мне хочется сказать одно и то же: флаг вам в руки, ребята.Потому что женщина всегда остается женщиной. А мужчина — мужчиной. Перед намипо-прежнему два человека, которые пытаются найти общий язык, а значит,сложностей не избежать. В любви не бывает все гладко. Но люди должны хотя быпопытаться любить друг друга. Каждый должен рано или поздно узнать, что такоеразбитое сердце. Разбитое сердце — хороший знак Знак того, что ты хотя быпытался кого-нибудь полюбить.

— В прошлый раз мое сердце так пострадало, что до сихпор болит. Это, по-твоему, нормально? Почти два года прошло с тех пор как междунами все кончено, а сердце по-прежнему разбито.

— Дорогая, не забывай, что я из южной Бразилии. Мы подесять лет сохнем по женщине, которую даже не целовали.

Мы говорим о нашем опыте семейной жизни и разводе. И это неиголки в адрес бывших мужей и жен, а просто размышления на тему. Делимсявоспоминаниями о глубочайшей постразводной депрессии. Пьем вино, едим вкусныеблюда и рассказываем друг другу все самое лучшее, что связано с бывшимисупругами, чтобы рассеять атмосферу горечи, вызванную разговором об утрате.

— Хочешь провести со мной выходные? — спрашиваетон, и я не думая отвечаю: «Да, было бы здорово». Потому что это правда.

Уже дважды, провожая меня до дома и желая спокойной ночи,Фелипе наклонялся через машину, чтобы поцеловать меня на прощание, и дважды япроделывала один и тот же трюк тянулась к нему, но в последний моментуворачивалась и прижимала голову к его груди. Так мы сидели некоторое время.Дольше, чем того требуют дружеские объятия. Он утыкался лицом мне в волосы, амоя щека лежала на его груди. Я чувствовала запах его мягкой льняной рубашки.Мне так нравится, как он пахнет. У него мускулистые руки и красивая широкаягрудь. В Бразилии он был чемпионом по гимнастике. И все равно что это было втысяча девятьсот шестьдесят девятом году — в год, когда я родилась. У негосильное тело.

Пригибаясь таким образом, когда он тянется ко мне, я словнопрячусь, избегаю невинного прощального поцелуя. Но одновременно и открываюсьему. Позволяя Фелипе обнять себя в конце вечера и долго и тихо сидеть рядом, яразрешаю себе не противиться этим объятиям.

Чего не случалось уже давно.

Я спросила Кетута, старика лекаря:

— Что ты думаешь об отношениях между мужчиной иженщиной?

— Что это значит — отношения?

— Ладно, забудь.

— Нет, объясни, что это? Что за слово?

— Отношения… — попробовала определить я, —…это когда мужчина и женщина любят друг друга. Или мужчина и мужчина, илиженщина и женщина. Они целуются, занимаются сексом, женятся и так далее.

— У меня в жизни было не так уж много партнеров, Лисс.Только жена.

— Да уж, действительно немного. Ты имеешь в виду первуюжену или вторую?

— У меня только одна жена, Лисс. Она умерла.

— А Ниомо?

— Ниомо мне на самом деле не жена. Она жена моегобрата. — Заметив мое озадаченное выражение, он добавил: — Типичнаяситуация для Бали.

— Оказалось, у Кетута есть старший брат-фермер: онживет по соседству с Кетутом и женат на Ниомо. У них трое детей. У Кетута и егожены не было детей, поэтому они усыновили одного из сыновей брата, чтобы у нихпоявился наследник Когда умерла жена Кетута, Ниомо стала жить на оба дома,распределяя время между двумя хозяйствами, заботясь о муже и его брате иприсматривая за всеми своими детьми. В балинезийском понятии она — жена Кетутапо всем параметрам (готовит, убирает, совершает домашние религиозные обряды ицеремонии), за одним исключением—у них нет супружеской близости.

— Почему нет? — поинтересовалась я.

— Я слишком стар! — ответил Кетут и позвал Ниомо,чтобы пересказать ей весь наш разговор: мол, американка хочет знать, почему онине занимаются сексом. Ниомо чуть не померла со смеху на месте при одной мыслиоб этом! А потом подошла и по-дружески ударила меня по руке — больно.

— У меня была только одна жена, — повторилКетут. — Она умерла.

— Скучаешь по ней? Он печально улыбнулся.

— Она умерла, потому что пришло ее время. А сейчас ярасскажу тебе, как нашел свою жену. Когда мне было двадцать семь лет, явстретил девушку и влюбился в нее.

— В каком это было году? — спросила я, не оставляяотчаянных попыток выяснить, сколько же ему лет.

— Не помню, — ответил он. — Может, вдвадцатом?

(То есть сейчас ему примерно сто двенадцать лет?! Ещенемного — и мы разгадаем эту тайну…)

— Я любил эту девушку, Лисс. Очень красивая она была.Но с плохим характером. Ей нужны были только деньги. Она путалась с другимимужчинами и никогда не говорила правду. У нее как будто был один ум внутридругого, и туда никто не мог проникнуть. Она разлюбила меня и сбежала с другим.Я был опечален. Она разбила мне сердце. Я стал много молиться моим духовнымбратьям, все спрашивал: почему она больше меня не любит? А потом один из нихсказал мне правду. Он сказал: «Не она твоя половина. Будь терпелив». И я сталтерпеливо ждать и встретил свою жену. Это была красивая, хорошая женщина. Онавсегда была ко мне добра. Мы никогда не ссорились, и в доме всегда былагармония, а она всегда улыбалась. Даже когда в доме не было денег, онаулыбалась и говорила, как счастлива видеть меня рядом. Когда она умерла, мнебыло очень плохо.

— Ты плакал?

— Только немножко, глазами. Но я стал медитировать иочистил тело от боли. Я медитировал за ее душу. Мне было очень грустно, но ябыл и счастлив. Каждый день во время медитации я видел ее, даже целовал. Этоединственная женщина, с которой я занимался любовью. Поэтому я не знаю, чтотакое… как это новое слово?

— Отношения.

— Точно, отношения. Я ничего не знаю об отношениях,Лисс.

— Не твой конек, да?

— Не твой конек? А это что значит?

Наконец я собралась с духом и поведала Вайан о деньгах,которые собрала на покупку дома. Объяснила, что именно такой подарок пожелалаполучить на день рождения, и показала список имен друзей, а потом назвалаитоговую сумму, которую нам удалось собрать: восемнадцать тысяч долларов. Вайанбыла до того потрясена, что ее лицо сначала будто исказилось от горя. Странно,но факт: порой сильные эмоции заставляют нас реагировать на известия, имеющиекапитальное значение, совершенно вопреки логике. Таков безотносительный смыслчеловеческих эмоций: счастливые события регистрируются по шкале Рихтера, какчистой воды потрясение, а страшные катастрофы заставляют нас внезапнорасхохотаться. Новость, которую я сообщила Вайан, была настолько непостижимой,что чуть не вызвала у нее расстройство. Так что мне пришлось просидеть с нейнесколько часов, заново пересказывая историю и показывая цифры, пока реальностьнаконец не уложилась у нее в голове.