Времени нет - Рустем Халил

побывавший на самом краю Земли. Его история начинается с ряда неудач, частично объяснимых человеческим фактором и через которые бойцы оказались на оккупированной территории. Затем компас меняет направление, и только благодаря удачи военные не погибают под обломками вертолета. Дальше идет речь о братской поддержке: Берсерка вытаскивают из охваченной пламенем кабины, по очереди несут в безопасное место, пока не попадают под снайперский огонь. Потом Ридчук рассказывает о боевом мастерстве, благодаря которому ликвидировали того снайпера. В конце концов, в игру вступает президент, давший старт операции по спасению. О том, что происходило дальше, догадаться нетрудно. Но Эдем опирается на палку и не перебивает.

Этот человек мог бы своей игрой собирать залы. Пурхать от одной большой роли к другой. Целовать смехом и обнимать слезами. Еще несколько лет назад он мог пойти в запас и начать карьеру актера, чтобы в его жизнь не вмешалась война.

Наконец-то история окончена. Самолет идет на посадку, легко помахивая крыльями. Ридчук вынимает из кармана штанов платок и вытирает лоб, а Эдем не может избавиться от другого видения. Перед его глазами кадры, снятые скрытой камерой: Ридчук разливает в стаканы медовый виски, празднуя коррупционное соглашение. Невозможно представить, чтобы это был один и тот же человек.

Шасси коснулось посадочной полосы, подняв тучку пыли.

— Их должны встретить вы, — сказал Эдем.

Он изменил свои планы. Президент не спустится к трапу. Перед своей отставкой Тимофей Ридчук заслужил последнюю привилегию: самому встретить боевых товарищей. Министр кивнул, принимая такое признание.

Он уже был готов идти, но Эдем задержал его вопросом:

— Почему? Вы ведь человек чести. Почему вы пошли на это?

Ридчук не сник. Его лицо было светлым — как у человека, сбросившего нелегкую ношу.

— Я решился не сразу. И, поверьте, заступая на свой пост, я планировал покинуть его в том же пиджаке, в котором пришел. Но ведь вы слышали историю о молодых директорах, окончивших Оксфорд?

Нет, ее не слышали ни Эдем, ни президент.

— Один из наших олигархов, сделавший капитал в 90-х, решил обелить свой бизнес. Логичный и последовательный шаг. Сначала ты строишь империю, используя правовую анархию, а потом понимаешь, что только установление прозрачных правил игры защитит ее. Однако прежде нужно избавиться от коррупции и краж в собственной компании. Поэтому наш олигарх собирает молодых менеджеров с лучшим европейским и американским образованием и ставит их на несколько руководящих должностей. Да, они могли допускать ошибки, многие ошибки, но доходы на предприятиях, где они оказались, резко возрастают. И кажется, что это удача. Первые полгода.

Ридчук приложился лбом к холодному стеклу.

А потом все схемы вывода денег из компании восстанавливаются. Потому что точечными решениями не удалось изменить всю систему, и она начала засасывать одного менеджера новой формации, второго… Понимаете, как это произошло? Все начинается не с мелочей, нет. Пустякам легко противостоять. Но однажды к тебе приходят с готовой схемой и говорят: одной твоей подписи достаточно, чтобы обеспечить твою семью на несколько лет.

Ты говоришь "нет".

А потом ты обедаешь в ресторане с коллегой, чьи часы с ремешком из крокодиловой кожи стоят столько, как твоя годовая зарплата. Он заказывает себе бутылку вина 20-летней выдержки, хотя выпить собирается только бокал. Раньше ты отреагировал бы на это спокойно, но теперь тебе хочется взять его за затылок и обмакнуть в миску с горячим консоме. И коллег с такими часами начинаешь замечать все больше.

Но в следующий раз ты снова говоришь «нет».

Потом ты видишь, что эту схему все равно продали, обойдя тебя. Прямо на ней заработал другой коррупционер. Приглядевшись повнимательнее, ты замечаешь вокруг себя огромный грохочущий механизм. Ты — неподвижное колесико между крутящимися, крутящимися шестернями… И ты задумываешься.

Ты отгоняешь от себя дурацкие мысли, общаясь с солдатами на фронте. Идет война, говоришь ты. В ресторанах подают салат из кальмаров, но идет война. Однако мнения не только возвращаются, они трансформируются. И ты спрашиваешь себя: а окажись на твоем месте этот боец, он отказался бы от искушений? И часто понимаешь, что нет.

Мысли все грызут, и грызут, и грызут. Пока ты как-то не спрашиваешь себя: «А почему я?» Пока за каким-то разом не начинаешь чувствовать себя идиотом. В том-то и секрет: из героя, чьего героизма, оказывается, никто не ценит, ты — для самого себя — превращаешься в идиота.

И когда в следующий раз к тебе приходят с коррупционной схемой, ты решаешь, что уже не хочешь выглядеть идиотски.

Тимофей Ридчук закончил свою речь, не отрывая взгляда от двигавшегося навстречу самолету трапа. Его руки оставались в карманах, на смену бодрости на лицо легло умиротворение, как грешник вышел из исповеди.

— Впрочем, господин президент, вы и сами прекрасно знаете, как это происходит.

Ридчук ушел, не вынимая рук из карманов. Эта честность была его расплатой за некогда проявленное ему доверие. Больше он ничего не должен президенту.

Вскоре фигура министра уже маячила у карет скорой помощи у самолета. Санитары опустили трапом носилки с бессознательным Берсерком. Ридчук явно перевернулся с ними парой слов, и они поместили раненого в нутро быстрой — как тесто в печь. С самолета сошли другие участники операции. Ридчук пожал руку каждому воину и сказал напутственные слова. Он один из них.

Для Тимофея Ридчука это происходит в последний раз, подумал Эдем, и его сердце сжалось.

4.9

Эдем не мог объяснить, почему он решил посетить бывшую преподавательницу президента Олексы Антоненко. Возможно, его заинтриговало, зачем пожилой женщине нужно угрожать терактом ради станции метро. Возможно, ему не хотелось возвращаться в свой кабинет, где почему-то исчезают открытки. А может, он просто не знал, к чему себя прижать. Встреча с антикоррупционным прокурором Леонидом Мостовым была назначена час спустя. Если бы джин дал Эдему время для размышлений, тот наверняка расписал бы день в президентском теле по минутам. Сидя на пассажирском сиденье бронированного BMW, Эдем размышлял, чем себя занять человеку, который на несколько часов получил огромную власть, и вместо ответа в голове стучал метроном, отгоняя любые идеи.

В подъезде гулял сквозняк, но и