Запретная кровь - Евгения Исмагилова

Теперь эта тварь будет преследовать Леди-Канцлера. Все по плану.

Ну… почти.

* * *

– Что, не нравится?! То-то же! – воскликнула Ло и, сжав зубы, приготовилась снова атаковать.

Боль – вот цена за могущество. И она готова ее заплатить.

– О, ты пожалеешь, что появилось на свет!

Тварь пришла в себя, тряхнула головой и снова издала свой отвратительный вой, подняв душный, вонючий ветер. Ее пунцовое нёбо полностью было усыпано кривыми зубам, а вместо языка блестело что-то склизкое, мясистое, непонятной формы, и тоже будто бы с глазами. Монстр стоял на месте, слегка пошатываясь, словно раздумывая: идти ли ему в город или же сожрать букашек, которые осмелились ему противостоять?

– Инхар!

Предплечье вновь прострелило болью, и Ло не сдержала крик. Глаза застилали слезы. Кожа вздулась, пошла волдырями, а местами и вовсе лопнула до розового мяса. Еще пара таких выстрелов, и Леди-Канцлер лишится руки. Но оно будет того стоить, верно?

Удар пришелся в шею монстра. Тот издал утробный рык, от которого в барабанные перепонки словно вонзились раскаленные иглы, ударил хвостами по земле и бросился в сторону Леди-Канцлера. Их священная миссия была выполнена: внимание монстра они привлекли. Осталось увести его в нужную сторону.

– Миледи, уходим! – окликнула ее Лени.

В то же мгновение за спиной оглушительно щелкнули челюсти.

Повторять не пришлось. Леди-Канцлер развернула лошадь и помчалась прочь от разъяренного монстра.

Лени взмахнула рукой – и тут же появилась иллюзия Лорианны, которая отвлекла на себя внимание громадины. Сама же Леди-Канцлер скрылась в перелеске.

Перед глазами мелькала белоснежная дорога, покрытые инеем камни, опавшие кусты, черные стволы деревьев… Кость в поврежденной руке ломило, словно кто-то вкручивал в нее стальные винты. Она выполнила свою задачу, дальше маги сами… До лагеря оставалось совсем немного, только бы дотерпеть…

Стой! Здоровой рукой Ло натянула поводья, отклонилась всем телом назад, пытаясь остановить лошадь. Но та, обезумев от ужаса, продолжала мчаться вперед. Ей было наплевать на команды; даже на трензель, рвущий губы, она не обращала внимания. Запрокинув голову, лошадь хрипела, раздувая ноздри.

Какой-то маг из чертей преградил животному дорогу. Лоианна равнодушно подумала, что сейчас, наверное, протаранит его, однако маг вовремя увернулся и, рыча, бросился на лошадь, сшибая ее с ног.

Что было потом, Ло помнила смутно. Кажется, солдаты вытащили ее из-под рухнувшей кобылы, оттащив под руки.

– Лекаря! – кричал кто-то совсем близко. – Миледи ранена!

– Я в порядке! – Леди-Канцлер вырвалась из чьих-то рук. – Где Лени?

– Он наш, миледи! Идемте за мной!

– Убери руки!

– Миледи, ну же…

Как во сне, Лорианну дотащили до шатра, где принялись тут же обрабатывать обожженную руку.

– Очень плохо, – зацокал языком лекарь, доставая вонючую мазь. – Посмотрим, что я могу сделать.

Где-то вдалеке взревело чудовище. Они еще не подманили его к горе? Почему? Почему так долго?!

– Нужно обрушить скалу! Мы должны его остановить…

Продолжить Леди-Канцлеру не дали. Лекарь принялся обмазывать руку толстым слоем мази, и с Лорианны словно содрали кожу живьем. Она до ломоты в челюстях вцепилась в лубок, который ей сунули в рот, из глаз брызнули слезы. Господи, как же больно!..

Лорианна на небесах? Место, куда уходит каждый после смерти. А если душа его чиста и благородна, то она становится звездой… Так, по крайней мере, рассказывала мама.

Ло уже стала звездой? Маленькой точкой на самом краю горизонта, робко сияющей лишь на закате, как напоминание: свет видит лишь тот, кто знает, куда смотреть.

– Отпустите меня! – снова прокричала Ло и потеряла сознание.

Глава 25

Эрик

Все казалось каким-то дурацким сном.

Вот он увидел изуродованную Эйлит, а вот уже сидит на ледяном полу и смотрит на толстяка в смешной шапке, которого он принял за бродягу. Рядом беспокойно ржет Айра: ребята привязали его к одной из колонн, пока Циглер валялся в беспамятстве.

Толстяк что-то ему говорил и ухмылялся, показывая хорошие ровные зубы. Было в нем что-то знакомое: вытянутое лицо, длинный тонкий нос, острый подбородок и высокомерный взгляд голубых глаз. Где же он его видел?

Хотя вряд ли у кого-то из его родственников были хомячьи щеки, красные от мороза, и россыпь прыщей на лбу. Он совершенно не скрывал свои чувства: в одно мгновение его лицо полностью могло поменять выражение – от неподдельной радости перейти к глубокой задумчивости. При этом светлые, почти невидимые брови изгибались то вверх, то вниз. Голос лишь вторил его образу: сменялся от писка до хрипа, словно хозяин изображал то сопливую девчонку, то сурового воина.

– Значит, ты Эрик Циглер? – Огневик едва поспевал за его быстрой и звонкой речью. Ну точно скоморох! – Любитель побить безоружных.

– Не приставай к нему, Людвиг, – попросила Эйлит или существо, очень похожее на нее. – Ты же видишь, он не в себе.

– Когда он меня бил, то был вполне в себе, – справедливо заметил Людвиг. – И вообще, какого черта ты его жалеешь? Из нас двоих только я получил кулаком в живот, между прочим.

– Эрик, лучше тебе перед ним извиниться. Он защищал меня. – Эйлит помогла Циглеру подняться с пола. – Что с твоим глазом?

– Долгая история, – отозвался тот нехотя. Затем чуть пришел в себя и все же спросил: – Эйлит, это и правда ты?

– Конечно. – Она слабо улыбнулась человеческой половиной лица.

– А что… что с твоим лицом?

– Долгая история, – вернула она ему. Наверное, не хотела рассказывать при этом толстяке. – Как ты нашел нас?

– Дай угадаю: долгая история, – вмешался в разговор парень, явно недовольный таким интересом Эйлит к гостю.

– Как, ты говоришь, тебя зовут? – Эрик обернулся к жирдяю.

– Его милость виконт Людвиг де Гродийяр и хозяин Аэнорского замка, к вашим услугам. – Толстяк сделал неуклюжий книксен.

О великий Альхор, де Гродийяр! Неужели родственничек Леди-Канцлера? Как он оказался здесь с Эйлит? Получается, именно ему он должен был доставить Искру?

– Я Эрик Циглер. – Он протянул парню руку в знак примирения. Несмотря на неприязнь, виконт казался человеком благородным: ценой собственной жизни он защищал девчонку перед врагом, которого не мог победить. – Приношу извинения за тот удар, ваша милость.

Толстяк скривился, как от зубной боли, однако все же пожал руку в ответ. Его рукопожатие было нарочито крепким, будто Людвиг хотел показать Эрику свою силу. Смех, да и только.

– Не надо титулов. Можешь звать меня Людвиг.

– Хорошо, Людвиг. А теперь ты можешь выйти? Мне надо кое-что обсудить с Эйлит, – ответил Циглер, уже предчувствуя волну негодования.

Но Людвиг не стал возражать, только пробурчал:

– Ладно, девочки, если вам нужно посекретничать, так и скажите, дядя Людвиг выйдет на улицу